В тот день я заехал с работы домой – пообедать, да и вздремнуть часок-другой. Дела вполне позволяли это. Охранная фирма, где я в то время был директором, стабильно работала, надежный заместитель сидел в конторе, а мое присутствие на месте было и не обязательно. Свою машину – недавно купленную новую Волгу зеленого цвета, я поставил у подъезда, под окнами. В тот жаркий летний день свободных мест у дома было много, и припарковаться не составило труда.
       Я уже сладко дремал, как неожиданный звонок поднял меня. Звонила теща, жившая двумя этажами ниже. Взволнованным голосом она быстро сообщила, - срочно спускайся вниз, твою машину побили бутылками! Приходила соседка и сказала, что услышала страшный шум и увидела это с балкона. Я пулей метнулся на балкон и, свесившись, посмотрел вниз. С высоты одиннадцатого этажа хорошо было видно, как блестели на солнце многочисленные осколки стекла на машине и вокруг нее. За секунду одевшись, я опрометью бросился вниз.
       Мельком взглянув на машину, огляделся вокруг и, задрав голову, принялся смотреть наверх, пытаясь определить, откуда кидали банки да бутылки. Что кидали сверху – это стало понятно сразу по вмятинам на капоте и на дверях, обращенных к дому. Двор был почти пустой. Только поодаль, у соседнего подъезда, двое парней копались в открытом капоте машины, а больше никого не было видно. Сам же дом на полуденном солнце выглядел совсем безжизненным. Осмотрев окна и не найдя ничего подозрительного, я направился к этим ребятам. Одного из них – Диму, я знал хорошо – парень протягивал кабель и подключал Интернет в наши квартиры. Он первый и обратился ко мне, едва я приблизился.
-Видишь открытое окно на пятом этаже? – и Дима показал на окно, под которым как раз и стояла побитая машина. - Вот оттуда и кидался какой-то парень банками да бутылками, пьяный, по-моему, вдрызг, и сумасшедший какой-то, все время кричал что-то.
       Наскоро поблагодарив его, я мигом взлетел на пятый этаж, и весьма настойчиво принялся давить на кнопку звонка. Расположение квартир в своем подъезде было мне хорошо знакомо, так что не ошибся, звонил туда, куда надо. Где-то через пару минут продолжительных звонков дверь, наконец-то, открылась. Настроенный весьма решительно, я без церемоний вошел в чужую квартиру.
       Прямо передо мной стоял трясущийся парень, с меня ростом, молодой, лет двадцати пяти. Квартира, куда я вошел, была двухкомнатной – справа кухня, за парнем – комната, где на раскрытом диване лежал запеленатый ребенок, который пока еще тихо плакал, слева виднелась еще одна комната. Ничего, не говоря, я отодвинул парня, и прошел осмотреть комнаты – есть ли кто еще в квартире? Нет, никого, кроме нас, больше не было. Так же без слов прошел на кухню, глянул на стол, заставленный пустыми банками да бутылками. То, что ими и кидались в машину – сомнений не оставалось никаких. Подойдя к открытому на кухне окну, я, чуть свесившись, посмотрел на стоявшую внизу Волгу, которая была видна отсюда, как на ладони, усеянная осколками стекол. Нет, абсолютно точно – кидали отсюда!

       Теперь пришло время разобраться с парнем, который молча и так же сильно трясясь, стоял все это время в прихожей. Пока приближался к нему, много разных мыслей промелькнуло у меня. Самая первая – ударить, тут же, следом за ней – как ударить? Мне, тогда еще тренированному боксеру, можно было выбирать из нескольких отработанных ударов, каждый из которых был бы поражающим. Я даже успел выбрать – снизу, апперкот, в челюсть. Просто резко поднять руку и сжать кулак перед его подбородком. Мало не покажется! Тут же мой взгляд скользнул по плачущему ребенку, беспомощно лежащему на кровати. Этот, хорошо, после удара валяться будет – а ребенок, что будет с ним? Маленький ребенок останется без присмотра. Приблизившись, я пристально посмотрел на парня. Нет, пьяным от водки он не был, точно, но так же точно, что он находился под сильным наркотическим опьянением. Совершенно стеклянные глаза, бессвязная речь, заторможенные движения и дрожь, постоянно охватывающая его – все это красноречиво говорило о состоянии парня.
      - Кто ты такой, что здесь делаешь, паспорт – быстро! – выдал я ему, без предисловий.
Он трясущимися руками достал откуда-то паспорт, и протянул его. Изучая документ, я одновременно размышлял о том, что же мне предпринять дальше. Рукоприкладство, похоже, из-за ребенка откладывалось. Так, фамилия, имя, отчество – обычные русские, прописан он где-то в глубинке.
- Почему нет Московской регистрации? – спросил я без тени сомнения, точно еще не зная – а может быть – и есть! Что здесь делаешь, в этой квартире? – продолжал я наседать на него, не дожидаясь ответов.
      - Вот – позвоните, позвоните! – бессвязно бормоча, парень с опаской приблизился к стоящему на тумбочке телефону и, видя, что возражений не последовало, трясущимися руками набрал номер. Поговорите-поговорите! – все протягивал он трубку. Говорить мне, особо, ни с кем не хотелось, но я взял трубку после некоторого колебания.
- С кем говорю? – начал наседать я теперь на невидимого собеседника. На связи была женщина. Как я быстро уяснил, она работала в ЖЭКе, и стало понятно, почему этот парень здесь. В те времена, а описываемые события происходили лет пять тому назад, в ЖЭКах еще не трудились узбеки. В качестве дешевой рабочей силы тогда использовались приезжие из российской глубинки, многое без паспортов, фактически, бомжи. Я хорошо знал это, потому что неоднократно привлекал таких работников то для починки гаража, то для каких-то подсобных работ по дому. И жили приезжие, по большей части, так же, в подвалах ЖЭКов, где их потом заменят узбеки.
       А этот, значит, получил повышение – проживал у работницы, большого начальника по местным меркам. Все это промелькнуло у меня во время телефонного разговора с женщиной. Уяснив ситуацию, я принялся наседать теперь на нее, - почему в вашей квартире проживает человек без прописки? Вы знаете, что он только что кидался бутылками из окна? Сейчас милиция подъедет, уже вызвали, весь двор подняли, – добавил я, на всякий случай. Вообще-то я понимал, что ворвался в чужую квартиру и занимаюсь проверкой документов не совсем законно, то есть, совсем незаконно. Но не оставлять же безнаказанным хулиганство! -Давайте, подходите сюда, на месте разберемся! – предложил я ей.
-Сейчас не могу отойти, - ответила женщина, - я на дежурстве! Да, она работала диспетчером, сидела на вахте, как стало известно позднее. Подойти она не могла, или не хотела, скорее всего, второе, но я и не стал настаивать, еще не решив, что буду делать. Закончив с ней разговаривать, как-то нехотя вернул парню паспорт, и вышел из квартиры, строго предупредив, что вернусь позднее – вечером, и чтобы он был дома.
       На улице ярко светило солнце, и тем ярче сверкали осколки стекла на побитой машине. Двор был по-прежнему пуст, и с тоской взглянув на свою Волгу, я сел за руль – отъехать от подъезда подальше-  осмотреть повреждения. Хорошо еще, что стекла целы! – мелькнуло у меня. Пока выезжал со двора, навстречу попалась одинокая женщина, которая с удивлением посмотрела на усыпанную осколками стекла машину. Отъехав в сторону от дома, к гаражам, с глаз подальше, я остановился и, достав из-под сиденья щетку-сметку, которой зимой сметал снег, вышел из машины. Тяжелые осколки стекла, цепляясь за краску и забиваясь во все щели, нехотя падали на землю. Работая щеткой, я по ходу оценивал повреждения. На капоте две большие и глубокие вмятины, на правой передней двери - то же пара заметных отметин. Лобовое стекло, хотя и не разбилось, но покрылось сколами и щербинками в местах ударов, но замены не требовалось, если не привередничать. Надо помыть машину! – вздохнул я, желая смыть не столько осколки стекла, сколько неприятное впечатление. Мойка была рядом, и других машин там не стояло. Мойщики, занимаясь мытьем, тихо перешептывались между собой, и украдкой поглядывали на меня. То, что машина была побита бутылками, они разобрались сразу. Но мне было не до мойщиков и их разговоров, не обращая внимания, я размышлял о дальнейших шагах – что предпринять?
       Правильное решение пришло довольно быстро. Обращусь ка я в милицию, пусть они надоумят, как правильно поступить. Дело в том, что с участковыми милиционерами я находился в приятельских отношениях. Как директор охранной фирмы, был связан с ними некоторыми делами, да и мое охотничье оружие они проверяли, время от времени. Машина, хоть и блестела после мойки, но вид имела уже явно не тот – вмятины отчетливо различались и бросались в глаза. Позвонив на работу и предупредив, что бы сегодня меня не ждали, я направился в опорный пункт, расположенный в двух шагах от дома. Знакомый майор – старший у участковых, сидел на месте и внимательно изучал газету.
       Здорово, дядька! – поприветствовал я его, радуясь, что застал очень занятого человека на месте. Все тренируешься! – за его столом лежали гири и гантели, и майор, крепкий мужчина средних лет, любил иногда их выжимать на досуге.
-Да, - подтвердил он, - тренируюсь, надо!
-Тут вот какое дело, - сразу перешел я к главному, и обрисовал ему ситуацию с машиной, добавив, что парня этого и в глаза раньше не видел, что он без регистрации, это точно и, по-видимому, под наркотическим опьянением. Вдобавок, для полноты картины, красочно описал, как перед подъездом сейчас лежат горы битого стекла, какой грохот стоял от ударов на весь двор, и что жильцы высыпали наружу. Это хорошо еще, что тогда из подъезда тогда никто не вышел, - добавил я. А то бы посекло, как осколками от гранаты, хоть старушку, хоть ребенка. А машину я аккуратно припарковал, она никому не мешала, - закончил свой рассказ.
      - Эх, надо было сразу его тепленьким брать, да к нам в отделение везти! – пожурил меня майор.
-Да там ребенок годовалый на кровати лежал, - пробовал я оправдаться.
-Ну да ладно, пиши, – и с его помощью, а вернее, под диктовку майора, я написал заявление. Наиболее красочные обороты он, к моему большому сожалению, вставить не дал, за ненадобностью. А то бы я обязательно написал про разлетающиеся осколки, которые могли бы поранить граждан, про грохот бьющихся бутылок, да про притон наркоманов на пятом этаже.
- Сам в квартиру больше не ходи, ни к чему, - проинструктировал напоследок майор. Я вечером пришлю участкового, а он на месте разберется. Говоришь, в соседнем подъезде проживает твой компьютерщик?
       Через день меня вызвали в отделение милиции. Оставив машину на другой стороне дороги, я перешел улицу и поднялся в кабинет к дознавателю. Молодой белобрысый парень записал мои показания, и спросил про сумму причиненного ущерба. Сумма? – тут я несколько озадачился. Семь тысяч, - немного подумав, ответил, от фонаря. Так потом эта цифра и фигурировала везде, и в автосервисе, куда заехал за справкой, охотно подтвердили это – семь тысяч! А где сейчас машина? – поинтересовался парень. – Да здесь, на улице стоит, через дорогу. В окружное управление сейчас еду – вызывают! – добавил я, для солидности. Дознаватель изъявил желание осмотреть ее лично, и мы, перебежав дорогу перед идущим транспортом, подошли к Волге. Парень внимательно посмотрел на вмятины, – все понятно, поезжай, больше не задерживаю!
      - Я тебя в свидетели записал, подтвердишь, если что? – спросил я у Димы – компьютерщика, встретив его во дворе. Да, - кивнул он, без особого энтузиазма. Как-то быстро милиция вышла на него, и в качестве свидетеля его привлекли и без моего участия.
       Спустя несколько дней, заехав к дознавателю, я услышал, что делу дан ход. Причем, показания свидетеля уже лежали у него в папке. Быстро они управились! – оценил я профессионализм их работы. Мы возбудили уголовное дело, - важно объявил белобрысый. Название статьи давно вылетело у меня из головы, помню только, что срок по ней предусматривался до двух лет лишения свободы. Ну и ладненько, - несколько удивленно ответил я, ожидая, что дело подведут под административное, а не уголовное наказание.
       Злодей надолго исчез из моего поля зрения. После визита участкового его как ветром сдуло из нашего подъезда, женщину в ЖЭКе я то же больше не видел, а ее дочь – подросток, водившая к себе шумные компании сверстников, при встречах стала как-то испуганно здороваться со мной, только завидев издалека. Прошло не так много времени, и пришла повестка в суд. Дело рассматривала мировой судья – довольно молодая худощавая женщина, симпатичная к тому же.
       Для моральной поддержки пришлось взять с собой водителя – охранника, здоровенного спортивного вида парня, с давних времен работавшего в охране. В казенном здании с извилистыми коридорами мы быстро нашли нужную невзрачную комнату со школьной мебелью. Видя, что никого нет, я отправил охранника к машине, и принялся в одиночку ждать вызова в пустом коридоре на жесткой лавочке. В коридор вышла девушка – секретарь суда и, задав пару уточняющих вопросов, удалилась. Злодей все не появлялся, зато показался невысокий упитанный мужчина в сером костюме, который сразу подошел ко мне.
– Вы ждете суда по поводу поврежденной машины? – Да. – Я адвокат обвиняемого, – важно представился он. После этого мужчина живо и довольно дружелюбно рассказал, что он бывший сотрудник милиции, что работал оперативником в нашем отделении и его попросили, - безо всякой оплаты, - как он подчеркнул, представлять интересы обвиняемого в суде. Ага, попросили! – отметил я про себя. Кому-то надо было сразу прикрыть проштрафившегося гастарбайтера, поскорее замять дело. Кому? – задался я вопросом. Кто так радеет о том, что бы дело не получило широкой огласки? Уж не то ли ворье, которое и разместило их в городе, расселив по ЖЭКовским подвалам? Но в тот момент меня больше интересовала перспектива слушания моего конкретного дела.
      - Ты пойдешь на компромисс, если тебе полностью возместят ущерб? – напрямую спросил бывший оперативник. Ничьей крови я не жаждал, и выплату денег считал достаточным основанием для закрытия этого вопроса.
- Пойду, - подтвердил я ему. Пусть выплачивает сумму ущерба, и дело закроем.
- Ну и хорошо! – обрадовался мой собеседник. Где же этот разгильдяй, почему не показывается? – и он с нетерпением принялся названивать по мобильному телефону, но на его звонки никто не отвечал.
В тот день ответчик так и не появился, и судебное заседание перенесли. Повестку мне вручили тут же, при мне ее и заполнив. На улице упитанного дядьку поджидала какая-то машина, припаркованная рядом с машиной охранника, и оперативник недружелюбно покосился на подошедшего бойца. Со мной работает, - кратко пояснил я.
       На открытой стоянке, где стояла Волга, вечером я спросил совета у механика – Бориса Федоровича, который ремонтировал все машины на стоянке. – Как лучше исправить вмятины? Возьметесь ли выпрямить железо? Вообще-то, Борис Федорович не считал какие-то вмятины неисправностью, для него было главное – что бы машина исправно ездила но, видя мое огорчение, ответил, - я посмотрю, что можно сделать. Знаешь, - сказал он через пару дней. Выпрямить будет трудно, удары пришлись на ребра жесткости. Залей лучше сверху краской и езди так. Я уже и сам склонялся к такой мысли. Тратиться на ремонт в мастерской мне не хотелось, да и внешний вид был для меня не так важен. Так я и поступил, купив литр краски, просто залил вмятины на капоте, а на двери аккуратно замазал их. После третьего-четвертого раза таких манипуляций, вмятины стали почти незаметны, и я больше не утруждался мыслями о них и о внешнем виде машины – и так сойдет!
       В назначенный день я снова отправился на судебное заседание, нисколько не сомневаясь, что сегодня вопрос будет закрыт – мне выплатят деньги, и на этом разойдемся с обидчиком. Бывший оперативник уже ждал на месте, с ним был знакомый белобрысый дознаватель, который вел дело. Мужчины были немного навеселе, вернее, порядком навеселе. Вот, поговори с парнем, - сразу предложил оперативник, а сам принялся говорить о чем-то с моим охранником, как со старым знакомым, отведя его немного в сторону.
       Суть разговора с белобрысым парнем сводилась к тому, что они здорово помогли мне, возбудив уголовное дело, хулиган будет наказан, и было бы неплохо, если бы я поощрил их старания. Эта ситуация была давно и хорошо знакома. Многих мне приходилось поощрять в свое время, ох многих! А где злодей-то? – задал я встречный вопрос. Что-то его не видно! Вот закончим дело, тогда и вернемся к этому вопросу! Вообще-то, конечно, я собирался поощрить парня, он действительно заслужил это, но так и не сделал, по ряду причин, о которых еще упомяну ниже. Да где же этот оболтус, что он все не идет! – стал волноваться бывший опер. Опять он принялся названивать куда-то, и опять ему никто не отвечал. Через полчаса ожидания, адвокат уже костерил своего подзащитного, на чем свет стоит. Словом, заседание перенесли и на этот раз.
       Не явился ответчик и на третье заседание, по-моему, его уже давно не было в Москве. Так что теперь, в розыск объявлен будет? – ласково поинтересовался я у упитанного адвоката, которому, похоже, судьба подзащитного уже была до лампочки. Свое дело он сделал – защиту обозначил. Да, - кивнул он, - сам виноват! Раз ему не надо, то кому тогда надо! И он снова принялся красноречиво выражаться в адрес обвиняемого, но на этот раз, как-то спокойнее, похоже было, что он знал, что тот не придет.
       События того времени состояли не только из разборок с этим парнем. Очень скоро вихрь событий закрутил меня так, что я уже стал забывать об этом случае. Куда более значимые события захватили меня. Как директор охранной фирмы я оказался втянут в разборки собственников из-за крупной недвижимости, и потом и против меня было инициировано возбуждение уголовного дела, и все контакты с правоохранительными органами, по понятным причинам, мне пришлось свернуть.
       О случае с машиной я уже и не вспоминал, понимая, что никто специально поиском злодея заниматься не будет – невелика птица! Но неожиданно мне позвонили на мобильный телефон. Из разговора стало ясно, что того парня задержали в его родном городе, что он приходил менять паспорт, по достижении двадцатипятилетнего возраста, тут его и арестовали. Мне срочно предлагали замять дело, но я уже не пошел на дальнейшие контакты, поменяв номер мобильного телефона, мне было просто не до них. Наступила весна, и уже больше полугода минуло с момента последнего судебного заседания.
       Эпатировали задержанного парня в Москву долго, уже до лета было недалеко, когда я получил очередную повестку. В Москву тут же приехала его мать, и женщина принялась названивать мне домой, спрашивая, возьму ли деньги – те самые семь тысяч. С ней разговоры свернул, но скоро эти деньги пришли почтовым переводом и, не мудрствуя лукаво, верный солдатскому правилу, я тут же снял их.
       У дома встретился Дима, так же копающийся в машине, как и вот день, когда все это началось.
-Ты получил повестку, пойдешь? – поинтересовался я. Пойду, конечно, - кивнул он. Давай заберу тебя у дома, вместе и поедем, - предложил ему. Пойдет! – согласился Дима. В назначенный день, он был одет, как на парад – наглаженные черные брюки, белая рубашка, галстук. Я же отнесся к мероприятию не так ответственно, и был в своей повседневной одежде – свтелые брюки да такая же рубашка с коротким рукавом.
       В зале суда ко мне подошел адвокат обвиняемого. Это был другой мужчина – крупный и в дорогом костюме. Стало тут же понятно, что это профессиональный адвокат, нанятый матерью парня для защиты в суде. Вы получили присланные деньги? – поинтересовался он. Услышав утвердительный ответ, и уяснив по моему тону, что серьезного противодействия ему не будет, повеселевший адвокат направился к матери подсудимого – невысокой полной женщине и, наклонившись к ней, принялся что-то быстро объяснять. Потом появился высокий молодой парень, и кратко представился, сказав, что он из прокуратуры и будет поддерживать обвинение. Ждать пришлось совсем недолго. Только мы расселись в зале, как в сопровождении конвоя появился подсудимый. Я с интересом посмотрел на обидчика, теперь пришло время рассмотреть его хорошенько, без помех. Одет он был просто – брюки да рубашка, но вид имел теперь вполне вменяемый. Что меня поразило – так это его кандалы. Это были именно кандалы, а не наручники – массивная стальная цепь свисала почти до пола. Я живо представил себе, что на меня самого скоро наденут такие кандалы, и конвой из Вологды поведет меня по этапу.
       Ничего примечательного в судебном заседании не произошло до того момента, пока не стал выступать свидетель – Дима. Ты думаешь, я испугался угроз твоего первого адвоката! – объявил Дима, обращаясь к подсудимому, с возмущением. Еще угрожать мне вздумали! Это оказалось для меня новостью, свидетель ничего не говорил о том, что ему угрожали. Потом слово дали подсудимому:
-Я никому не желаю оказаться на моем месте! – запомнилась мне его фраза.
       Дошла очередь и до меня.
- У Вас будут вопросы к подсудимому? – спросила та же судья.
-Да, - ответил я, поднимаясь. Я хочу знать, зачем ты это сделал? – повернулся я к парню.
Тот молча стоял, понурив голову.
-Вы поняли вопрос, подсудимый? Зачем Вы это сделали? – повторила судья.
-Сам не знает, зачем, - ответила она за него, видя, что тот по-прежнему молчит.
Судебное заседание подходило к концу, все было ясно. Деньги, хотя и с опозданием, мне заплатили, с момента задержания до этапирования в Москву парень отсидел уже месяца четыре, но сказать просто – претензий к нему я не имею, - язык как-то не поворачивался. Оказывается, еще и на свидетеля давили, а я об этом ничего не знал! - обратился я к судье, за участием. Да и деньги почти год ждать пришлось – даже не знаю, что теперь и сказать!
Но женщина, несмотря на молодость, оказалась опытным судьей. Мгновенно уловив перемену настроения, она тут же объявила, - оглашение приговора переносится на завтра! Судья прекрасно понимала, что ни я, ни свидетель, скорее всего, на процесс не придем. Дожидаться оглашение приговора, я конечно и не собирался, поскольку, как уже упоминал, мне стало не до этого.
       Я не присутствовал на самом завершении процесса, но со стопроцентной уверенностью могу сказать, что парню огласили наказание, уже отбытое им, и освободили прямо в здании суда. Заботливая мать тут же увезла его в родной город, от греха подальше, и о нем больше ничего не было слышно. Дима развернулся, так же занимается Интернетом, и смотрит сквозь пальцы на мои задержки оплаты.
       Потом мне еще раз пришлось привлекать участковых для решения одного вопроса, то же обычное бытовое хулиганство. И хотя в тот раз обошлось без возбуждения уголовного дела, ограничились административным, но порядок они навели быстро.
       Машина у меня все та же - старая Волга, и в обозримом будущем, дела вряд ли позволят мне поменять ее на новую. Она давно потеряла свой товарный вид, так как я безжалостно заезжал на ней в лес, на пикники, до которых большой любитель, и основательно ободрал ее борта о ветки да сучки деревьев. К старым вмятинам добавилась сильная ржавчина по бортам, которую, впрочем, я старательно закрашиваю все той же краской, и вид у машины издалека еще ничего. Пока за ней следит Борис Федорович, она еще поездит без проблем! Если хорошо присмотреться, то на капоте и на борту можно различить старые вмятины, от ударов под толстым слоем краски. Они, да еще повзрослевшая девочка с пятого этажа, дочка работницы ЖЭКа, все так же при редких встречах живо здоровающаяся со мной, заставляют иногда вспомнить тот летний день, осколки стекла на моей машине и таки наказанное хулиганство.

февраль 2008 г.

                 * * *