Мотовилов   Анатолий


   
     (Публикуется впервые)

ЧТО ТАМ, ЗА ПОВОРОТОМ?
     "Посвящается светлой памяти Ханса ван Вейнгаарден."
     


 Карьера советского архитектора не долго грела тщеславие Саши Крючника. Ему уже за 36, а он по сути  ещё никто. Типовой институт, типовой шеф, типовой проект, типовой кульман, типовой оклад и квартальная премия, в четверть типового. Это сброситься на четверых, себе подобных, и выпить водки, посылая всё... «на хутор бабочек ловить».   

Но хотелось, и жена Таисия настоятельно требовала неба в алмазах. Или развод! Да чёрт с ним, с небом, пусть, хоть в булыжниках. Вот квартирку бы отдельную от родителей жены. Ну, и от  жены бы, отдельную. Достали!

В конце концов, Саша не выдержал, психанул и... Послал шефа, сломал кульман, порвал проект, плюнул на оклад и ту премию. Снял на Никитской подвальчик, обустроил его под мастерскую. Собрал в бригаду семерых  таких же, страждущих, возглавив марш-бросок к вершинам свободного творчества, независимого «рукоделания» и расчёта по команде «Шабаш!». Так называемые  социалистические обязательства резко поменялись на, капиталистические обязанности. За успех и за каждого только ты в ответе.

Первыми объектами бригады «ух» стали, так совпало, интерьеры районного мясокомбината и бани-сауны в плавательном бассейне «Спартак». Работа исходила потом и запахом, сауна в бассейне была, весьма, кстати.

Через два года коллектив вырос в кооператив «Ордер», (прозрачный намёк на отношение к архитектуре) и попёрли! Ребята подобрались шустрые, смекалистые, рукастые. Кабинеты и красные уголки мясокомбината наполнились перестроечной новизной. А в роскошной, «а La Russ», бане-сауне отмывали-парили, наполняя здоровьем свои тучные руководящие тела, лучшие люди города, области, страны. Даже, почётные гости из-за границы. И, конечно же, администрация колбасно-беконного производства, во главе, с директором. Это совпадение Саша счёл удачным, взял возрожденный объект в аренду, доверив эксплуатацию предприимчивой даме Ольге Н., которая подобрала к интерьеру сауны  миловидных, крепкотелых дев, - Иру и Милу, ориентируясь на быстроту обслуживания, лёгкость в общении и оригинальные секреты в тайском массаже.

Не придумайте себе чего-нибудь сомнительного или противного закону, - девушки прошли кастинг на подачу к столу напитков, вин, мясного дефицита и хорошего настроения от видеопоказа «не наших» нравов. Типовой советский лозунг «Чистота - залог здоровья!» обрёл, наконец, практический смысл и конкретный доход. А где  и  как  вечер  заканчивался,  и  чем  та,  чистая ночь, успокаивалась, мы не в курсе. Не наше, извините, дело.  

Руководство мясокомбината, в лице директора, А.В. Степанова,  оценило  благое  влияние  жаркого  пара  на  процесс переговоров и поиск консенсуса с иностранными партнёрами. Жара, как говорят, костей не ломит, но, как выяснилось, ломает твердыню их миропонимания.

Ну вот, из вступления мы, с грехом пополам, выбрались. Теперь два слова за директора мясокомбината, товарища Степанова А.В.

Биография стремительная, - босоногая деревня, школа-семилетка, советская армия, райком комсомола, горком партии, парторг комбината, генеральный  директор,  новатор-организатор, и всё, - круто вверх. На манящие административные вершины.

К сорока, своим, годам энергично вымел, вычистил, поставил на ноги  предприятие,  ещё  в  первых  пятилетках  превращённое  в помойку из гниющих шкур, требухи и костей, над которой вечно кружили прожорливые вороньи стаи, застилающие свет наших побед. Правда, дефицитная продукция комбината уходила мимо простых  смертных, хитроумно  проникая,  через высокие заборы и проходные, на столы ответработников и охранников.  

Тут, как раз, перестройка подкатила, внешние связи потихоньку открылись, в пределах соцлагеря. И кооператив Саши Крючника, в котором, к тому времени, значилось сорок семь душ, подоспел сюда, как связующее звено. А после художественного оформления фирменного магазина, где вместо нарисованных колбас -окороков и схем разделки бычьих туш развесили  на  крючках  натуральную  продукцию,  народ  поверил  и валом повалил, как в музей мясных раритетов. Но с авоськами и своими скромными сбережениями. Бездомные кошки и собаки дежурили тут же, их не проведёшь.

Частный капитал и свободный выбор, против которых не устояли большевики, победили окончательно и бесповоротно. С большой кровью построенный социализм был безжалостно растоптан в очередях за колбасой и сосисками. Про коммунизм, как о высшей фазе, уже никто не вспоминал. Он больше  не сиял недоступными
вершинами. Он был перед глазами, - на тех торговых ценниках. Классическое марксово определение сократилось до несложного, «ваши деньги - наш товар».

-  Врали нам коммунисты за светлое будущее, - шушукались  меж собой пенсионеры, занимая очередь ещё с вечера, - а оно, - вот оно, только руку протяни, были бы рублики.

Теперь, - к цели. Осенью 1990 года Саша лично принимал в сауне руководство мясокомбината и делегацию из Чехословакии. Дело в том, что шкуры убиенных на предприятии животных, гниющие затем  на городской свалке, являлись самым острым дефицитом в обувном производстве дружественной страны.

Кое-кто ещё помнит знаменитые, на весь соцлагерь, ботинки «Цебо», 32 руб. за пару. Так они, как раз, тачались в Чехии, в славном граде Готвальдов. Оттуда и прибыли заинтересованные  лица решать этот «шкурный» вопрос. Но что-то там, в кулуарах кабинетных переговоров, до конца не срослось, в самом последнем пункте. Завершение их директор Степанов А.В. дальновидно перенёс во всепобеждающие интерьеры бани-сауны. Где принимающая сторона и иностранные партнёры, прикрытые на манер средневековых оргий лишь влажными простынями, достигли полного единения. Три крупных чешских особи, Лукаш, Карл и Мартин, поначалу хранили настороженное молчание, казались неприступными, но...   

После третьего захода в парную, ныряния в бассейн, массажа под умелыми беглыми перстами Иры&Милы,  тостов  «За  дружбу!»,  а на посошок, крутой телеэротики, - все препятствия были сломлены. В том числе, экономические. Договор обрёл, наконец, подписи, печати  и  реальные  очертания будущего  союза быка  и ботинка.           

-   Будем считать,  что процесс  запущен, -  сказал  в  последнем

слове под запотевшую водочку «Посольскую» А.В.Степанов. Лучше бы он так двояко не формулировал.

Ещё несколько отступлений. В этот раз технологических, географических, исторических и шкурных. Дело в том, что шкура убиенного бычка, для волшебного превращения в пару чешских ботинок «Цебо», 32р., должна быть тщательно очищена, обильно
просолена, правильно связана, с прокладками сложена в вагоны и в минимальные  сроки  доставлена на  обувной  комбинат  «Svit»
города Готвальдов, в Чехословакии. Который до исторической победы социализма в отдельно взятой Чехии, назывался «Ваt,a» и находился в городе Злин.  (Ныне,  после  поворота  вспять,  все имена и имущество возвращены). Но совковая привычка тащить всё, что плохо лежит (а плохо лежало всё, кроме В.И.Ленина в Мавзолее) привела к острому дефициту на мясокомбинате... соли.

Так недосол и разруха на транспорте повлекли за собой массовое гниение и порчу заготсырья. Эта разорванная производственная цепочка  вызвала у  чешских  друзей  законное  беспокойство  и требование во всём разобраться на месте поступления шкур с гнильцой. При этом высокая договаривающаяся сторона весьма настойчиво попросила включить в комиссию Сашу Крючника. Благодарность за гостеприимство в сауне переходила границы, в том числе, границы стран и народов.

Сбылось это в начале мая,  когда весенний первый  гром грохотал над  Златой Прагой  за  бортом ТУ-114. Глава делегации Леонид, зам. директора мясокомбината,  приняв в полёте  литр домашней бурдамотины, со стоном возвращал его в пакеты. Этот одутловатый белёсый тип ничего,  кроме отвращения, не вызывал. За что его  А.В.Степанов  около  себя  держал,  оставалось  гадать
, - лубянское ведомство под подозрение угодило.
Сашу тоже  мутило  от амбре и  предчувствия  надвигающегося  позора.

Но всё обошлось, и посадка  была мягкой,  и встреча радушной, и дорога  в  Готвальдов  лёгкой,  и  гостиница  при комбинате уютной, и ужин, с чешской сливовицей, весёлым, почти, дружеским.

Вот только апартаменты «на двоих» плохо строились с хмельным Леонидом, с его самозабвенным оглушительным храпом. Саша, помаявшись полчаса, оделся и вышел вон, на свежий воздух.      

Поздний  прохладный вечер подарил ему необычайной красоты город-парк, сбегающий с посеребрённого под луной плоскогорья в бархатную долину. Где мягкая  полутьма  манила  шелестом весенней листвы, подпевала разноголосым обещанием птах. А за спиной, как свеча Создателю, упирался в небо сияющий небоскрёб, который, собственно, и был обувным комбинатом «Svit», возведённым ещё в беспечные годы капитализма, социальным фантазёром Томашем Батей. Он, видите ли, возмечтал примирить частный капитал со справедливым распределением прибыли. И, вопреки Марксу-Энгельсу-Ленину, ему это как-то удавалось.

Благополучно пройдя через кризисы, забастовки и войны, Батя погиб  в  авиакатастрофе  над  своим  детищем.  Но  даже  долгий послевоенный  захват  власти  коммунистами,  завезёнными  на советских танках, не покорили его город, не отменили его заветы.            

К полуночи,  ориентируясь по звёздам и звукам музыки, Саша набрёл на уютно освещённый полупустой бар.  В растерянности, - войти, не войти? - остановился на пороге. Добродушная улыбка ленивца бармена, этакого чешского Гаргантюа, и меланхолическое соло на гитаре в исполнении изящной джинсовой девицы, развеяли сомнения, - он вошёл. И обалдел... Родная отечественная речь, в основном, заполняла пустоты интерьера.

Слушай, Джизус, это всё не к добру. Ты опасную затеял игру, - перебирая струны, напевала девица, занавешенная собственной причёской.    

-  Дай мне то, что мне нужно, и ты получишь то, что тебе нужно, - доносился уверенный баритон спорщика, - Не от благоденствия мясника, пивовара или булочника ожидаем мы получить свой обед,- от соблюдения ими собственных интересов.

- Все, кто читал тебя, Адам, - перебил задиристый фальцет, - Тот был глубокий эконом, то есть, умел судить о том, как государство богатеет, и чем живёт, и почему не нужно золота ему, когда простой продукт имеет. Скажи ему, Карлуша!

- Так я и говорю, - товар - деньги - товар, - пробасил третий, - и...

- И погная, безоговогочная победа пголетагьята во всём миге! - яростно картавил четвёртый, - вся земля - кгестьянам, заводы и фабгики, - габочим!

Чем-то напомнила эта четвёрка далёкое детство во Владивостоке, напротив Дома Скорби. И эти голоса из его окружающего парка.   

Саша в недоумении попятился. Но златокудрая солистка кивком откинула волосы, положила руку на гриф, взглянула на него с лукавой иронией и указала на свободное место рядом.

- Пропал, - почувствовал Саша, тащась за её обволакивающим взглядом. - Попался на крючок, как обыкновенный командировочный, - предупреждал его накопленный опыт. Но чёрт понёс его к ней, не объяснив причину и чётко не обозначив намерения.

Надо  признаться,  главный   герой  семьянином  был,  так  себе, -  
забеги на короткие дистанции у него случались. А вы попробуйте сами, тринадцать лет бесплодного ожидания потомства, в тесноте двухкомнатной квартиры, в теснинах отношений со свирепой тёщей и подкаблучным тестем. Так что, бывало, увлекался в границах своего трудового коллектива, игнорируя элементарные нормы морали. И судороги раскаяния терзали его не долго. Со временем, имея ввиду творческий подвальчик, и вовсе отошли.

Здесь эту практику пришлось осваивать с разговорником в руке.

Добри вэчер...

Добре рано, - с хитринкой улыбнулась чаровница, - як то йдэ?

- Йсем з руска, - практически исчерпал запас Саша, - теши мне...

-  Не парься, - её холёная ладонь прикрыла разговорник, - я тоже «з руска». Зовут, - Елизавета. Ты откуда, и каким ветром в Злине?

Призрак языкового барьера рухнул, - герой ломился в открытые ворота. И Гаргантюа вовремя подоспел с искрящимися бокалами неподдельного чешского пива и перчёными сухариками, - Буде здрав! Саша попал на вечернюю сливовицу, и образовавшийся коктейль повлёк его проторённой дорогой обольщения. В младые годы он пробовал себя в актёры. Профессию не обрёл, успехов не достиг, но ухватки остались...

Примерно через полчаса Лиза уже знала, как долго, мучительно долго, он искал такую нежную и прекрасную, но, одновременно, гордую и независимую. Всю оставшуюся жизнь он будет казнить себя, если эта волшебная ночь разлучит их навсегда. И так эта чушь была исполнена трагически-естественно, что под лёгкий хмелёк достигла цели. По крайней мере, нашла дорогу к ней.

-  Ладно, не парься, - заткнула фонтан Лиза, - К тебе идём, или ко мне? Ты где ночуешь? - и, с безрассудной готовностью, быстро упаковала гитару.

Обнажающая простота вопроса несколько охладила пылающую страсть нашего героя. Пришлось вкратце  осветить цели и задачи его визита в страну обувщиков, стеклодувов, пивоваров и хоккеистов. Намекнув с досадой на тесноту и неудобства в номере. Самозабвенный храп пьяного Леонида он вынес за скобки.

-  Нет проблем, - Лиза повесила на его плечо футляр, подхватила под руку, - Збогем, - благодарно улыбнулась толстяку-бармену, - Пока, идиоты, - махнула она в сторону тронутых политэкономов, больше похожих на хиппи. И, срезая повороты дорожек, повлекла его, бегом-бегом-бегом, лунным желтоглазым парком. Забег, впрочем, был не длинным.

-  Прибыли, - указала Лиза в дверь типового коттеджа, - ничему не удивляйся и никого не бойся.

-  Муж? - осторожно пошутил Саша, пока она бренчала ключами.

-  Отец, - и  ободряюще  подтолкнула  его  к  порогу, -  заходи, не

трусь, у меня мировой родитель. - Папа, мы дома! - крикнула из прихожей в полуосвещённые глубины. - Не смущайся, Командор в это время не спит. Проходи на кухню, а я сразу, - в ванну. Отогреюсь, отдышусь...

-  Спит, - не спит, теперь, какая разница? - в панике, соображал Саша, пока скрипела лестница под судьбоносными шагами Командора, - чем ночной визит оправдать?! Сейчас опуститься сюда герой с литыми чертами Тихонова - Штирлица, задаст твёрдый вопрос, -  С кем  имею  честь?  Представьтесь.

И вспыхнуло в памяти, - «О, тяжело пожатье каменной  твоей  десницы...»

Но вот показались волосатые ноги в стоптанных шлёпанцах, и в десяток ступеней образ Командора был разрушен. С небес, простодушно улыбаясь, спустился забытый киногерой Евг.Леонова в поношенном махровом халате.

-  С  кем  имею честь? -  с  характерной  леоновской  хрипотцой и с лёгкой иронией, подал он пухлую ладонь.   

- Александр. Извините за позднее вторжение, - промямлил Саша, судорожно ища разумную причину этого вторжения. Но подходящей, не находил.

- Илья Александрович, - рукопожатие отца - покровителя мягкое, тёплое, - пройдём на кухню, чуть согреемся, чем Бог послал.

- А, будь что будет, Збогем, - решил Саша и обречённо поплёлся вослед, лихорадочно ища ответы на предполагаемые вопросы. Но вопросы,  как  ни  странно,  сразу же,  приобрели  политическую окраску. 

-  Чем они там думают, в Кремле? Каким местом? - с язвительной веселинкой, вступил Илья Александрович, разливая нечто белое, тягучее, из пузатого графинчика, - Горбачёв, вроде, не дурак...

-  И Гавел, вроде, не идиот, - подхватил Саша, успокоенный тем, что  первое  знакомство,  миновав  необходимые  формальности,  углубилось в события международные. И, кажется, надолго...

Илья Александрович явно испытывал недостаток в общении, он не  давал  Саше  рта  открыть.  Примерно через  час,  когда  глаза
героя остекленели и веки налились свинцом, предполагаемый родственник ехидно подтрунивал, - Нет, как тебе понравилась эта
восьмёрочка? «За нашу и вашу свободу»! И местечко себе этакое
выбрали, с подтекстом, - Лобное. Что ими двигало, откуда это берётся? Я остальных знаю шапошно, а с Лариской Богораз мы, в шестьдесят первом, общую лингвистику вели в Новосибирском универе. Представь, такая маленькая, серенькая, тихая мышка, и, на тебе! Трепещите, вандалы! «За нашу и вашу...» Ну, и где они сейчас, эти смельчаки? И кто их помнит через двадцать лет? Помахали плёточкой по обушку, и в Сибирь отправились, в себя приходить, душевные раны зализывать. Хорошо, не на плаху.

-  Да, но через двадцать лет, обстановка, кажется, меняется?

-  Так она и без этой восьмёрочки поменялась бы, обыкновенным движением жизни. Без соплей и крови, по крайней мере.

-  А вы, Илья Александрович, какими судьбами  здесь, позвольте спросить, и где были в то время? - осмелел Саша.

- В самом центре событий был, в Праге, спецкорреспондентом «Известий». Потому и сужу, что всё своими глазами видел. Я и сейчас внештатником числюсь. Но только числюсь. Приютился здесь на время перемен, бытовуху и экзотику описываю. Никто не знает, даже там, в идеологической головке, чья, в конце концов, возьмёт... Ладно, утомил я тебя. Давай-ка, ещё по глоточку, и спать.

Он аккуратно разлил «по глоточку», приподнял, - Учти, что у вас  с  Елизаветой,  не  спрашиваю.  Сама  привела,  значит,  взяла  ответственность. Давно не девочка. Да, не заметил, как выросла. Вот уже мужиков ко мне домой водит.

-  А где её сейчас, искать? - робко обозначил намерения Саша.

- По коридору вторая дверь направо, - без колебаний ответил наметившийся  родственник,  и не  вытерпел,  догнал  вопросом, - Извини, Александр,  а какой  национальности  мне ждать внуков, если срастётся?

-  Не волнуйтесь, Илья Александрович, той же, чисто шерстяной. Предки мои, где-то, из-под Жмеринки. Не удосужился уточнить у родителей. И родители, к сожалению, уже не с нами... Сказались те, послевоенные лагеря. Сирота я, по сути, московская.    

Уже заполночь, под остаточным хмельком, оформилось полное согласие в политике и абсолютное доверие в будущих семейных отношениях. Надо бы спросить и у Лизы. Но она так безмятежно спала, укрытая волнистым лунным светом, и так была волшебно хороша, что не позволил себе Саша... Ничего не позволил.

Устроился у ног её, в кресле, вспомнил весь сумасшедший день, и попытался дать ему оценку. Что это с ними было? Падение или воспарение? Предвкушение иной жизни или поворот судьбы? Но так и не решил, взволнованный нежданным приключением...

Первый робкий пересвист за окном окончательно прогнал сон и вернул г-на Крючника А.А. к реальностям дня наступающего, в котором роль его и ответственность окончательно не определились. Побочные результаты (хотя, кто теперь разберёт где какие) были налицо, предстояло определить и закрепить прямые.      

Саша оставил спящей красавице лёгкий поцелуй, прошмыгнул в прихожую, справился с незнакомым замком и вышел в парк, роняющий утреннюю росу. Гадать с направлением не пришлось. Вон она, - башня Бати, розовые облака царапает. Ну, что ж, как говорится, ноги в руки, и в горочку. Что там ждёт, в башне? А что ждёт из обещанного? И пока взбирался к ней, как на Голгофу, вопросы себе задавал по этому высокому счёту. Не слишком ли просто решил порвать с определившимся распорядком жизни? Это ведь даже не измена, это так, быстрое знакомство, лёгкий флирт, - сколько их было... Что за прихоть, остановись...

«Слушай, Джизус, это всё не к добру. Ты опасную затеял игру.» - предостерегал его вкрадчивый голос Лизы.

Но  Саша  уже  решил, -  перемены,  так или иначе,  неотвратимы.

Как, когда, с кем и где - другой вопрос. А на сегодня, - частная, «шкурная», проблема.
 
В этом месте автор решил ненадолго прервать рассказ, чтобы напомнить прописную истину, - основной герой, его поступки, промахи, достоинства и недостатки, являются продолжением и частичным воплощением самого автора. Почему, именно, в этом месте? Да Б-г его знает...

 

В сонном холле гостиницы Сашу уже ждали. Два «клетчатых» чеха, - Мартин и Карл, недавние гости его сауны, поникли в дрёме над остывшим кофе.

-  Утро доброе, господа, - сходу включился Крючник, - я к вашим услугам. Откуда и с чего начнём?

-  Будем не торопиться, Саша, - подскочил Мартин, - чай, кофе, сливовица, для ясная голова?

-   На чай, кофе или сливовицу мы ещё не заработали,  -  кипел энтузиазмом наш герой, - пять минут, на смену формы, и мы, с Леонидом, к вашим услугам.

-  Будем не торопиться, - упёрся чех, - и не надо нам ваш Леонид, он спит и, сейчас, он не для ползы дел. О'кей? Чай, кофе?

Кофе растянулся на час, в который уложились все подробности и условия подсчёта естественных, злонамеренных и прочих потерь.

Картина складывалась безрадостная. Недосол шкур и разруха на транспорте, - причины ясны, но каковы результаты? Оставалось зафиксировать всё это лично и отразить в протоколе разногласий.

Плосконосый микроавтобус примчал комиссию в тупик железнодорожной ветки, к складу сырья, от которого несло гнильём и першило в горле. Но для определения ущерба, хотя бы на глаз, необходимо было войти во внутрь. Здесь впору бы противогазы, но, куда деваться, натянули марлевые повязки и шагнули. Уфф!!             

В этом убийственном смраде сама жизнь казалась сомнительной, но пыльный свет промышленных светильников выхватил около десяти довольно расторопных чернорабочих, снующих от одной большой кучи гнилья к двум маленьким.

-  Пятьдесят на пятьдесят, - на всякий случай зафиксировал Саша,

и не удержался, - А откуда эти привидения? Как они выживают?  

-  Молдаване, нелегалы, - без объяснений, поморщился Мартин, - любые условия... готов. Депортация... боятся, мы их... ползуем.


-  Выходит, социализм с человеческим лицом, у вас только для своих, - обнаружил Саша. Но, дальновидно сдержал себя, потому что впереди маячил дефектный акт на разбраковку и списание сырья. И по этой направляющей, представил себе, что сейчас,  там, в его Отечестве, под грядущие перемены, на самом верху  происходит. Какие кучи дерьма разгребают, делят или списывают. Самое им время.

-  Давай говорить, Саша, процент брака, - не успели рассесться по местам в микроавтобусе, Мартин с актом и решением торопит. Дружба, - намекает, - дружбой, а шкурка бычка и деньги, - врозь.

- Извини, Мартин, я  здесь лицо неофициальное. Решать не мне, Леониду. С него и подпись, и спрос, - ловко повернул Крючник, - но мнение ваше выслушать и обсудить готов. Начальство любит подмахивать продуманные за них, но без них, документы.
-Что ты, конкретно, предлагаешь? Какие цифры на выходе?

   (окончание следует)



Чтобы оставить комментарий, необходимо зарегистрироваться

Люди, участвующие в этой беседе

  • Гость - 'Гость'

    Скучновато. Увлекаетесь красивостями, хохмите, а смысл теряется.
    Ревунов И.В.

  • Гость - 'Гость'

    Начал читать. Хорошо читается, да силы не те.
    Это очень понравилось...
    *Вот квартирку бы отдельную от родителей жены. Ну, и от жены бы, отдельную. Достали!.. А когда дошел до мясокомбината с развешанными на крючьях тушами, то вспомнил из ПАРИЖСКОГО РЫНКА рисунки М.Шамякина из его парижского альбома...
    Хорошо, что есть что читать, не завяливая никакими снежинками...
    Иегуда

Последние поступления

Календарь

Октябрь 2024
Пн Вт Ср Чт Пт Сб Вс
30 1 2 3 4 5 6
7 8 9 10 11 12 13
14 15 16 17 18 19 20
21 22 23 24 25 26 27
28 29 30 31 1 2 3

Кто сейчас на сайте?

Андерс Валерия  

Посетители

  • Пользователей на сайте: 1
  • Пользователей не на сайте: 2,326
  • Гостей: 245