Белоцкий Сандро

IN VIVO

(отрывки из воспоминаний) 

              Эти заметки названы так по аналогии с биологией и медициной, которые различают опыты  в пробирке (in vitro)  и наблюдения,  выполняемые над живыми существами (in vivo). Кажется, что Г-дь выбрал именно последний способ наблюдения над нашей жизнью...

Я предлагаю читателям некоторые места из своих мемуаров.

ENGLISH

В классе (моя школьная жизнь пришлась на военное и раннее послевоенное время) я считался одним из лучших учеников по этому предмету. Вообще преподавание иностранных языков в системе образования в СССР   было устроено так, чтобы не только исключить малейшую возможность успеха, но и навеки отвратить учащегося от дальнейших попыток проникнуть в тайны другого языка (исключение составляли филологические факультеты, Институт международных отношений  и разведшколы).

В результате даже в пределах страны русские люди (включая представителей интеллигенции), жившие по много лет в союзных республиках, ухитрялись не знать коренного языка, но при этом приобретали неискоренимый местный акцент. Незнание иностранных языков как бы оправдывалось абсолютной нереальностью поездок за рубеж (при Сталине и в соцстраны), но даже контакта с прибывавшими в СССР иностранцами. Иностранные студенты предварительно изучали русский. Реальной возможностью было перенять у них такие экзотические и трудно воспринимаемые языки как китайский, корейский, вьетнамский, а также венгерский. Славянские языки типа польского, чешского и болгарского были мало популярны, а немецкий - единственный из признанных «мировых» языков был нелюбим еще со времен войны.

Да и разговаривать нам, собственно, было не с кем. Все, что надо жителям Западной Европы, США, Австралии и Океании говорил товарищ Сталин - типа ответов на вопросы американского журналиста Смита (год 49-50), в которых, в частности, имелась  невнятная формула о том, что «мир будет сохранен и упрочен, если народы мира возьмут дело мира в свои руки и будут отстаивать его до конца». Кстати, тот же Сталин дал Громыко, назначенному представителем в ООН,  совет совершенствовать английский, слушая церковные проповеди. Для слушателя-атеиста, да еще имея в виду строй и особенности церковной лексики,  этот способ был особенно «ценен».

Оторванность СССР от непосредственных контактов с достижениями мировой литературы (и культуры вообще) изрядно компенсировалась блистательной школой литературного перевода, которая продолжала русскую традицию, заложенную, наверное, Петром Великим, и воплощенную Жуковским, Пушкиным, Гнедичем. В руках переводчиков советского времени (Маршак, Ковалева, Левик, Станевич, Лорие, Ман, позже - Аксенов, Гинзбург и другие) оригиналы (особенно «прогрессивных» писателей) нередко уступали переложениям.

Некоторое исключение составляли ученые, которые сами с грехом пополам научались понимать специальную литературу даже без регулярного знания языка. Правда, требовалось, чтобы в научных статьях и диссертациях львиную долю составляли ссылки на статьи и книги русских и советских авторов, а импортных лучше было подвергать сомнениям и критике, следуя лучшим образцам марксисткой литературы, начиная с Энгельса и Ленина и кончая светочем всех наук.

Такое «глазное» знание технического языка никак к практической жизни не относилось и в этом смысле имело теоретический характер. На это наслаивались пробелы в общей культуре, что было причиной многих ошибок и курьезов типа того, который  произошел на заседании Нюрнбергского трибунала, когда Геринг заявил, что судетские немцы в довоенной Чехословакии были троянским конем Германии. В этом месте синхронистка, прекрасно знавшая специальный язык, но слабо подготовленная по части древней литературы, растерянно забормотала в микрофон «Лошадь, лошадь...Он говорит про какую-то лошадь...». Здесь председательствующий сэр Лоуренс прервал заседание для объяснения синхронистке и слушателям смысла этого выражения.

Большинство преподавателей иностранного языка владело руссифицированным его вариантом с архаизмами и оторванностью от современного живого языка, не говоря уже о варварском произношении.

Наш преподаватель английского Вениамин Маркович Боэр выделялся из этого ряда: до войны он жил и учился в Западной Белоруссии, потому получил приличное лингвистическое образование, закрепленное тем, что он успел побывать в Западной Европе, в том числе и в стране-носителе пресловутого «инглиша». Но даже этот живой и остроумный человек был бессилен против системы обучения, основанной на заучивании стандартных фраз и оборотов в соответствии с приматом грамматики над разговорной речью.

Как впоследствии оказалось, и в отношении грамматики были провалы. Это прежде всего касалось предлогов, которые собственно управляют английским языком. Помню переворот, который совершила книга Пумпянского «Чтение и перевод английской научно-технической литературы», которая вышла в начале 70-х.

Учебным материалом были жалкие тексты, прославлявшие советский строй. Правда, мы «проходили» еще революционные стихи Шелли и Байрона, но все это в совокупности мало нам впоследствии пригодилось, так как не имело никакого отношения к действительности. Я до сих пор помню стихи Шелли, которые, начиная писать стихи, пытался переводить. Начинались они примерно так: «Английский народ! Зачем ты пашешь (понимать буквально, так Шелли имел в виду крестьян) на лордов, которые бездельничают (у Шелли «лежат»), пока ты трудишься» и далее в том же ключе...

Men of England, wherefore plough
For the lords who lay ye low?
Wherefore weave with toil and care
The rich robes your tyrants wear?

Итак, вышеозначенные стихи я начал переводить так:

Что вы пашете, британцы,

На своих господ-засранцев?!

Этим я заслужил полное одобрение своих товарищей, но дальше дело не пошло.

Кстати сказать, эти лорды-бездельники немало мне досаждали. Дело в том, что в школе я был записан под фамилией матери - Лордкипанидзе - для того, чтобы отделить меня от евреев и, особенно, от моего отца, который погиб в ГУЛАГе. Как мои однокашники, так и учителя звали меня просто Лордом. Я же в вящему ужасу матери предлагал ей эмигрировать в Англию, где мы стали бы лордами Кипанидзе, как это случилось с приятелем Пушкина графом Ивеличем, который носил в Румынии  фамилию Графивелич, разделенную русским пограничным чиновником на «графа» и «Ивелича» после того, как последний эмигрировал в Россию...

 Джаз был к тому времени запрещен, а смысла тех немногих песенок на импортном языке на пластинках был нам непонятен из-за гомерической разницы в построении и произношении фраз, к которому нас приучила школа. Та же печальная участь постигала и песни, которые мы слушали по «Голосу Америки» и «БиБиСи» - музыкальную часть этих передач не глушили. Неудивительно, что после шестилетнего (!) изучения иностранного языка в школе (в мое время эта пытка началась, кажется, в 4-ом классе) подавляющая часть учащихся осталась в этом смысле совершенно девственной. Между тем припоминаю, что моя матушка, которая «проходила» в дореволюционной тифлисской (до революции Тбилиси назывался Тифлисом) русской классической гимназии французский, греческий и латынь и после окончания этой гимназии ничем, кроме партийной и административной работы (перемежавшейся определением в ГУЛАГ), не занимавшаяся, после выхода на пенсию изрядно освежила гимназические уроки так, что смогла вполне сносно читать французскую беллетристику в оригинале, явно предпочитая ее единственной доступной тогда газете «Юманите».

Изучение иностранных языков в институтах продолжало славную традицию Министерства Просвещения. Для получения зачета по «языку» в неязыковом ВУЗе надо было сдавать так называемые «знаки», то есть перевести текст объемом 40-60 тыс. знаков. Трудно описать ухищрения, на которые шли студенты для достижения заветной цели. Мне, студенту мединститута, мой старший брат дал для сдачи «знаков» американский дерматологический журнал начала 40-х годов. Надо сказать, что английский язык за военные и ранние послевоенные годы претерпел существенные изменения, что сильно затрудняло контроль моего перевода со стороны преподавателя, не говоря уже о довольно сложном медицинском тексте. Брат мне сказал «Неси любую чушь, только складно!». Я бодро переводил, выделяя ключевые медицинские термины. Эффект превзошел ожидания. Глаза преподавательницы скоро затуманились после безуспешных попыток вникнуть в содержание текста, повествовавшего о «сучьем вымени» (воспалении подмышечных потовых желез, вид которого напоминает форму означенного органа), «переведенного» с «выражением» и некоторым надрывом, явившим сопереживание несчастным людям, страдавшим этой болезнью. Я получил разрешение впредь не беспокоить кафедру своими знаниями за полной успеваемостью.

Я стал читать медицинскую литературу на английском и, видимо, что-то в моей голове все же задержалось, а тут и представился случай это продемонстрировать - в Москву нагрянул Всемирный фестиваль молодежи и студентов (1957 г). Только в воспаленной голове Хрущева могла родиться мысль приподнять «железный занавес» для самой неудобной категории населения - неконтролируемых, развязных, шумных и беспорядочных юношей и девушек, которые (даже сочувствуя коммунизму, даже приехав из соцлагеря) являли разительный контраст с канонами нашего пуританского воспитания, хотя бы и нарушаемыми, по мере возможности (к числу которых не в последнюю очередь относилось наличие свободной «хаты», то есть жилплощади, пригодной для создания интимной обстановки), некоторой частью нашей генерации.

Мы бродили среди толп молодых людей, густо пересыпанных сотрудниками ГБ. Активным представителям советской молодежи были выданы талоны, по которым можно было купить недорогую, но приличную одежду, сильно отличающуюся как покроем, так и яркими расцветками от стандартной серо-черной одежды строителей коммунизма. Как-то мой друг и я стояли на остановке трамвая, гордые нашими псевдотвидовыми костюмами из ткани «букле» и импортными значками. Подошедший к нам подвыпивший мужичок спросил: «Ребята, вы чехи?» (на большее его фантазии не хватило). «Да нет, отец» - ответил мой приятель с чисто русской внешностью, -«евреи мы!». - «Как!» - поразился мужик. «Ну, евреи, знаешь таких - жиды» - ответил приятель. Мужичок еще раз пристально в нас вгляделся и потрясенный пошел прочь.

На второй или третий день фестиваля в толпе, укрывавшейся от дождя в вестибюле станции метро «ВДНХ», мы познакомились с американцем по имени Том Холсбодж и так как я оказался единственным, кто хоть какого-то лыка вязал по-английски, роль переводчика пала на меня. Мы вместе пошли на выставку. В павильоне дегустации вин все быстро пришли в надлежащее состояние, которое, правда, существенно облегчало мне поиск слов, казавшихся мне подходящими. Через некоторое время выпитое дало эффект и народ предложил посетить туалет. Это предложение я облек в столь замысловатую форму (даже интернациональное слово «клозет» вылетело из памяти), что Том принял его за приглашение к девочкам и был откровенно разочарован, когда мы вошли в сверкающее строение с надписью WC и смутными пиктограммами мужчины и женщины... Через несколько дней мы пригласили Тома и его друзей в гости к нашему знакомому, у родителей которого была квартира. У нас хватило денег на водку и зефир, что опять-таки сыграло соответствующую роль. Содержание переводимого мной разговора забылось. Помню только вопрос Тома по поводу фотографии хозяина квартиры в полной форме генерал-директора тяги (что-то типа генерала железнодорожного транспорта - еще со сталинских времен сохранились совершенно опереточные формы юристов, горняков, железнодорожников  и еще кого-то). Я уже готовился переводить, но сын хозяина закричал: «Скажи, что он военный, а не железнодорожник - у нас ничего не военизировано!».

Следующий эпизод в моей переводческой деятельности наступил лет через шесть. Я начал заниматься наукой и поступил  в аспирантуру. Приходилось много читать, но мне это нравилось и я с удовольствием погрузился в специальные журналы, которые в то время издавались на  языках разных стран, а не почти исключительно на английском, как сейчас. Постепенно я стал разбираться в этих текстах и составлять для себя рабочие обзоры для того, чтобы лучше запомнить прочитанное. Мои коллеги ими тоже пользовались и мало-помалу я приобрел репутацию почти что полиглота. В этом моей особой заслуги, кроме прилежания,  не было. Медико-биологические статьи пишутся по шаблону  и насыщены латинскими терминами (разве что немцы, славяне и румыны повадились вводить собственные обозначения), которые выглядят почти как оригинал, если не произносить их, скажем, по-английски, когда «океан» превращается в «оушен», «дата» (данные) в «дейта»,  «пнеумониа» в «ньюмониа», «психологиа» в «сайколоджи» а «коли» (кишечный) в «колай». При известной сноровке и опыте, а также определенном знании предмета через несколько месяцев можно вполне сносно понимать смысл экспериментальных работ. Сложнее с работами теоретическими и философскими, там немало сложных оборотов и редких слов. Но и здесь положение не было безнадежным...

Но вернемся к теме. Учась в аспирантуре я совершил подвиг - перевел большую книгу американского ученого. Это был огромный труд - у меня даже не было пишущей машинки с латинским шрифтом. Но книга вышла и имела большой успех, несмотря на явные переводческие огрехи. Я послал экземпляр автору без малейших опасений - СССР тогда еще не присоединился к международной конвенции по авторским правам и потому гонорары иностранцам можно было не платить.  Автор был потрясен и в этом потрясении принял меня за выдающегося ученого, а потому пригласил за его счет прибыть с США и прочесть цикл лекций (в компании с авторитетными коллегами из США), за что полагались немалые деньги.

 Обрадованный замаячившей мировой известностью, я сдуру принес это приглашение в Отдел внешних сношений (sic!) Минздрава. Принявший меня чиновник выслушал мой рассказ, прочел приглашение и ответил, что деньги на загранкомандировки на этот и следующий годы уже распределены. Все мои попытки объяснить, что денег у него я не прошу, вызывали всё то же разъяснение, пока я не понял, что никто и никуда меня не пошлет - или пошлет совсем в другую сторону...

В начале 70-х годов Минздрав решил навести экономию и, в частности, снизить расходы на прием иностранных гостей. Это предполагалось достичь сокращением участия  официальных (платных) переводчиков за счет возложения их обязанностей на сотрудников принимающего учреждения, владеющих импортной речью. Для исполнения этой роли я был однажды приглашен к ученому секретарю, где прошел инструктаж на предмет встречи гостя из Венгрии, директора Будапештского института вирусологии. На Киевском вокзале из вагона вышел сравнительно молодой щеголеватый человек, который откликнулся на выкрикиваемую мной фамилию. Далее я попытался продолжить общение по-английски, но меня ждал полный крах: гость, кроме родного языка знал только немецкий. Мое владение разговорным немецким  языком было крайне ограниченным: кроме легендарного ильфо-петровского «Ярбух фюр психоаналитик унд психопатологик» я знал еще толстовское «ди ерсте колонне марширт», «гешлехтс кранкхайтен» (венерические заболевания), «хаутарцт» (врач-дерматолог) (мой старший брат был дермато-венерологом), а также выражения военного времени «хенде хох», «капитулирен ни» (никогда не сдадимся), «Берлин бляйбт дойч»(Берлин остается немецким) и «Гитлер капут». Все это вряд ли подходило для дружеской беседы. Тем не менее, я сумел дать понять гостю, что нам надо ехать в отель, что мы и проделали на такси, расплачиваясь полученными мною специальными талонами. Через портье отеля я довел до сведения гостя, что назавтра заеду за ним и покажу ему его ежедневную дорогу в институт на троллейбусе.

С ужасом я ждал утра. После взаимных международных приветствий мы сели в троллейбус. Наша поездка проходила почти в полном молчании, прерываясь моими жестами, демонстрирующими гостю архитектуру столицы и его ответными восклицаниями «вундербар!» (потрясающе!). Потом он обратил внимание на то, что некоторые пассажиры входят с передней площадки и как-то дал мне понять своё недоумение. И тут в моей голове всплыли надписи по-немецки возле передних скамеек недавно появившихся в Москве автобусов «Икарус». Надписи гласили «Нур фюр киндер унд инвалиден» (Только для детей и инвалидов), каковую фразу я и воспроизвел. Это была единственная моя переводческая удача. Потом я научился довольно сносно понимать гостя и немецкую речь вообще, но говорил с трудом.

Следующий эпизод пришелся на то время, когда я уже работал старшим научным сотрудником в крупном хирургическом институте. В лабораторию, где я служил, приехал импортный гость и я снова стал жертвой. Гость знал английский и мы проводили вместе не только рабочее, но и свободное время (что также входило в мои обязанности). Мое владение разговорным английским прогрессировало и я позволял себе рассказывать анекдоты и вообще шутить. К авторучке, подаренной гостю ко дню рождения, я сочинил надпись «The PEN IS scientist's PENIS». Гость весело смеялся непривычным ему анекдотам по советскую действительность, а упомянутая надпись с ее нехитрой игрой слов привела его в полный восторг. Мы тепло простились. Через пару дней меня вызвал заместитель директора и спросил: «Что ты ему наговорил?». Я обмер, ибо наговорил всякого. Но оказалось, что во время прощального приема в министерстве, на который я, естественно, не был приглашен, гостя спросили, что ему больше всего понравилось в Москве (а он посетил почти все медицинские центры по соответствующей проблеме), на что тот вместо слов восхищения успехами советской медицинской науки ответил: «Юмор доктора такого-то» и назвал мою фамилию, слава Б-гу опустив подробности...

Следующая история, косвенно связанная с английским языком, произошла позже. Я был участником (единственным из СССР и соцстран) одной из международных научных групп. Мы обменивались  материалом для исследования, а потом публиковали совместные статьи в авторитетных международных журналах (естественно, на английском языке). Однажды мне прислали оттиски одной из таких статей. Через некоторое время секретарь нашей группы прислал мне письмо, в котором были перечислены соавторы статьи, не уплатившие деньги за оттиски. Сумма была смехотворной - 12 долларов США. Было понятно, что секретарь имел в виду только меня, а остальных «неплательщиков» вставил из опасения меня обидеть.

В последний раз я выступил в СССР как переводчик во время визита в тот же институт группы американских специалистов, в составе которой были ведущие ученые в данной области. К каждому был прикреплен индивидуальный переводчик из числа сотрудников института. Моим подопечным оказался руководитель делегации А., 75-й англичанин, переехавший в США и потому имеющий смешанное англо-американское произношение. Он также отчаянно шепелявил, что никак не помогало пониманию. Но человек он был симпатичный и терпеливый, и я скоро привык к его речи, чего нельзя сказать об официальных переводчиках, положение которых усугублялось незнанием специфической терминологии. Это выяснилось после того, как в честь делегации был устроен прощальный прием в министерстве. Нас, неофициальных переводчиков, на прием не пригласили и оставили ждать его окончания в коридоре. Через 15-20 минут после начала приема к нам вышел работник министерства и попросил войти в зал. Я отказался, сказав, что уж если меня не позвали в начале, то и дальше мне там делать нечего. Чиновник пытался меня уговорить, но тут и остальные мои коллеги оказались со мной солидарны. Чиновник удалился и к нам вышел А., высказал сожаление по поводу поведения сотрудников министерства и сказал: «Я вас всех лично прошу оказать нам эту любезность, ведь она (официальная переводчица Интуриста или министерства) ничего не понимает». Мы вошли в зал приемов, где для нас быстро освободили места за столом рядом с нашими клиентами и все наладилось.

Далее моя переводческая карьера развивалась уже за границей. Мы уезжали в Израиль через Бухарест. В Бухаресте были слышны выстрелы. Нас встречал представитель Еврейского Агентства (в просторечии Сохнута), милый молодой человек, который знал массу языков, кроме русского. Среди нескольких десятков эмигрантов моя жена и я оказались единственными носителями иностранных языков. Встречающий внятно рассказал о том, что мы должны поехать в гостиницу, где приготовлен обед и номера, и ждать рейса на Тель-Авив. В то время (май 1990 г.) после заявления премьера Шамира о том, что новая волна эмигрантов позволит Израилю сохраниться в границах от Средиземного Моря до Иордана, арабские страны объявили террор против авиакомпаний, перевозящих евреев из СССР. Многие компании Восточной Европы прекратили перевозки, а самолеты израильской компании Эль-Аль в целях безопасности стали летать по ночам. Это объяснение не удовлетворило любопытства нашей группы и люди начали спрашивать сохнутовца о ценах в Израиле, о покупке квартир, о льготах, об устройстве на работу.

Этот интерес был понятен. Проблема трудоустройства занимала даже русских, остающихся в СССР: когда я подписывал документы на выезд в отделе кадров по месту службы, кадровик спросил: «А как там с работой?» - «Неважно!», - ответил я, - «Евреев не берут!» - «Как так?» - «А вот так! Приходишь, показываешь паспорт и получаешь отказ!»  Я даже не подозревал, какой провидческой окажется моя шутка... Итак, на сохнутовца посыпались вопросы. Он сдержанно ответил, что все это - не в его компетенции, он почти все время работает за пределами Израиля и его обязанность - лишь переправка людей в Израиль. Я добросовестно перевел, но толпа продолжала наседать на молодого человека. Тогда я сказал, что нечего к нему приставать и что всего этого я переводить не стану. Тут раздражение толпы переместилось на меня. «Как это вы не будете? Вы обязаны!». Но я был тверд. Сохнутовец кое-что понял и благодарно шепнул мне: «Здесь эмигранты порою задерживаются на несколько дней. Но вас я отправлю в первую очередь». И через три часа мы были на аэродроме...

Другой случай настиг нас, когда мы прилетели в Нью-Йорк и попали в огромную толпу туристов из Словакии. Почти у каждого были трудности с английским, но все их преодолевали, кроме юноши, подошедшим перед нами к стеклянной будке паспортного контроля. В будке сидела немолодая женщина с непреклонным и отчасти стервозным лицом.  Мы услышали, что она не пропускает  юношу, потому что он не может назвать ей адрес пребывания в Нью-Йорке. Жена и я решили, что пора вмешаться. Я подошел к будке и предложил услуги переводчика. Юноша сказал, что приехал в гости к девушке, с которой познакомился в своей стране. Эта девушка сейчас придет и заберет его к себе в дом. «Но она не сможет сюда войти» - сказала чиновница, - «а без адреса я не пропущу вас!» - «Скажите, мэм,» - спросил я, -«а не может ли он назвать адрес отеля, в котором остановятся его попутчики?». Произнося эту фразу, я очень волновался, зная, что законы и правила соблюдаются в США очень строго, а любое отклонение от них или даже предложение на этот счет наказуемы. Мое предложение можно было при желании истолковать именно так. Но неожиданно чиновница так широко улыбнулась, что даже похорошела и энергично, но негромко сказала с видимым облегчением «Да! Да! Конечно, да!». Я шустро перевел это юноше и добавил, что он может только для вида спросить у попутчиков адрес или название  их отеля, а чиновнице назвать любой отель. Юноша быстро получил штамп в паспорте, а чиновница пылко поблагодарила меня за искусство перевода...

 


Чтобы оставить комментарий, необходимо зарегистрироваться

Люди, участвующие в этой беседе

  • Гость - 'Гость'

    дроч :grin

  • Гость - Андерс Валерия

    ваши вопросы :
    "Разве Российские правители не сами создали ситуацию для революции? Почему ругают только СССР? Что в других странах было лучше?"- вопросы демагога или приколиста.
    Да,Российский царь был мягок, за что жизнью расплатился.
    Да, большевики учли его ошибки и с тех пор бразды правления из рук не выпускают, уничтожая инакомыслие и неподчинение (поменяли лишь вывеску на "Демократию").
    Да, и в других странах было не лучше (Китай, Камбоджа и др.соц.страны с их миллионными потерями от режима).
    Но МЫ жили в России и всё расхлёбываем ту кашу, что никак страна не расхлебает.
    Но стоит ли, если мы давно и далеко уехали от неё в спокойные страны (относительно, пример с 11 сент.подтвердил)!? И те, кто остался там в России редко теперь об этом вспоминают. Но кто-то помнить про те времена должен, не в укор, а как урок, чтоб не повторилось?! Это уж Вопрос к уважаемым оппонентам –дедушке Валерию и к НИШ.
    (Хотя про старые зАмки говорить приятнее!)
    С уважением,
    Валерия

  • Гость - 'Гость'

    Я всего лишь читатель. А имя моё Валерий. Так что не ругайте очень. Читаю выборочно, у Сандро другие читатели.

  • Гость - Андерс Валерия

    Сандро не прикрывается именами погибших, не надо ему это, ведь он САМ пострадал, когда его отца расстреляли, мать посадили, то Сандро ребёнком был забран в дет.дом (читайте его автобиографический рассказ "КЛИМУ ВОРОШИЛОВУ ПИСЬМО Я НАПИСАЛ" на его странице,и Вы поймёте, что я права).
    Что касается НРАВСТВЕННОСТИ -ваш вопрос в точку: Вы атакуете конкретного человека, обращаясь к нему персонально. А сами скрылись под маской, или каской и зарылись в окопе анонимщиков, мистер Х.
    Нравственно ли это? Не пора ли личико приоткрыть?
    Валерия

  • Гость - 'Гость'

    Вы-то на коне сейчас. Нравственно ли прикрываться именами погибших.

  • Гость - 'Гость'

    Ваше заявление "Вы упиваетесь своими травмами прошлых лет" по отношению к миллионам погибших и замученных аморально!

  • Гость - 'Гость'

    Надо ли всё сваливать в одну кучу?Разве Российские правители не сами создали ситуацию для революции?Почему ругают только СССР?Что в других странах было лучше?Понять бы надо, что большевики получили за страну, в каком состоянии.Я начала учиться в 1 классе, не было бумаги, ручек, карандашей.Писали между строчек газет,огрызками от карандашей.Из 42 человек,учившихся в нашем классе, только я перешла во второй.Голодное детство,ещё более голодная юношеская пора, но учились, читали, занимались языками .А спорт,музыка, танцы,всё бесплатно, всё к вашим услугам.Не было жилья, родителей выслали, получила и я своё как дитя врагов народа.Понимаю, что много было плохого, но, господа, было и немало хорошего.Принято ругать правительства.А где были мы,вы и т.д.И языками при желании можно было заниматься.Многие уехавшие жалуются,что им не давали учиться, а каждый второй с высшим образованием, которое, за редким исключением, ценится за бугром.Родилась в СССр, люблю его и очень сожалею о его распаде.Сколько потеряно друзей.Разве лучше, что сейчас бывшие страны СССр враждуют между собой, Один грузинский президент чего стоит.Много лет я не живу в СССР,но вспоминаю с теплотой.Вот всё, что я хотела сказать.Мы сами создали то, что получилось! Н.И.Ш.

  • Гость - 'Гость'

    На Ваше:
    чтобы что-то понять, нужно это что-то пережить.."
    могу ответить: Не все пережили сталинский террор, более 50 млн. не досчитались. Мой дед был одним из них, замученный на Лубянке(как потом выяснилось при открытии доступа в архивы).

  • Гость - 'Гость'

    Даже и не могу сказать, кто здесь прав... И у Аксёнова аргументы, кажется, твердые, и у других авторов тоже... Скажу только, чтобы что-то понять , нужно это что-то пережить... Сравнить и..остаться человеком.

  • Гость - 'Гость'

    .. а про Чеширского кота - слух дошел?
    Кот исчезал, а улыбка его оставалась..
    Вот она-то и не дает покоя даже тем, кто самого Кота в глаза не видел.
    Никто травмами ждесь не упивается. Люди вспоминают и делятся воспоминаниями.
    Жанр мемуаров возник в литературе задолго до СССР, пережил его, и будет жить, пока живут люди.
    Иначе через пару лет проваш СССР и понаслышке-то никто знать не будет.

  • Гость - 'Гость'

    Я молодой про ссср знаю по документам, понаслышке. Но преступного большевизма нет уже двадцать с лишним лет. Все сделали свои выводы и я тоже. Аксёнов прав, какая-то свара получается. Вы упиваетесь своими травмами прошлых лет. Надо продолжать просто жить, пахать на своём поле и сеять назло всему доброе. У вас есть дети, каким потенциалом вы их заряжаете? А если кто-то заболел в серьёзном возрасте, то это нормально. Не нормально, если ничего не болит. Тогда вам ничего уже не нужно и диспутов здесь тоже.

  • Гость - 'Гость'

    Говорят, что есть три вида лжи - ложь, наглая ложь и статистика. Последняя строится на усреднении и обобщении. Поэтому ее результаты дальше от истины, чем наглая ложь.
    Есть страна и есть государство. Есть те, кто уехал из страны, и есть те, от кого уехала страна. Есть темп изменений в обществе и есть темп изменений в индивидуальном и массовом сознании.
    Мы возвращаемся в наше прошлое, чтобы еще раз пережить дорогие дни, чтобы снова встретиться с теми, кого уж нет. Некоторым из нас Г-дь дал талант звать в свое прошлое других (это писатели и поэты, а также удивительные рассказчики).
    В жизни было всякое. Великая страна - а всякая страна великая, потому что много веков строила себя, побеждая и ошибаясь - не нуждается в защитниках, бьющих по губам.
    Просто клеймя позором эмигрантов, которые "живы остались и даже (!)состоялись в СССР", хорошо бы помнить, что и их кирпичики есть в великом здании великой страны... Так что бесплатное образование они отработали и теперь в "сытых странах" платят за лечение.
    Смешно...

  • Гость - Аксёнов Алексей

    Не знаете вы всего на сегодняшний день. На Колыме давно стоит памятник репрессированным. Сам я не видел, давно не был в Магадане. Может ошибусь, но вроде как Церетели его создал. Впрочем так ли это важно?! Важно, что есть! В Певеке в краеведческом музее есть стенд памяти репрессированным, о Шаламове. Это точно! ... Крепко же Вы обиду затаили. Время должно лечить её! Иначе жизнь превратится в сплошную свару. Интуитивно не верю в добросердечную искренность Америки и Англии. Простите, но в их актах, должна быть какая-то политическая подкладка. Возможно, что Вы их жертва. Никто со стороны не утрёт нам искренно слёзы, самим надо разобраться в своих соплях. ... Сандро прав, излишне вдаваться в "теперешнее положение в России", тем более со стороны. Дай нам всем Бог оптимизма!

  • Гость - 'Гость'

    Уважаемые коллеги! Я признателен Вам за отзывы. Моя единственная цель была пробудить воспоминания у моих сверстников и сообщить некоторые подробности более молодым. А в оценку теперешнего положения России вдаваться считаю излишним – наш сайт не политический.

  • Гость - 'Гость'

    Уважаемый Алексей!У всех эмигрантов из России, в каких странах они теперь бы ни жили, остались воспоминания о прошлой жизни, ведь память не вырубишь топором.Но ностальгировать эмигрантам за ранами и бедами, испытанными в СССР - это какое-то извращение и никто за ранами и бедами не скучает, эмигранты ностальгируют по своей ушедшей молодости, по друзьям-товарищам, по местам прошлой жизни.Мы просто имеем теперь возможность сравнить, что значит жить в закрытой, отсталой стране, где человек не ставился ни во что и жизнь его не стоила даже копейку, где десятилетиями люди испытывали страх, что вокруг тебя полно сексотов и на тебя вот-вот кто-то из них донесёт за-просто так,где в очередной раз можно обворовать, обмануть весь народ и он продолжает рабски безмолствовать, мы можем теперь сравнить с тем, что увидели на западе и нам часто обидно за вас, мы возмущаемся и пишем об этом. Вы пишете, что страшное прошлое в России "заклеймено".Это неправда.Так например, музей ГУЛАГА в Пермской области создавался на американские и английские гранты, но не на российские деньги, в июне в США был открыт Мемориал репресированным и погибшим в лагерях ГУЛАГА, но в России такого Мемориала нет и не предвидится. Что же это такое, почему это так, почему такая короткая память у России ? Потому что и сегодня, в 21 веке, как и в 20 веке, наплевать и начхать властям на людей в этой стране.Анна.

  • Гость - Аксёнов Алексей

    Мой комментарий относится, г. Белоцкий, пожалуй, к Вам меньше всего. Но он уместен и под многими другими работами на андерсвале. Я говорю о тенденции вообще. … Да, история моей страны страшная. Сталинизм меня почти не коснулся. Помнится, что матушка следила за мной (пацанёнком), чтобы ненароком не уволок в туалет газету с портретом вождя. Но я был лично знаком с теми, кто сидел в «собачьем» ящике, «принимал» контрастный душ, стоял под лжерасстрелом. По Заполярью разбросаны и забыты множество лагерей политического заключения. Там у каждой нары (постель такая) остались бирочки с фамилией, годом «посадки» и годом выходом на волю. 20-летние мальчишки получали срок до 25 лет! Я сознательно заостряю мысль на самом страшном моменте, возможно даже худшем чем сама смерть. … Но не только в СССР такие режимы были и есть сейчас. Права человека, демократия, достойная жизнь нужны обществу и мне лично. Да, есть перегибы, есть воры, коррупция, есть мафия. А где всего этого нет сейчас?! Дискриминация по расе и национальности?! Разве не убивают в благополучных странах детей, студентов, деловых людей, премьер министров, президентов?!
    … Большого ума не надо, чтобы не видеть, что Россия выпрямляется из депрессии. Если четыре года назад профессор получал зарплату сравнимую с моей северной пенсией (ох, уж эти деньги!), то сейчас она троекратно выше. И это пока! … Моя дочь уехала в Израиль. Делает успешно карьеру. Дай ей Бог удачи! Но если она допустит скабрёзность в адрес России, то этим оскорбит меня и по губам получит – это точно! Россия – это моё болото, если я кулик (птичка такая)! В России лежат мои старики. Это моя стран, и я причисляю себя к патриотам её. Хоть кол на голове тешите! Скажете, что я – дурак? И вы будете правы! Вы умнее меня – это вам плюс. Но у вас не такой бороды, как у меня – это вам минус. Скажете, что на дураках пашут? И это правильно! Альтернативы нет! ПАХАТЬ НАДО!

  • Гость - 'Гость'

    Думаю, что некоторое дополнение к рассказу Сандро о его взаимоотношениях с иностранными людьми и языками полсужит в какой-то мере и ответом господину Аксенову.

    В Израиле мы немедленно начали учить иврит на специальных курсах для репатриантов (именуемых "ульпан"). Сеть таких ульпанов, в том числе и наш, финансировал английский предприниматель. И вот однажды он решил посмотреть, как тратятся его денежки и приехал лично посетить. С женой, естественно. Иврит они знали плохо, мы его еще не знали вообще, поэтому для общения с ним и его супругой коллектив выставил нас с Сандро. При этом мне была поручена ответственная миссия - развлекать и отвлекать супругу, пока сам стрелял у Сандро сигарету и тайком курил за углом здания.

    В процессе мы все подружились, переписываемся и всякий раз когда он, теперь уже, увы, один, посещает Израиль, мы обязательно встречаемся.

    В одну из таких встреч разговор как-то перетек на нашу жизнь в стране Советов. Мы с Сандриком вспоминали всякие забавные эпизоды - поступление в институт, карьерные зигзаги, научные дискуссии с политическим подтекстом, словом, веселились, как могли.

    Наш друг, человек немолодой, бывший очевидцем многих событий ХХ века, очень внимательно нас слушал, смеялся, задавал вопросы... Через некоторое время попросил сигарету. Лучше крепкую, мою. Еще через некоторое время кликнул официанта и попросил водки.

    Потом посмотрел на нас и очень медленно сказал: "Дети, как вы умудрились во всем этом остаться людьми?"

    Sapienti sat, как говорили римляне - "умному достаточно"...

  • Гость - 'Гость'

    Алексей, Вы меня удивляете.
    Неужели и вправду верите в то, что обещают новые проходимцы при власти в продажной прессе(вернее, ими давно перекупленной или прихватизированной)?
    Перечитала Ваш комментарий.
    Меня резанули ваши слова «живы остались».
    Значит, те, кого не расстреляли, не замучили в Гулаге и т.п. должны быть благодарны, что их не убили? Вы сами благодарны?
    И меня резануло… «более не быть такому бардаку в России». Это говорят о вашем повышенном внимании к сытости и теплу чужих стран и пониженном к проблемам своей. Приведу отрывок из письма своего приятеля из С-Петербурга. «Пир власти во время чумы ее народа и за его счет». Этот человек уехать не может: русский, 58, не владеет в достаточной степени английским, работа есть, очень приличная, но малооплачиваемая – с бизнесом ни с каким не связана. Но дети его уехали. Куда глаза глядят. От тех, кто пирует на глазах у всего мира. Ведь его дети для них, кто у власти, просто пыль. Как и все люди страны для них -стадо послушных рабов.
    Сама я живу в Москве, но появись у меня возможность переехать в США или др. страну, я бы это сделала в свои 52 г.
    С уважением,
    Ольга

  • Гость - 'Гость'

    Уважаемый мистер Аксенов!
    Каждый жил в своем обществе.
    Автор в своем, вы в своем, и вполне возможно вы не соприкасались, а встречались иногда в булочных или гастрономах. И потому не понимаете друг друга. Не обижайтесь, но вы разные, сильно разные. Догадываюсь, что и любовь, и отношение, и уважение к родине, СССР, у вас разное.
    Автору кто-то, что-то сделал – и он об этом достаточно корректно рассказывает.
    О второй родине уехавшие, и я в том числе, упоминают, но не о сытости и тепле, а о работе, достижениях или проблемах, которые здесь иные. И о возможностях, которых ранее, в СССР, не было. Уверен, что автор на жалость не рассчитывал – он просто рассказал свои мысли. И очень интересные.

  • Гость - Талейсник Семен

    А разве Вы не знаете, что старые ранки болят, когда пишете: "Расковыряют ранку и рады, что болит ещё". Вспоминая о недостатках в методике изучения иностранных языков, сожалеем об этом. И вобще болеем за нашу Родину исхода, но не как "квасные партриоты", к которым можно причислить тех, кто осуждает эмигрантов и людей вспоминающих недостатки. Это не от радости, а от сожаления. Мы не только тепло и сытость переживаем в новых странах, где мы живём, а и трудности эмигрантской жизни. А ностальгируем мы потому, что большая и лучшая часть нашей жизни прошла там, ибо мы были молоды и жили с надеждами на лучшее будущее, которые,увы, не оправдались. И слушаем и смотрим программы из России больше, нежели местные. Это ВЫ, Алексей, очевидно не понимаете, когда собираетесь нас "жалеть". Мы в этом не нуждаемся. Нас надо понимать прежде чем писать то, что сквозит между строк, подумать и взвесить. Мы же Вас не жалеем, но иной раз сочувствуем. Пока всё... Семён.

  • Гость - 'Гость'

    Уважаемый Алексей.
    На ваше "эти господа родились, выросли, выучились, живы остались и даже состоялись в СССР. И вот теперь в сытых странах ностальгируют по своим прошлым бедам" могу сказать следующее:
    Я один из "этих господ", и должен сказать, что находясь в "сытой стране" Бельгии, ностальгирую не по эСэСэСэРу, и тем более не "по своим прошлым бедам". А иногда по друзьям и близким. Не уверен, что если бы я изначально родился и развился в Европе, то моё образование и жизнь была бы хуже, чем в России.
    И поэтому полагаю, что и к автору статьи ваш выпад не по адресу. Почитайте его стихи и статью "КЛИМУ ВОРОШИЛОВУ ПИСЬМО Я НАПИСАЛ" на его странице, и Вы поймёте, что я имею ввиду.
    Кирилл.

  • Гость - Аарон Борис

    Тот уровень преподавания языков в дореволюционной гимназии - вошел в легенды и я сильно сомневаюсь, что где-то в мире мы найдем что-то подобное. Конечно, советская школа не ставила задачей развитие разговорных навыков, кто бы спорил, но при наличие желания и само-мотивации можно было изучать языки, прежде всего европейские. Были курсы, издавалась литература, классическая преимущественно, оригинальная и адаптированная, словари. Книги на английском и французском языках я видел в книжных магазинах не только Москвы, но и в Калининграде и Улан-Уде. Радио на европейских языках также не глушилось. Главное - это желание и умение понять, что выучить язык можно, если начать на нем ДУМАТЬ, а не пытаться каждый раз судорожно переводить. А думать никакая власть помешать не могла.
    С уважением, Борис

  • Гость - Аксёнов Алексей

    Мне нравится андерсваль. Нет случайных людей пишущих «бредятину». Но не нравятся часто и выступления иммигрантов из СССР. Политическая суть четырёх букв уже давно понятна всем. Заклеймена и более не быть такому бардаку в России. Но эти господа родились, выросли, выучились, живы остались и даже состоялись в СССР. И вот теперь в сытых странах ностальгируют по своим прошлым бедам. Расковыряют ранку и рады, что болит ещё. О второй родине не упоминают, хотя там сытно и тепло. Ну, а читатель должен пожалеть их?! Или зауважать в стихийном конкурсе «кто жалчее жил»?!

  • Гость - Талейсник Семен

    Дорогой Сандро! Наконец то я смог узнать откуда у Вас грузинское имя. Когда в Ваших воспоминаниях in vivo пооявятся заметки о Вашей чудной половине, то я узнаю, что, возможно, и у неё грузинские корни, ибо она вылитая грузинка. Это нисколько не умалит моего доброго отношеия к вам обоим, ибо Грузия - Сакартвело - моя aima mater по моей основной медицинской специализации нейрохирурга. Начал я её изучать у профессра К.П. Чиковани в Институте травматологии в Тбилиси. Ваши воспоминания - это часть моей жизни и поэтому всё находит свой отклик. Ваши знания английского намного больше моих результатов методики обучения в совке, но первые шаги в Израиле и даже в Америке он мне помогал. А потом иврит выбил остатки англита и.. не занял прочно его место. Так я и остался русскоговорящим с ивритом на бытовом уровне. А наши коллеги в Союзе изучившие английский быстрее и успешнее продвигались по карьерной лестнице, ибо были нужны, как переводчики каждоиу руководителю крупных институтов. Да и Вам прибавило интересных ситуаций вэизни и помогло бы больше, живи Вы в другой стране в молодые годы.. Эх, "если молодость знала, если бы старость могла!" Но, даже, если бы мы знали, то кто бы нас выпустил... Спасибо и жду продолжения. Семён.

Последние поступления

Календарь

Декабрь 2024
Пн Вт Ср Чт Пт Сб Вс
25 26 27 28 29 30 1
2 3 4 5 6 7 8
9 10 11 12 13 14 15
16 17 18 19 20 21 22
23 24 25 26 27 28 29
30 31 1 2 3 4 5

Кто сейчас на сайте?

Андерс Валерия   Буторин   Николай  

Посетители

  • Пользователей на сайте: 2
  • Пользователей не на сайте: 2,325
  • Гостей: 1,440