За семейным обедом, пропустив бокал-другой терпкого крымского вина, Моисей  Кокоз  любил напоминать домочадцам, что он  - потомок одного знатного крымчака  Ходжи Бикеша Кёккёза (Хозя Кокоз), уточняя, что «кёк» в переводе  с крымчакского – «голубой», а «кёз» - это «глаз». Голубоглазый, значит, был, если фамилия такая. При этом он заглядывал в, цвета небесной сини, глаза дочери, подтверждая семейную причастность к известной фамилии. Похоже, что делал он это, скорее, для того, чтобы зять его, Владимир, знал, из какого рода-племени выбрал себе в жёны красавицу Сарру. Правда, теперь она звалась Оксаной.

           После того, как её, трехлетнюю малышку, дворовые хулиганы бросили в мусорный бак, прямо на  битое стекло, ну, просто так, за то, что «жидовка», не захотела быть Саррой. А теперь, став взрослой, точно так же, как и  отец, гордилась своей принадлежностью  к исторической личности. Богатый купец Ходжа Бикеш Кёккёз был торговым и дипломатическим посредником между самим русским царём Иваном 111 Васильевичем и крымским ханом Менгли-Гиреем. Говорят, носил он острую бородку и длинные пейсы, молился в своей каффской (феодосийской) синагоге, на фасаде которой было начертано: «Мудростью строится дом и радостью утверждается. Да пошлёт Всевышний  Избавителя для Собирания Израиля!».

      
                      Моисей Кокоз с дочерью и сыном.

           Моисей радовался тому,  что его дом счастьем-таки  полнится. Семья не так уж и богата – живёт на его скромную зарплату военврача, зато правят в доме любовь и бескорыстие. Он спокойно отнёсся к тому, что дочь вышла замуж за инженера с небольшим жалованьем, хотя и с двумя высшими образованиями. Главное, считал он, не деньги, а то, чтобы дети, как и они с Раисой,  тоже всю жизнь понимали  бы и любили друг друга. Оно, конечно, приятно жить в полном достатке, так, как когда-то Ходжа Кёккёз. Да, в своё время знатный предок преуспел в коммерции, продавая  бриллианты и другие драгоценности. Честен был.  Причём,   не только в торговле, но и в дипломатии, и в тайных государственных делах тоже.

         - Это же надо было уметь, - рассуждал глава семейства, -  уговорить самого Менгли-Гирея на союз с государством Московским!  Зато  когда встал вопрос о ханстве в Крыму, то именно Кёккёз ходатайствовал о помощи Руси Менгли-Гирею. И тот получил от монарха необходимую сумму.

         Знал Моисей многое из того, что связано с этой исторической личностью. Например, что помогая царю, Ходжа думал не о собственной корысти.   Главным для него было содействовать пополнению государственной казны, тому, чтобы прекратились походы  казанских воинов на Крым…  И ещё много других добрых дел было на счету Кёккёза.  Вот  и он сам, потомок  этого человека-легенды,  идёт по жизни с такой же преданностью к делу.  И пусть содействовал миру не в роли дипломата, но миссию свою выполнял честно и тоже - бескорыстно. Было необходимо – с  оружием шёл в атаку, на себе выносил раненых с поля боя. Но главным  «оружием» всегда оставался скальпель. Он, нейрохирург Моисей Кокоз, по  скромным подсчётам, вернул в боевой строй две с половиной тысячи солдат и офицеров. Это  и стало самым главным подвигом  военврача. Подвигом, отмеченным  орденами и медалями.

          Война застала его на границе с Белоруссией. К тому времени за плечами лейтенанта Кокоза было уже два года службы. В общем-то несложной, несуетной. А с внезапным нападением фашистов на его страну  размеренная жизнь сменилась  бессонными ночами. Сутками  военврач не выходил из операционной – раненых возвращал  к жизни. Много лет подряд, когда уже далеко позади остались те  тревожные дни и ночи, он видел один и тот же сон: наложены последние швы, закончена очередная операция.  Сняв маску и прислонившись к стене, он словно погружается в небытие… Сестричка  натягивает ему на руки медицинские перчатки, повязывает маску и будит: «Доктор, проснитесь, пожалуйста – раненый уже на столе…». И, как в то военное время, он вмиг просыпается.  А перед мысленным взором: кровь, бинты,  ампутированные руки, ноги. И стоны, стоны… Стрельба совсем рядом. И политрук: «Приказываю сворачивать госпиталь! Враг на подступах!».    Пистолет в упор. И оглушающий крик:  «Уходите немедленно или стрелять буду!».  А Моисей ему, и тоже с пистолетом: «И я буду стрелять! Не уйду. Человека надо спасти!».

          Сколько их,  солдат и офицеров, вспоминало потом своего спасителя Моисея Кокоза! Он никогда не жалел для них ни слова доброго, ни тех нескольких граммов спирта, что приглушали невыносимую боль. Зато был принципиален и неподкупен, когда  в операционную заглядывал помощник  командира, чтобы  выпросить  для начальства расслабляющего… Бывало нередко такое  уже и  в мирное время,  в его бытность главврачом госпиталей.  Один из госпиталей основал он  сам. Было это на  острове Урос,  будто затерявшемся в озере Титикана на Балтике. И если тамошние места, слывшие опасными и мистическими,  прежде люди  обходили стороной, то потом сюда съезжались из близких и дальних мест, но уже не  в госпиталь, а  в прекрасную здравницу. Мало кто знал, что фундамент  курорта закладывал Моисей.  И это только одна из вех на пути его добрых дел. Оставил он заметные вехи  и  в Сибири, где служил после войны, и во многих других географических точках Земли.

         Он не был тщеславен, но всегда думал о том, что  Моисеем  его не случайно нарекли. Значит, надлежит ему вести за собой людей, избавлять их от страданий, никогда не идти наперекор своей совести. И даже тогда, когда оставался в меньшинстве, всегда отстаивал свою позицию, если речь шла о помощи человеку. С одной стороны – имя спасителя еврейского народа обязывало, с другой – фамилия далёкого предка, Кёккёза. Человека умного, принципиального и гордого, никогда не предававшего ни веру свою, ни дело, которому служил.

         Любил Моисей  рассказывать один интересный эпизод из жизни Ходжи  Кёккёза. Однажды поручили купцу-дипломату весьма деликатное дело - сосватать дочь мангупского князя, крымчачку  Марию за старшего сына царя, Ивана. Свата приняли радушно, но он не покривил душой пред князем Мангупа  и не одобрил невесту, найдя её слишком заносчивой. К мнению Ходжи царь прислушался.

        Как утверждают исследователи,  последней акцией бескорыстной помощи Ходжи Кёккёза Ивану 111 Васильевичу было возвращение православных святынь, захваченных Менгли-Гиреем в Киевско-Печёрском монастыре.  Кёккёз  выкупил тогда всё награбленное ханом и отправил царю в Москву. При этом он не ждал благодарности. Просто уроки Торы привили ему уважение к святыням не только своей религии. И жизнь показала, что его гуманные поступки диктовали такое же уважительное отношение иноверцев к иудеям.        

        Позволю себе привести отрывок из  статьи  писателя, публициста Льва Бердникова: «… И вновь пред  светлые царёвы очи является посланец  в  ермолке и с характерными пейсами. То был шурин  Кёккёза,  Исуп. Поклонился он царю и пожелал удачи.

        - Почему руки не целует и в ноги не падает?! Аль не ведает, как вести себя с государем?! – взъярился, было,  царь.

        - Не казни, государь, не положено им, - вступился за еврея дьяк. – Вера у них такая. Один царь у них – Б-г, а остальные все равны перед ним. На смерть идут ради своей веры, не прогневайся, государь!

        - Коль за веру на смерть идут, это похвально. Вера – дело серьёзное! – миролюбиво отозвался Иван».

        Сама жизнь порой проводит интересные параллели между людьми, которым выпало жить в разных столетиях, разделённых разными эпохами. Давайте перенесёмся в наши дни, на землю, куда Моисей привёл когда-то свой народ, избавив его от египетского рабства. Перенесёмся в страну, собравшую ныне иудеев из разных уголков Планеты. И надо же было на этой самой земле мне встретиться (с кем бы вы думали?) с зятем Моисея Кокоза - Владимиром Клячкиным. Ну, тем самым, что когда-то взял в жёны красавицу Сарру. Вы бы послушали, с какой любовью рассказывал он мне о своём тесте. Это были реальные эпизоды и времён войны, и уже мирной жизни.

          Одним из них не могу не поделиться. Было это  в  Воронеже. К тому времени стали взрослыми дети  Моисея.  Оксана работала фельдшером-лаборантом в кабинете функциональной диагностики, преуспела  в  проведении опытов при разработке новых лекарств.  Сын Захар  стал хирургом. А отец их руководил нейрохирургическим отделением госпиталя, и  много лет был экспертом по хирургии в городской  врачебно-трудовой экспертной комиссии.  Известно, как  в послевоенное время, да и десятки лет спустя тоже, многие, и не только инвалиды, буквально содрогались при одном только слове «ВТЭК». Потому что именно эта комиссия решала судьбы людей, порой придерживаясь лишь буквы закона. Я хорошо помню это время. Мой отец, инвалид с детства, ежегодно должен был являться во ВТЭК, чтобы  подтвердить свою инвалидность. Ну, предположим,  искривление шеи у него каким-то чудесным образом ещё могло пройти, исчезнуть… Но нереально, однако, было предполагать, что вырастет ампутированная на войне нога у его друга Давида Кокуша. Однако Давид тоже был обязан  регулярно приезжать во ВТЭК за подтверждением своей инвалидности.

          Если, к примеру, нога ампутирована   ниже колена на 12 – 13 сантиметров, инвалид имел право получить от государства автомобиль «Запорожец». Ну, а если ампутация оказывалась хоть на полсантиметра ниже, то такой льготы человек лишался. И тут за него вступался  Моисей Кокоз. Кому, как не ему, было знать, с каким трудом приходится передвигаться этим бывшим фронтовикам!  И когда  члены комиссии единогласно принимали решение об отказе инвалиду в льготе, нередко Моисей  высказывал своё, особое мнение. И не только высказывал, а писал письма-прошения в Центральную ВТЭК. И часто добивался того, что инвалид получал-таки заветный автомобиль. А сам Моисей  очень неловко чувствовал себя, когда люди приходили к нему с благодарностью.

         - Я был на похоронах своего любимого тестя, - рассказывал  Владимир. – Хоронили его с большими почестями. Проводить врача в последний путь пришли многие фронтовики, обязанные ему своей жизнью.

         А что же Ходжа Бикеш Кёккёз? Заглянем в глубь истории. После завоевания Крыма Османской Турцией в 1475 году государь Всея Руси Иван 111 Васильевич торжествовал полную победу. Крымский хан Менгли-Гирей стал  первым татарским ханом Крымского ханства. Этой победе, как и другим успешно проведённым акциям, Иван 111 Васильевич и Ходжа Бикеш Кёккёз не смогли порадоваться вместе.  Так уж вышло, что  судьба  на всю жизнь  связала  этих, так никогда  и не встретившихся, людей и подарила им верную и бескорыстную дружбу. 

         Поставила точку и подумала: а ведь герои моего рассказа пришли в эту жизнь с разницей во времени в пятьсот лет. Но как много общего было  между ними, носившими одну фамилию и принадлежавшими к одному и тому же,  крымчакскому роду. Они бережно сохраняли его моральные ценности и достойно прошли свой жизненный  путь.