Вашингтон, ресторан «Монокль», 30 октября 1962 года, вечер В желтое двухэтажное здание с черными распахнутыми створками окон вошли два человека в темных костюмах при полосатых галстуках. Оба были среднего роста, но на этом их сходство заканчивалось. Первый держался флегматично, всегда был сдержан. Второй, отличавшийся экспансивностью, улыбался во весь рот. В первом неторопливо текла славянская кровь, во втором бурлила итальянская. Первый прибыл в американскую столицу из страны, пообещавшей за двадцать лет построить самое справедливое в мире общество, где каждому воздадут по
Предисловие Вновь я обращаюсь к выдающейся личности Питирима Сорокина. И вовсе не потому, что он мой земляк, и этническое происхождение у нас одно и тоже – русские по отцу и коми-зыряне по матери. Дело в другом. В наше безумное время в сошедшей с ума России труды великого социолога и сама его жизнь мне представляются весьма современными. Он сам пережил безумное время, сумел осознать, что был одним из тех, кто к этому безумию причастен, отречься от прошлого и посвятить оставшуюся жизнь не
ДРУГОЙ-48 Мастер-класс Отшумелись два события. Сначала Эллочкин триумфальный дебют. Какой там испытательный срок! Она сразу стала полноправной актрисой постоянного состава труппы нашего областного музыкально-драматического театра. А вскоре после этого произошло моё молниеносное преображение из простого студента вполне провинциального мединститута в кандидата медицинских наук и назначение руководителем “Центра психосоматической реабилитации”. Правда, это пока только название, но зато как звучит! Георгий Вахтангович, естественно, стал моим уже вполне официальным начальником. Ничего лучшего я даже вообразить не мог. Мне даже не пришлось отбрыкиваться от
*** Прошлое присосалось к нему и вытягивало все соки. Он знал, что оно будет высасывать его, пока не высосет всего. Пока он весь, без остатка не перейдет в него, прошлое, и не останется в нем, безжизненный и пустой: ветхая оболочка, изношенная, порванная, как чулок, змеиная кожа с чешуйчатым узором уже ненужного отброшенного опыта. Привычное соотношение этого опыта и его владельца перевернулось, опрокинулось: отныне он не обладал тем, что пережил, но пассивно и всецело принадлежал пережитому. Так втиснутый в даты жизни-смерти на
Предисловие Эта повесть является продолжением театральной повести «В той стране» и предшествует демократической повести «Тень от сердца». Все вместе они образуют трилогию, название которой я еще не придумал. Первая и третья части публиковались на сайте «Острова Андерс», а «Театральная повесть» (первоначальное название «В той стране» по совету знакомой писательницы я убрал) в прошлом году вышла в журнале «Арт». Возможно, кому-то покажется невероятным, что человека могут похоронить по двум обрядам, однако автор этих строк несколько лет назад был свидетелем таких похорон
ОТРЫВОК из мистической повести "ГОЛОС". Повесь из моей новой книги "ИСТОРИИ ИЗ ЖИЗНИ УЕЗДНОГО ГОРОДКА" изданной буквально сегодня. Рассказы из нее КОНДРАТИЙ и ПУТЕВОДИТЕЛЬ ПО РАЮ уже были представлены на "Острове". В книге они чуть подогнаны под общий формат. Прогулка по городу Конец августа. Дни становились все короче и короче. Валерию прописали диету и препараты, цена которых подталкивала его задать вопрос производителям и продавцам: — А по весу ваши пилюли случайно не дороже золота будут? Сэкономленных на еде средств на лекарства
Реинкарнация Повесть К новому сезону поиска по местам боевой славы Григорий Тимофеевич начинал готовиться сразу же, как утрясалась первосентябрьская кутерьма. Историк по образованию, директор не последней школы в Калуге, краелюб в душе, по натуре своей он вообще предпочитал активный образ жизни. Рыбалка, дача, гараж-компания, машина — полный набор джентльмена губернского масштаба. Таки в калужской земле есть, что поискать. Всякие наполеоны по ней туда-сюда топали-драпали. Дальние рубежи обороны Москвы, знаете ли… Поисковая работа, правда, держалась исключительно на таких энтузиастах, как Григорий Тимофеевич.
Утихла буря. Догорел пожар.Я принял жизнь и этот дом как дарНечаянный...Максимилиан Волошин Живите в доме, и не рухнет дом.Арсений Тарковский 1 Сколь многое мы получаем даром, но не отдаем себе отчёт в том, что это дар.Теперь я понял, наконец: удел моих губ не жаловаться и не злословить, но исторгать благодарность.Дом. Дядины инициалы напоминали обрезанный кончик русского алфавита – Э.Ю.Я., Эдвард Юльевич Янсен.– Он даже зубной щёткой орудовал, как смычком, – с нескрываемым восторгом говорила на поминках последняя из его бывших жён. – Само
ПЕРЕЙТИ РУБИКОН крылатая фраза означающее готовность к решительным действиям. сделать бесповоротный шаг, совершить решительный поступок. пройти «точку не возврата». Вовка встал поздно, около десяти. С вечера его мучили какие-то нехорошие предчувствия, и он никак не мог заснуть, а ночью даже пару раз просыпался. Он попытался переключиться. Сегодня суббота и к тому же его день рождения – можно и поваляться. Да, сегодня ему исполняется 22 года, уже двадцать два. Но, что-то заставило его встать и подойти к окну. Погода была отменная. У
Утро. На следующее утро Римма и Люся бродили по городу. Первый голод путешествия уже прошел. Римма реже брала в руки фотоаппарат, а Люся спокойнее смотрела на пионы и без ностальгии вдыхала аромат сирени. Подруги предались излюбленному занятию всех женщин, они рассматривали проходивших мимо немецких туристок и отпускали едкие замечания по поводу их внешности. Все женщины, с точки зрения Люси, хоть и были ухоженными, но не выделялись ни красотой, ни шармом. «Аккуратно причесанные серые мыши» - так любовно обозвала их Римма. И,
Утро. Утром следующего дня Люся любовалась отелем «Павлик» со своего балкона. Изысканный фасад гостиницы был украшен колоннами и лепниной, окна блестели чистотой. Ярко-красная герань свешивалась с каждого балкона и замечательно гармонировала с золотистой краской стен и зелеными декоративными ставнями. Почти на каждом балконе сидела благородная пожилая фрау и читала книгу. Да именно: настоящую, бумажную книгу. Люсе показалась, что она окунулась в те давние времена, когда на этот курорт съезжалось изысканное общество. Одни приезжали подлечить тело, а другие душу: забыть старую
Утро. Робкий утренний свет проник в комнату. Он осветил небольшой столик у окна, скромную вазочку с ромашками на нем, шкаф, чемодан в углу, аккуратно сложенный спортивный костюм на стуле. Книгу, очки и смартфон на тумбочке, кровать… Наконец-то он добрался и до подушки. Римма зажмурилась и удивленно открыла глаза. Но разбудил ее не столько свет, сколько незнакомые звуки, доносившиеся с улицы и прохладный воздух, льющийся из открытого окна. Римма посмотрела на колышущуюся тюлевую занавеску, прислушалась к пению птиц и шуршанию машин
EN
Старый сайт
