1.

Дьявол оказался субтильным и гнутым, что борзая. Вес кг 45. Возраст, плюс-минус, 45 лет. Одет в паленый «Adidas», с надписью на спине «Russia». В Москве это привычный прикид дворников-таджиков.

— И что же ты хочешь, Ванек? — спрашивал меня черт.

Поезд наш на всех порах летел в Новороссийск, там я рассчитывал провести очередной отпуск.

— Что хочу? Даже не знаю… Точнее, знаю! Я до судорог, буквально до икоты, опасаюсь женщин. Вот бы избавиться от этого страха.

Окаяшка налил в граненый стакан «Балтику №9», смакуя, выпил. Маленькой и сухонькой лапкой обтер губы.

— Не брешешь?

— Ей же ей! Хочешь, перекрещусь?

— М-да… Сколько раз был женат?

— Разве я помню? Пять или семь.

— И боишься?

— Я же говорю, до судорог.

— Жены били?

— Боже упаси…

— Ну да… Ты ведь не из гопоты?

— Аристократ духа. Работаю старшим редактором издательства «Пятый глаз».

— «Пятый глаз»? Что за хрень?

— Литература об околосмертном опыте. Сам, между прочим, пишу книги.

— На гопоту не похож…

— Эко заладил — гопота, гопота. Ты, между прочим, выглядишь сам гопником. Красный костюм «Adidas» — признак самого низкого социального статуса.

— Могу предстать пред тобой лондонским денди, светским львом, щеглом, даже сперматозоидом.

— Это не надо. Ты сказывай, зачем явился? Материализовался, так сказать, прямо из воздуха.

Черт потер серую от щетины щеку:

— Близится, Иванушка, Армагеддон.

— Оставь эти сказочки для идиотов.

— Это сурьезно! Но если вести себя достойно, будешь прощен. Будет прощена даже Баба-Яга. Хотя в существование коей я сомневаюсь.

Вгляделся я в спутника. Ой, мне не люб. Уж лучше бы он был щеглом, аквариумной рыбкой, гуппи, например, пусть даже бойким сперматозоидом.

— Зачем узнавал о моем желании?

— Приедешь в Новороссийск, непременно влюбись. Тогда будешь спасен. Влюбись в девушку оказавшуюся в зоне несчастья.

— Черт, тебя как зовут?

— Петр Петрович. Можно — Петя.

— Петя, потом ты попросишь мою бессмертную душу?

— Сдалась мне эта душа? Может, я развлекаюсь?

Я схватил «Балтику №9», из горла ее выдул.

Черт обиделся:

— Так не годится! Давай, на брудершафт? Кстати, хочу тебе подарить талисман в виде черной жемчужины. Если буду нужен, потри его, и я появлюсь.

2.

В Новороссийске остановился в гостинице «Черноморец», прямо в центре города. Снаружи отель непрезентабельный, жалкий, внутри же царская роскошь, есть джакузи, биде, тайский массаж с девушками из Донецка и т.д.

Заполнил бланк. Клерк, седой и величавый, уважительно приподнял бровь:

— Иван Переверзев? Из «Пятого глаза»?

— Он самый.

— Господи, боже мой! Последний ваш опус буквально вытащил меня из могилы.

— Это как понимать?

— Я же хотел вышагнуть из окна, живу на девятом этаже, а потом прочитал ваш шедевр, хлопнул себя по затылку: «Не дури, парень! Все только начинается!»

— Очень рад. А с женщинами у вас как?

— Знаете, теперь я подумываю о перемене пола.

— Вот оно что… Какой мой номер?

— 266. Ваш ключ. Добро пожаловать!

В номере побрился, почистил зубы. Энергично помолился. Натянул изумрудные плавки, отправился на пляж.

Погода хмурая. Вода 19 градусов Цельсия. Пляж пуст.

Однако я смело нырнул с бетонного мостика. Голова моя прошла сквозь толщу медуз. Доплыл до оранжевого буйка. Медузы исчезли. Я плыл медленным брасом, невольно любуясь дымящими трубами цементных заводов.

Принесет ли талисман в виде черной жемчужины мне здесь удачу?

Вышел на брег. Поморщился от боли. Все засыпано колючими камнями. Они, видно, дешевле, чем галька.

Вытираюсь бархатным турецким полотенцем и внутренне ахаю.

У морской кромки в легком платьице стоит блондинка. Стройные и мускулистые ножки. Грациозная спина. Манящая попка. Воображение мое набрало бешеные обороты. Что под платьем?!

Девушка ощутила мой пронзительный взгляд. Обернулась.

— Чего таращитесь?

— Я в восхищении!

— Ну почему я обречена жить среди быдла?

— Бред! Позвольте представиться. Иван Переверзев. Автор 13 книг об околосмертном опыте.

— И это дает вам надежду на быстрый и упоительный трах?

— Фи! К чему физиология? Я человек сугубо духовный. Последняя моя книга «Сотвори себя сам» разошлась стотысячным тиражом.

— Может быть… А зачем вы напялили изумрудные плавки? Такие плавки носят только прожженные  жигало.

— Моя любимая книга — «Волшебник Изумрудного города». Поэтому и такой цвет.

— А вы забавный… — девушка протянула мне руку: — Ника Петрова.

— Знавал я одного Петра, — задумался я.

— Искупаться, что ли? Жаль не взяла купальник.

— Купайтесь в платье!

3.

О платье я, конечно, пошутил. А Ника возьми да и бросься в морскую пучину, не снимая одежки.

Шалая девка!

Вышла богиней, отжала русые волосы, платье облепило ее литую фигурку. Соски напрягли мокрую ткань.

Перехватила мой взгляд, улыбнулась:

— У вас есть полотенце?

— Прошу! — я подал ей изделие турецкой мануфактуры.

Ника вытирала лицо, без макияжа стала заманчива, что крымское яблочко.

Потом мы сидели в кафешке «Надежда». Ника вкратце, пунктирно, поведала мне историю своей жизни.

Оказывается, она из Москвы, из Восточного округа. Сюда, в Новорос, приехала развеяться от круговерти столичной жизни. И сразу же налетела на мазурика.

— Зашла в ресторан «Веселый осьминог». Сижу, потягиваю джин с тоником и тонкую дамскую папироску. И тут ко мне подходит Аполлон. Косая сажень в плечах. Черные, что смоль, волосы. Под рубашкой выпукло проступают бицепсы-трицепсы и прочие мышцы. Какое же у него мужское достоинство? Я чуть не вскрикнула.

— Ника, избавьте меня от скабрезных подробностей, — я поморщился.

— Короче! Парень представился местным бизнесменом. Мол, половина нефтеналивных судов под ним.

— Маловероятно.

— Вы дослушайте! Пригласил покататься на своей яхте «Мираж».

— Конечно, согласились? О продажное племя!

— Господин Переверзев, ваши женоненавистнические взгляды меня не волнуют.

— Вы бы знали, как я обжегся на женщинах!

— Здесь кто повествует, вы или я?

— Затыкаю фонтан…

— Представился парень Филиппом Веревкиным. Заказал севрюгу в сметане, осьминога в соевом соусе, ананасы в шампанском. Причем, шампанское «Брют», 1961-го года. 3000 евро бутылка. Мы все это выпили, съели. Потом взял мой айфон последней модели, его разрядился. Вышел на улицу, в помещении, мол, дурная связь.

— И сгинул?

— В точку! Развел меня, как лохушку. Я отдала по счету почти все свои деньги.

— Каков подлец… — присвистнул я. — Пробовали его отыскать? Обратились в полицию?

— Гарсон, получите по счету! — крикнула Ника.

— Нет уж! Плачу исключительно я.

— Лады... В полицию не обратилась. А Филиппа нашла на пляже. То есть, не его.

— Не понимаю!

— Нашла другого и… убила.

— Быть того не может! — возопил я.

— Дальше — круче. Придержите эмоции.

4.

Дело же обстояло так…

Ника вышла на брег Черного моря, с диким неистовством переживая свою финансовую потерю.

Опустилась ночь.

И тут к ней подоспел седой крепкий мужчина. Полная луна отражалась в его сивой шевелюре. Незнакомец произнес:

— Разрешите, Прекрасная Дама, одинокий нарушить покой?

— Ступайте лесом… — гортанно ответила Ника.

— Я, между прочим, полковник ФСБ, Дмитрий Никифоров. Ветеран Сирии и Чечни.

— Отзынь!

— Деточка! — схватил меня полковник за локоть. — Не член ли ты, запрещенной в РФ, ИГИЛ? Не хохлацкая снайперша?

— Митя, отвали!

— Зачем же так грубо?

Полковник легким движением опрокинул меня, подлая его рука схватилась за мои трусики от Диора.

И тут сработал инстинкт самосохранения. Ника нащупала тяжелый камень. Со всего размаха опустила его на затылок службиста.

Димон крякнул. Фонтан горячей крови брызнул в Нику.

С трудом столкнула с себя гадину.

Омыла лицо в йодистой пучине. Вернулась к несостоявшемуся насильнику, ощупала его пульс. Алес капут!

— Зачем вы мне это рассказываете? — прохрипел я, Иван Переверзев. — Я не большой любитель чужих тайн с кровавым подтекстом.

Ника потупилась. Нанизала на вилку и стремительно прожевала кусок осьминога.

— Мне нужен совет зрелого мужчины.

— Что я могу посоветовать?

— Понимаете, я его не убила. Он ожил. Меня стал шантажировать. Точнее, не он, а его сводный брат, Филипп Веревкин.

— Час от часу не легче. Этот-то откуда?

— Филипп, оказывается, тоже из ФСБ. В звании майора. Про свой танкерный бизнес в Новоросе он все набрехал.

Я искушенно сощурился:

— Язык служит разведчику, чтобы скрывать свои мысли.

— Да-да… Это еще наш президент РФ говорил. Впрочем, здесь речь не о нем.

— Короче! Что в сухом остатке?

— Гарсон передал мне в желтом конверте фотки. На них я бью камнем полковника ФСБ. На лице моем ярость. И письмо, дескать, цыпка, не дергайся. Хочешь, чтобы все сошло тип-топ, выполняй наши требования.

Ника под столом развела и свела свои мускулистые ножки. Но было мне не до секса. Не до похотливых капризов. С карательными органами не шутят.

— Так что же они потребовали? — прошептал я.

Ника приблизилась ко мне, в огромных ее глазах плясали янтарные искорки, сочные губы вздрогнули, обнажив безупречный жемчуг зубов.

— Он требовал ночь любви.

— С ними двоими?

— Это детали…

— А вы?

— У меня, знаете ли, совсем иные пристрастия. Я сама себе выбираю партнера.

Ника обняла меня и крепко поцеловала в губы.

Мир вздрогнул и накренился.

— Пойдем ко мне в номер, злодей! — прошептала мне ухо.

5.

Через час мы лежали на изодранной страстью простыне, жадно курили.

— Ваня, скажи, дорогой, сколько у тебя по временной шкале не было женщин?

— Года три…

— Причина?

— Я их боюсь.

— Плиз, поясни.

— В моей жизни армейский порядок. Как на боевом корабле. Ничего лишнего. Любая же женщина — генератор хаоса. Там бигуди, там трусы, там косметичка. Это нервирует. Вводит в ступор. Почти в коматоз.

— Значит, в жены меня ты бы не взял?

— А смысл? Рутина быта сразу погасит чистый огонь страсти.

— Ты прав. К тому же, я предпочитаю мужчин стройнее. Помачистей, что ли…

— Ага! Допустим. И как же ты открутилась от тех брательников?

Ника встала с постели и отправилась в ванную. Сзади моя возлюбленная была еще красивей. Хотя и впереди у нее была изюминка. И какая!

Закутавшись в махровое полотенце, она появилась в проеме двери.

— Они стали мне присылать инструкции. В конечном же счете, все сошлось на тебе.

— Как это на мне? — клацнули мои зубы.

— Вот письмо… — Ника порылась в сумке. — Читаю… Ника! Ты должна убить Ивана Переверзева. Спеца по околосмертному опыту. Раз ты не согласилась на ночь любви, сделай это, и мы отстанем. Убей его ножом для колки льда. Выйдет забавная цитата из «Основного инстинкта».

— Где ты найдешь такой нож? — резко вскочил я. — У тебя разве есть лёд?

— Льда вагон. Показать?

— Не надо. И почему воскрес тот полковник?

— Меня спрашиваешь? Это же ты у нас спец по околосмертному опыту.

— Так будешь ты меня убивать или нет? — прошептал я.

— Дурачок! Разве я похожа на убийцу?

— Это как посмотреть…

В дверь постучали.

Накинув белый халат, я подскочил к двери.

Вместо ожидаемого гарсона я увидел седого крепкого мужчину в костюме цвета хаки. Костюм весь в застарелых пятнах крови.

— Кто вы такой? — просипел я.

— Полковник Никифоров! Герой объявленных и необъявленных войн. Прочь, коротышка, с пути!

6.

— Полковник Никифоров? — вскрикнула Ника, села на пуфик, махровый халат распахнулся, обнаружив (вот уж некстати!) удивительной лепки младую грудь.

— Он самый! — подбоченился палач.

— Но вы же жмурик? — набычился я.

— Ошибаешься, гад! — прорычал полковник. — Я с умыслом не отмыл с костюма пятна крови. Они напоминают мне об унижении. Отказала баба! И кому? Мне! Ветерану всех войн. Сам маршал Шойгу награждал меня орденом. Причиндал у меня, как у донецкого жеребца.

— Позвольте усомниться… — усмехнулась Ника. — Мужской довесок обычно находится в синхроне с носом. Нос же у вас маловат. Нос-кнопка.

— Я вам сейчас докажу! — рука супостата потянулась к зипперу.

— Но позвольте, зачем меня убивать! — вскричал я.

Рука от зиппера отдернулась.

— Ты достал, карапуз! Где тут у вас нож для колки льда. Я сейчас совершу правосудие.

— Вот он нож! — Ника его выхватила из кармана халата. И резким движением воткнула его в шею полковника.

Служака рухнул.

Это зачем? Мне вовсе некстати быть свидетелем смертоубийства. Затаскают по органам.

Я вытащил талисман в виде черной жемчужины, потер его, как велел на прощанье чёрт.

Полковник на полу дернулся, вскочил и превратился в Петра Петровича, в черта. Тот же ложный «Adidas», с надписью на спине «Russia». Расщелина меж зубов. Словом, Петр Петрович собственной персоной, встречайте!

— Петрович, какими судьбами? — возопил я.

— Сюрприз.

Ника упала на пуфик. Халат ее опять распахнулся. Молодая ее грудь в этот раз мне показалась еще заманчивей.

— Объясните что-нибудь… — проворковала она.

— А чего объяснять? — черт сел на тахту, забросил ногу на ногу, грязные пальцы его торчали из босоножек. — Я решил развлечься. Подгадал вашу встречу. Ника и Ваня. Гога и Магога. Туз в туз.

— Кто же тогда Филипп Веревкин? — прошептала Ника.

— Тоже я… Ваня, растолкуй барышне, что я принимаю любой облик. Могу быть краснозадой макакой, аквариумным гуппи или меченосцем, сперматозоидом или яйцеклеткой. Могу даже стать, типа, нейтрино. И прочей невидимой квази-шелупонью.

— А как же Армагеддон? Это шутка? — спросил я.

— Это не шутка. Но волноваться не надо. Может спастись даже Баба-Яга.

— Я схожу с ума… — Ника терла виски.

— Братцы мои! — черт дернул цыплячьими плечами. — Пойдемте со мной в ресторан «Веселый осьминог». Растолкую в деталях.

— Опять «Веселый осьминог»? — поежилась Ника.

— Талисман вернуть? — протянул я черту черную жемчужину.

— Оставь себе. Мало ли чего, — вприщурку оглядел нас. — А вы пара ничего!
Хотел бы я быть на вашей свадьбе ...шафером.

                       Закат над морем, фото из сети.

                                               *  *  *