Краб в КГБ

День начался плодотворно.  Рюкзак полнился любопытными геологическими образцами с проявлением рудного золота. Интрига была, эйфория тоже, но это всё  предстояло осмыслить вечером на базе. А пока топать и топать маршрутом. ... Погода благоволит, комары в горах не докучают, мой друг Веня неутомимо тащит заплечную кладь и травит байки.

 И вот вам здрасьте, всё пошло наперекосяк! Наползли низкие тучи, зацепились за сопки, и с них потекло.  Дождь был неугомонным, нудным,  промочил насквозь одежду, и надо было спасаться. 

Отряд  далековато, а внизу под сопкой в тундре стояли балкИ - деревянные вагончики буровой бригады. Тоже наша экспедиция, наши коллеги, работающие на разведке рассыпного золота. … Место  спасения очевидно, да и Веня начал было хныкать:
- И чо попрёмся к себе в таку даль, когда рядом тепло и крыша над головой?!

Он был прав полностью, и мы стали спускаться к буровикам.

 Среди балкОв  стоял вездеход - это верный признак, что в бригаде происходила смена вахты. Одни собирались домой в приподнятом настроении, другие деловито разгружали из кузова рюкзаки, сумки, ящики с продуктами. И, конечно же, царила традиция, не изживаемая временем. В общем сборе парни разомлели, и культа из водки не делалось совершенно. В столовой стоял гам, дым коромыслом, в углу початый ящик с бутылками.

Нас приняли по-родственному, указали на балок, где пустовали две койки. На сеансе связи доложил своим в отряд, что пережидаем непогоду у буровиков. Осталось теперь сушиться, отдыхать и разгадывать кроссворды. Да кабы так!

Вездеход, лязгая гусеницами, повёз на отдых мужиков, уставших от работы и весёлых от водки.  Прибывшие успокоились и уже без суеты продолжили застольный ритуал. … На Чукотке спокойное отношение к потреблению спиртного, процесс на принципе добровольности. Хочешь, пей без меры – никто тебе в рот не заглянет, а не хочешь - тебе слова в принуждение не скажут. … Вот и к нам в балок пришёл гонец с известием, что «водка стынет» на столе. Я отказался, да и Веня, глядя на меня, неуверенно тоже. А когда услышал, что на закуску прибыли солёные огурцы, то не устоял:

- Ну, разве что под огурчик грамм пиисят, - и … пропал.

В народе Веню звали князем, фамилия Горчаков располагала к этому. Старый тундровик, его знали все, и везде был «своим в доску», что называется. Вот и сейчас он оказался нелишним в хмельной круговерти.

Уснул я, не дождавшись Горчакова. … Проснулся утром от рёва как на оленьем гоне. Дверь вагончика настежь открыта. В тундре стоял князь одиноким страдальцем. В семейных трусах, согнутым в недуге, изрыгающим из себя фонтаны.  Какой из него работник?! 

От нечего делать я набрал в ведро отвал после бурения, взял лоток у промывальщиков и на речку. … Конечно же, в итоговом шлихе виднелись песчинки золота, четыре неплохих значка. Любопытство удовлетворено. Выбросить  или … ?

В балке снял с шеи кулон. … Как-то на отпускных морях нашёл маленького краба, посадил его в спичечный коробок, и позже залил эпоксидной смолой. Обработал застывшую массу на наждачном круге, придал форму некой капли, отполировал и получился кулончик. Краб в янтаре, не иначе! … Вот на этого краба я наклеил песчинки золота, и оставил на столе сохнуть.

            Хмельное брожение в бригаде продолжалось. Ко мне приходили охотники излить душу, поискать понятное зерно в политике, посетовать на план, зарплату, начальство и отсутствие хорошего пива на Чукотке. Летать же за ним в Москву – это пижонство,  да и чревато прогулами на работе, что испытано уже было на собственной шкуре.

            Обычная трепотня закончилась весёлой эйфорией. Всем правильно показалось, что в балке недостойный их бардак. На столе окурки, куски хлеба с огурцами и колбасой,  всякий мусор среди которого и кулон. Я не уследил момент, когда чистоплюи сгребли со стола всё и бухнули в печку, моего краба в том числе. Потом стали сдирать с вешалки заношенные робу, свитера, рубахи и штаны. Стыдили смехом друг – друга:

-   Таки-и-ие бабки зарабатывать и в таком прикиде!   Позор-р-р!

Печка набитая приговорённой одеждой гудела пламенем как мартен.  Балок накалился, с досок потекла смола, зубные щётки над умывальником заворачивались винтом. Всем было весело до коликов в животе. 

Но основной досуг был всё-таки в столовой - у пустеющего ящика с водкой, у кастрюли со щами и сковородок с жареной олениной,  поэтому мне особо не докучали.

Князь явился к вечеру весёлым и самокритичным очень:

- Хотел же только рюмочку под огурчик. А кто знал, что привезли их бочку?!

Погода сподобилась на вёдро, ветер согнал тучи с сопок. Значит, завтра продолжим маршрут, и в рабочей суматохе про краба я просто забыл. … Кабы всё этим и кончилось!

Через пару недель начальник отряда меня обрадовал:

- С вертолётом летишь в Певек, жена тебя заказала. Заберёшь с собой  пробы на химанализ.

Такому случаю полевики всегда рады. Вырваться к семье, окунуться в бытовые проблемы, побаниться, отдохнуть от опостылевшего комара, посидеть у телика, а то и с пузырём в гости наведаться, пообщаться и осмыслить текущую политическую жизнь. Да мало ли?!

Я вылетел, как только представилась вертолётная оказия. … Захожу домой и супруга сразу «загрузила» неприятным интересом ко мне КГБ.

-  Какого чёрта? – подумалось.

Жена была в трансе, её уже теребил следователь. Уж очень тому было интересно посмотреть на золотой краб. А страдалице невдомёк, почему краб, хорошо известный ей, стал вдруг золотым.

 Меня осенило, в среде буровиков окопался  секретный сотрудник КГБ. При очевидной  доступности к драгметаллу уголовный кодекс был начеку, а сексот всегда при исполнении. В бригаде он тоже ушами шевелил и глаза таращил, но пьяным оказался как муму. Ничем другим нелепая история с крабом не объяснялась. 

Певек город маленький. Все друг друга, хотя бы вприглядку, знали, но часто не вникали в подноготную приятеля. Зачем?! Судьбы на Чукотке встречаются такие, что иных терзать расспросами - сродни серпом по деликатному месту.  Но вот однажды пришлось мне искренне удивиться открытию.

 По житейским делам бегал по зданию мэрии и вижу вдруг, из двери кабинета с интригующей надписью КГБ выходит Сашка Мамонтов. Даже неловко стало как-то за него. Дружим семьями, а я и не знал, с кем водку пью. Зато Саньке было ловко и всё нипочём. Смеялся, шутил, закидал вопросами «что, где, когда». Скромненько поведал и о себе, что работает действительно в конторе. … А говорил-то всегда, что в ментовке?!  Впрочем, одна система, одна сатана.

Я тогда недолго бычился, се ля ви. У каждого из нас своя работа, свои обязанности, и перестал озадачиваться Шурой – гэбэшником. Тем более, что парень свой в доску. Здоровяк, под стать фамилии. Умён, шутник, душа в компании.

 Последний раз видел его по весне, перед выездом в тундру на полевой сезон.  Повод был серьёзным,  друзья ответственные, и желающих пожать мою длань оказалось много. Застолье получилось неуёмным - с шумом, острословием и, конечно, с возлиянием.  Санька  был в ударе, пьёт и не пьянеет, лишь озорничает словами. Как  провозгласит тост, то не выпить  просто нельзя, не было никакого морального права.  Но жена, видно было невооружённым глазом, явно не ценила в нём это качество и контролировала мужа в застолье. Как берётся он за бутылку, так  она сразу смурнеет лицом. И вот осмелела наконец … .

- Сашок, может быть, ты пропустишь?

Сашок за словом не в карман полез, оно было уже на языке.

- Хм, конечно пропустим! Давай, мужики, за жён, за подруг наших боевых!

Наливает в угоду всем, и пропускаем ещё по одной. …

Так что мосты у нас наведены, хожены, и ничтоже сумняшеся  пошёл вечером к Мамонтову за разъяснением прямо домой. … Сразу в прихожке ему вопросы в лоб:

- Что за чепуху нагородили твои сексоты? Какие у меня золотые слитки  под краба? Ополоумели?!

Сашка спокойно:

- Чай пить будешь?

- Водку хочу!

- Это потом. … Да, было такое сообщение. Как-то сразу мимо меня прошло, а уж когда попалось в руки, то понятно стало, что действительно чепуха. С этим надо ещё разобраться внутри нам самим.

- Так я что?! Под колпаком или … ?! Кто у вас старший?

- Старший не я. Но я поручился за тебя.

- Это как?

Тут Санёк улыбнулся моему простодушию и в тон ему:

- Просто сказал, что не может Лёха этим заниматься.

С этим резюме я был согласен абсолютно. Чай не стал пить, да и водку тоже из Сашкиных рук. Ничего не хотелось, стресс отступил.

Ни в чём мой кореш не виноват, но служба у него деликатная и потому опасная. Опасность в рабочем браке, таком возможном при нашем российском разгильдяйстве. Ведь могло быть всё иначе со мной в этой крабовой истории. Облячкать человека просто, отмыться потом ему сложно.

А как чертовски приятно, что некто где-то так запросто про меня:

- Лёха не может посягать на стратегическое сырьё государства! Лёха не такой! Лёха сам золотой!  

 Шёл домой в приподнятом настроении. Город обволакивали сумерки. На улице тишина и только я, отмахиваясь от комаров, мурлыкал марш «Прощание славянки».