Исполняется на мотив «Летят перелетные птицы»

Не нужно мне чешское пиво. И кнедли. И я заодно
Готов отказаться красиво От выездов в Прагу и Брно.
Я вспомню мой опыт советский, Житье в герметичной стране,
Не нужен ни берег турецкий, Ни берег египетский мне.

Не нужен мне край Эрдогана, Врага, не признавшего Крым,
Враждебен мне мир чистогана С Макдональдсом жирным своим.
Вредны мне грузинские вина — Ведь средней моей полосе
Противна держав половина, А втайне, по-моему, все.

Мне чуждо хохлацкое сало, Хавроньиной туши броня,
— Оно постоянно бросало, Оно не любило меня!
Мне вреден товар белоруса, Запасы его творога
— Диктатора, в общем, и труса, И тайного тоже врага.

Плевал я на просьбы и нужды Родимой бездонной дыры
— Мне польские яблоки чужды, Швейцарские мерзки сыры…
Закрыть бы навеки границы, Впадая в нацистский угар,
От римской сомнительной пиццы, От брынзы коварных болгар!

Друзей у диктаторов нету. Они ненавидят в душе
Немецкую бургер-котлету, Французскую булку-буше,
И хумус, что любят евреи, — В них вечно таится вражда,
— И даже ким-чха из Кореи Душе моей втайне чужда.

Противна мне русская масса, Застолья и стены в коврах;
Российского среднего класса Я тоже уверенный враг, —

Я сам ненавижу котлету, И Штирлица, и Колыму…
Такого диктатора нету, Чтоб нравились люди ему.
Друг друга мы мочим и судим, Стреляем и в ноги, и в грудь…
Российским не нравятся людям Российские люди ничуть.

Гордимся мы нашим пейзажем И кротостью наших скотов,
Но к туркам не выедешь, скажем, — И всех уничтожить готов!
Выдерживать русское диво Способен российский Кащей
Лишь с помощью чешского пива И прочих запретных вещей…

Сомнительных яблок и пиццы, Котлет и французского шу…
Поэтому чуть потерпите — Я все это вновь разрешу,
Поскольку родные Петровы, Бошировы наши и проч.
Соборно пока не готовы Отправиться в вечную ночь.

Если честно, то Межиров — автор не мой,
И анапест меня напрягает скорей.
Мне милее Самойлов, И Слуцкий прямой,
И размашистый дольник, и грубый хорей.

Но когда держиморда на «Доксу» орет, А на герб воздевают омоновский щит,
— «Экстремисты», вперед! «Экстремисты», вперед, — В голове у меня почему-то звучит.

«Экстремистом» объявят навальновский штаб, «Экстремистами» жаждут назвать ФБК*…
Это явно придаст чрезвычайный масштаб Запрещеньям, еще не тотальным пока.

Все уже бесполезно, дерись — не дерись: Экстремист — это строгий, как минимум шесть,
Экстремист — это значит почти террорист; Террорист — это можно пожизненно сесть.

Оппозиция сплошь перемолота в фарш, Ей пора закопаться, как пуганый крот,
Ведь сегодня любые призывы на марш — «Экстремисты», вперед, «Экстремисты», вперед,

И к каким переменам теперь ни стремись — Даже если, к примеру, мороз надоест,
— Все равно ты по ходу уже экстремист, Так что лучшая участь — домашний арест.

Негодуешь в уютном ФБ — экстремист, И тебя упакуем, и коммент сотрем,
Так что лучше заранее сам застрелись, Чтоб Росгвардии лишний не тратить патрон.

Несогласен с Лавровым? — заткнись, не срамись, Хочешь к туркам? — в России не место таким!
Коль не хочешь войны, то совсем экстремист И при этом изменник (червонец накинь).

Экстремисты в Отечестве — каждый второй, Им не место в родном суверенном краю
— Здесь останется только диванный герой, Круглосуточно чешущий гордость свою.

Но придется когда-то страну поднимать, Неизбежен с годами такой оборот,
И завоет в отчаянье Родина-мать: — «Экстремисты», вперед, «Экстремисты», вперед!

Но бессмысленно будет латать решето. На последнем, боюсь, огневом рубеже
Из диванного строя не выйдет никто: Кто способен был выйти, тот вышел уже.

И напрасно ярится последний задрот, Призывая героев компьютерных драк:
— Онанисты, вперед! Онанисты, вперед! Но какой тут вперед. Им стоять-то никак.

- - - - -

* Вынуждены указать, что организация внесена Минюстом в список «иноагентов», но это, увы, никак ни с чем не рифмуется.

                                                       *  *  *