Убедись!

Моя звезда твоей звезды звездей —
таинственнее, ярче, неизвестней.
Моя хурма твоей хурмы хурмей —
питательней, вкуснее и полезней.

Моя жена твоей жены женей
(здесь смысла спорить нет, как говорится).
Моя страна твоей страны странней —
и в этом сам ты сможешь убедиться!
              * * *

Радостное

Весь мир во мраке. Прах и тлен.
Нет больше яблока раздора.
И кривоногая Кармен
не возбуждает матадора.

Хосе ей песен не поёт —
стал пить, мерзавец. Полный хроник.
И бык давно уж не ревёт
на красное — тупой дальтоник.

Щелкунчик челюсть поломал,
и Златовласка облысела.
А лампу Аладдин продал, —
Меджнуну Лейла надоела.

Пошла Джульетта на панель,
Ромео колется и чахнет.
Лишь только Эрец-Исраэль
по-прежнему цветёт и пахнет!

               * * *

О любви и долге (песенка конформиста)

Я вовсе не забыл
тех пламенных речей.
Я с детства полюбил
обоих Ильичей.

Из двух портретов их
я смастерил значок,
булавкой прикрепив
его на пиджачок.

Прошло немало дней —
себе не изменил.
Любил других вождей...
Ах, как я их любил!

При этом пиджачок
свой старый доставал,
и новенький значок
на лацкане сверкал.

Сейчас — в другой стране,
и мучает меня:
влюбился, спасу нет —
я среди бела дня.

Красавец и герой —
премьер моей страны.
Но он же и ногой
не ступит без жены.

Жена ж — не просто так,
с детьми наперевес!
Куда их — на пиджак?!
На всех не хватит мест.

Тогда сказал я так:
«Себе не изменю —
не влезут на пиджак —
на брюки прикреплю».

С тех пор, поднявши бровь,
по улицам хожу
и всю свою любовь
всегда с собой ношу.

Улыбчив и речист,
как юный пионер.
Кричат мне: «Конформист!» —
а я — коллекционер.

Обидел (вспомнилось-1)

Тем ноябрьским днём, по-московски осенним,
улетал я сюда — будто бы на века.
И прощался со всем, лишь с товарищем Лениным
не простился. Обидел, подлец, старика.

Песенка про память...(вспомнилось - 2)

Ах, память прошлых лет!
Она огнём горит
и душу бередит
любому человеку...
Мне помнится «Сохнут*»
вручал тогда в кредит
постельное бельё,
две койки и тарелку.

Торжественный момент:
марш баянист играл,
и содрогался зал
от пения и крика.
«Спасибо вам за всё!» —
с трибуны восклицал
какой-то господин,
похожий на Громыко.

Он страстно говорил
про родину и мать,
ширинку теребя
и потирая уши;
про то, что наконец
нам есть на чём поспать
и даже из чего
имеется откушать.

С тех пор прошли года,
ушла в небытиё
страна СССР -
прозектор перестройки.
А с нею заодно —
постельное белье, —
творенье чьих-то рук,
продукт шитья и кройки.

На свалку свезены
и преданы огню
останки двух больших
сохнутовских кроватей.
Тарелочка цела —
и я её храню,
как Моника — своё
поруганное платье.

Но я ж не скопидом,
готов в любой момент
(тем более сейчас
мне позволяют средства) —
с открытою душой,
нашёлся б претендент —
я передать ему
сохнутово наследство.

Хоть памяти и жаль,
но всё же уступлю.
В масштабе всей страны
её утратить — мелко...
По слухам, вновь «Сохнут»
готовит алию,
и свозятся на склад
постели и тарелки.

-------------------------
*The Jewish Agency for Israel

К тебе (коротенькая песенка)

Страна, страна, люблю тебя как сын!
Лечу излить я преданность сыновью —
как на свиданье ветреный грузин —
с шампанским, розами, барашком и любовью.

Умом тебя, конечно, не понять
(измерить было бы намного проще).
И наплевать, что ты мне и не мать,
как выяснилось давеча, — а тёща.

Приди! (Брачная реклама)

Бросив талесы, цицит и кипы*, 
срезав пейсу над правым виском,
как какие-то панки иль хиппи,
уезжают ребята на Кипр,
чтоб жениться на бог знает ком!

Не на Хаве, заметьте, иль Саре
(будто девушек мало своих!),
а на — Боже, прости им! — Тамаре.
Мало нам, извиняюсь, Агари —
пра-праматери братьев старши́х.

Ничему жизнь их не научила!
Нарушают заветный закон!
Вспомните, как Самсона обрила
эта, сволочь такая, Далила.
Где теперь, расскажите, Самсон?!

Счастье ведь не в лице, не в фигуре,
не в уме — ум жене чересчур.
Как картофель она во фритюре,
как цыплёнок в духовке, — в натуре,
коль проходит родная гиюр**.

Так что если надумал жениться,
знай, что здесь тебя помнят и ждут.
Незачем в заграницы стремиться —
проще к нам в любой день обратиться,
в бракнадзорный отдел, в раббанут.

И невесту (пусть будет Тамара —
Бог воздаст нам за наши труды!)
обгиюрим. И не под фанфары,
а шофары*** — вновь чистая пара
по закону вольется в ряды!

----------------
* Талес - молитвенное покрывало — прямоугольный платок с кисточками (цицит) по углам. Цицит - кисточки с нитями и узлами, которые прикрепляются к углам талита.  Кипа - маленькая ермолка, круглая шапочка, покрывающая макушку.
**Гиюр (ивр. גיור) —  принятие иудаизма не евреем.
*** Шофар- ритуальный музыкальный инструмент, сделанный обычно из бараньего рога.

Без труда

Различу всенепременно,
без малейшего труда,
из какого вы колена —
я по линии бедра.

Долго говорить не надо,
хоть и можно без конца.
Вы, мадам, колена Гада, —
и у вас всё в праотца. 

Смотровая
(песенка врача)

Я смотрю у Любы зубы —
зубы Любины больши.
И ещё скажу: у Любы
губы тоже хороши...

Уши я смотрю у Ксюши,
от волнения дрожа.
У неё большие уши —
И вообще -  она больша!..

Я смотрю на попу Клёпы,
вожделеющим пажом.
 У неё большая попа —
как же это хорошо!..

Хороша страна родная,
я люблю её душой.
Очень жаль, что небольшая —
а так хочется большой!

        * * *