ЗЕМЛЯЧОК
В нашей винницкой компании мой приятель слыл незаурядным шахматистом. Живой и остроумный еврей-интеллектуал с острым взглядом всегда бегающих небольших глаз, "оседлавших" как бы вместо очков самый, что ни на есть типичный "шнобель, отличался ещё неприятным хихикающим смехом, звучавшим не всегда к месту. Порой в нём чувствовалась фальшь..
Он использовал свои способности шахматиста, соперничая со мной в ухаживании за дочкой начальника милиции. Полковник в неподходящих к его простецкому лицу очках в сочетании с не выпускаемой изо рта смятой папиросой, выглядел не по должности миролюбивым и добрым. Как и мой соперник, он увлекался шахматами. Оба играли настолько сильнее меня, что я не мог даже рискнуть сразиться с ними. Зато у моего приятеля всегда находился повод прийти сыграть пару партий с полковником в его свободное время, когда дочь находилась дома, а меня поблизости не было.
Мой соперник не курил, не пил и не выражался, поэтому он выглядел более приличным кавалером, чем я. Но пёсик Джонни, беспородный пудель случайной дворовой вязки, и его хозяйка, наверное, этого не замечали и явно отдавали предпочтение мне. Это ощущалось и по заливистому лаю Джонни, сопровождаемому быстрым вилянием коротенького пушистого хвостика, и по смущённой улыбке его хозяйки при моём появлении…
Казалось, до моего отъезда на учёбу в Ленинград, у него шансов никаких не было, но за год, пока я "осваивал" не подошедшую мне профессию кораблестроителя, он кое-какие позиции в свою пользу всё же занял и вселил некоторые сомнения в душу юной и неискушённой девицы. Потом, когда я вернулся, мы быстро разобрались, что к чему, и status quo был восстановлен. Приятель уехал и в Одессе осчастливил свою первую избранницу. Возвратившись, он женился на другой, а теперь, уже остепенившись, живёт с третьей. Я тоже женился (не на дочке полковника), но прожил свою жизнь с одной женой. Впрочем, я не об этом.
Уже на донецкой земле нас снова объединило землячество. Отмечали какой-то праздник. Вечеринка была в разгаре. Женщины, вместе с не очень любимой моим землячком тёщей, сидели ещё за столом, а мужчины, собравшись в другой комнате, веселились: кто курил, а кто слушал или рассказывал анекдоты. Затем в тесноте, как обычно в таких квартирах, пытались танцевать, но мешали теснота, отсутствие слаженности, а иногда и просто неумение. Ну и, конечно, какая-то примесь алкоголя к крови сделала свое дело: появилась неловкость в координации движений, а также неоправданная порой их амплитуда.
Вот, наконец-то я нашёл нужное слово! Амплитуда меня и подвела и вызвала излишний наклон в сторону трюмо, на которое я и облокотился плечом. А оно возьми и тресни. Последовала сцена, как в «Ревизоре»… Особенно испугались и побледнели хозяйка и моя впечатлительная жена, верившие приметам.
Хозяин дома, человек прагматичный да ещё и с юридическим образованием, как бы шутя, со снисходительной ухмылкой что-то произнёс о возмещении ущерба… Но в каждой шутке есть доля…и далее по тексту. И я тут же решил искупить свою вину, ощущая неловкость от сочувствующих взглядов, и, по-гусарски, пообещал возместить урон. Приятель не остановил меня ни единым словом.
Вечеринка, не ставшая пьянкой из-за возникшей неловкой ситуации с возможным роковым исходом, завершилась скучнее обычного и явно укоротилась. У всех присутствовавших, шевелились мешающие расслаблению непрошенные мысли о возможных последствиях…
Буквально уже на следующий день, я выяснил в мебельном магазине, сколько стоит такое трюмо, и почтовым переводом отослал эту сумму плюс несколько копеек сверх цены. Этим я в юношеской запальчивости продемонстрировал отношение к моему земляку в возникшей ещё раз между нами каверзной ситуации. Хотя, почему он должен был не так поступить, отказавшись от возмещения ущерба? Может быть, я зря подумал об этом и был к нему несправедлив…
Согласно примете, тёща вскоре, меньше чем через месяц, умерла. Думаю, зная его прагматичный характер и неискреннюю любовь к ней, что это событие его не очень огорчило. Может быть, он в душе меня и поблагодарил, хотя моей прямой вины во всём случившемся не было: во время танцев меня могли случайно и подтолкнуть. Но некоторые были уверены, что смерть тёщи моего землячка лежит на моей совести. На совести человека, разбившего в доме хозяйки зеркало. В полном соответствии с народным поверьем…
Оставшийся осадок после этого инцидента, наслоившийся на памятные попытки увести у меня девушку в моё отсутствие в прошлом, стали причиной нашей размолвки на долгие годы, , наверное, уже до конца быстротекущей жизни…
***
Как вы понимаете на поминки тёщи землячка я не пошёл, "опосаясь мистического взгяда её из гроба", осуждающего или клеймящего меня за разбитое зеркал в её доме.
Но мне захотелось рассказать как в нашей среде мы вообще оносились к поминкам... И этому посвящено моё следующее небольшое эссе.
ПОМИНКИ
Еврейская семья в Израиле после похорон, опустив в вырытую в песке могилу, обложенную бетонными плитками, тело, завёрнутое в ткани - "тахрихим" (саван), придя домой, усаживается в траурных одеждах на пол, и все сидят в течение недели так называемую "шиву". Трапезы нет. Кто хочет есть, может выйти на кухню и перекусить. Никаких возлияний и тостов. Постепенное привыкание к тяжёлой утрате в течение шивы прерывается на время приходом очередных родственников или друзей с соболезнованиями, вновь вызывающими понимание случившегося и новые слёзы и стенания.
У нас, у галутных евреев, «шиву» соблюдали лишь в отдельных семьях, следующих традициям иудаизма. Некоторые следовали этому обряду частично. Не было обычая устраивать поминки после похорон. Русские и украинцы, среди которых прошла наша жизнь, придя с кладбища, где захоронили близкого человека в привычном для нашего понимания и опыта деревянном гробу, как и были упокоены наши родители, следовали обычному ритуалу и устраивали поминки, причём не обязательно для приглашённых, а для всех, кто придёт и сядет к столу, чтобы выразить своё уважение к усопшему, к близким ему людям, семье и чтобы разделить с ними скорбь и тяжкое чувство перенесенной утраты.
Обычно все приглашённые собирались либо в квартире, либо в снятой столовой, и начиналась трапеза, называемая поминками по усопшему. В отличие от принятого застолья у пришедших лица были помечены маской скорби, тихо и сдержанно произносились тосты, подчёркивающие достоинства усопшего: "О мёртвом либо ничего, либо только хорошее", как принято говорить. Водка разливалась в гранёные стаканы, никто ни с кем не чокался, а молча выпивалась и закусывалась по традиции пирожками, борщом, котлетой с гарниром и запивалась компотом.
На стол обычно ставился для покойного стакан с водкой, покрытый пирожком либо ломтиком хлеба. Поев и выпив за упокой души, все расходились молча или не совсем в зависимости от количества и воздействия выпитого. Скорбь уменьшалась, родственникам становилось полегче... И мы не раз участвовали в таком ритуале после похорон наших близких русских друзей, выражая своё отношение к покойному и к членам его семьи, во всем, кому он был дорог.
Наша семья испытала на себе смысл поминок, когда начали умирать наши родители, и нарушила не в первый раз еврейскую традицию, с основами которой мы почти не были знакомы в силу идеологической зашоренности, запретов, отсутствия в семьях стариков, знавших каноны, а также в результате полученного воспитания и менталитета. Мы были этническими евреями по происхождению, а иудаизм, как традиция, сохранялся в редких еврейских семьях европейской части страны в отличие от евреев Закавказья и Средней Азии, где ему следовали из поколения в поколение. Святость субботы, кашрут (особые требования к приготовлению пищи и исходным продуктам) были для нас отвлечёнными понятиями. И только после появления государства Израиль, перед исходом во второй половине и, особенно, последней четверти ХХ века, русские и украинские евреи начали широко приобщаться к основам иудейских канонов.
Первой познакомилась с поминками наша дочь, в подростковом возрасте, когда она вынуждена была принять участие в поминальной трапезе после похорон старой одинокой учительницы, жившей в нашем доме. Сердобольные соседи и подруги усопшей накрыли стол и пригласили учениц со двора. Моя дочь плакала и не могла смотреть на еду, но вынуждена была сидеть для приличия среди выпивавших и евших подруг и соседей. Рыдая, испытывая отвращение к пище, она явилась домой и сказала, что это отвратительный обычай. Мы не стали её разубеждать.
Когда много лет до этого в железнодорожной аварии случайно погиб отец моей жены, она была ещё девочкой и плохо помнит события этой трагедии, но ей кажется или смутно помнится, что, придя с кладбища, близкие и друзья сидели у них за столом и пили чай…
У нас, когда мы вернулись с кладбища после похорон матери, и в мыслях не было что-либо устраивать. Но мои украинские друзья - шахтёры и их жёны, не предупредив нас и не получив на этот счёт нашего согласия, нагрянули неожиданно, Своими силами приготовили стол, накрыв его для тех участников процессии, которые оказались в нашей квартире. Мы, вначале с недоумением и неким внутренним колебанием, всё же сели к столу и вместе со всеми помянули маму. Честно признаюсь, что под воздействием алкоголя я почувствовал облегчение и ярче начал вспоминать всё лучшее, что было связано с ней в моей жизни и в жизни моей семьи. Мой горевавший очень сильно отец, тяжело переживавший неожиданную утрату жены, с которой прожил более полувека, мне кажется, тоже как-то отошёл от горечи утраты и тяжести процесса погребения. Теперь на его лице появилось более мягкое выражение сочувствия и скорби…
После похорон отца мы уже заранее планировали поминки и вместе с друзьями организовали их. И не пожалели: так же, как и в первый раз, это принесло нам облегчение. И тёщу мы тоже помянули за столом. Да простят нам наши предки - иудеи, сохраняющие веками традиционные ограничения и запреты на не наши обычаи, но я убеждён, что лучше бы обычаями делиться, а не отвергать их только потому, что у людей разная вера. Наша семья этого не признаёт. Я уважаю любую религию, лишь бы в ней не звучали призывы к насильственному соблюдению ритуалов и традиций, а тем более к их принудительному внедрению.
И от поминок по усопшему я бы посоветовал никому не отказываться, так как на собственном опыте проверил их благотворное воздействие, да и виновник бы нас не осудил, зная, что за этим столом люди его вспоминают добрым словом и им легче переносить вечную разлуку с ушедшим...



EN
Старый сайт
Ратманский Яков
Вайнер Ирина
Кравченко Валерий
Мендельсон Иегуда
Сурина Светлана..
Городецкая Лина
Борисов Владимир
Берлин Адольф
Демидович Татьяна
Нисина Ляля
Симонова Паулина
Кладницкий Давид
Кулесский Роланд
Дорман Валентин
Андерс Валерия
Лейшгольд Ирина
Мастинская Фаина 
