Ну и как это понимать?

-Ну и как это понимать? Кто из вас этой ночью слопал две сосиски!?

Марина, хозяйка небольшого частного дома в небольшом украинском городке,  жена и многодетная мать, с грохотом захлопнула дверцу холодильника и грозным взглядом обвела притихшее  семейство.

 В глазах ее карих и суровых,  блеснул непримиримый огонь жажды справедливости,  столь присущий некогда отцу всех чекистов,  несгибаемому Феликсу Эдмундовичу Дзержинскому, хотя тот по слухам  был не только дворянином, но и выходцем из нынешнего члена ООН, Польши.

Кабыздох,  беспородный лохматый пес на всякий случай залез под стол и прикинулся спящим.

- Ну что, так никто и не признается?

Она громыхнула по столу початой, покрытой инеем пачкой сосисок.

- Хорошо. Я начну иначе, но потом на меня не обижайтесь. Если я сейчас еще может быть и прощу тайного воришку, то потом уж точно нет!

Марина вытерла полные руки об передник,  и отчетливо проговаривая каждую букву, начала.

-Засядько Грицко. Это ты съел сосиски?

Грицко,  годовалый лопоухий пацан,  в это время катался по полу на своем, судя по запаху отнюдь не пустом  горшке, но почувствовав в интонации матери недовольство, широко раззявил  беззубый рот и громко с подвыванием взревел.

- Понятно.

 Подытожила Марина и повернулась к дочери.

- Засядько Маша. Это ты съела ночью две сосиски?

- Нет.

 Пропищала девчушка лет шести и прижав к груди плюшевого медведя ярко лилового цвета, попыталась вжаться в свой маленький стульчик.

Марина перевела взгляд на старшего, пятнадцатилетнего сына.

- Засядько Иван. Это ты съел сосиски?

Мальчишка вскочил, отложил раскрытую книжку в сторону, зачем-то вывернул карманы штанов  и  энергично, отрицательно  затряс головой.

-Нет…

-Хорошо…

 Выдохнула женщина и по-видимому решив  допрос собаки перенести на потом, повернулась к мужу.

- А вы, Михаил Петрович Засядько, вы ничего не хотите мне сказать?

- Я…- начал было оправдываться хозяин дома, как неожиданно затрапезного вида телефон выдал нечто среднее между осипшим органом и пионерским горном .

-Потом дорогая, ты же видишь, мне звонят. Вдруг что-то важное? Вдруг на моем родном Днепрогэсе что-то случилось? Вдруг они там все позабыли, что у меня отпуск? 

Извинился супруг и потянулся к телефону.

- Да…- проговорил в трубку  Михаил Петрович,  и тут же, неожиданно для всех,  прищелкнув босыми ногами, вытянулся во фрунт.

- Здравствуйте господин президент! Рад вас слышать…

Как ко мне? А на хрена?! То есть я хотел сказать, что это конечно большая честь для меня и всей моей семьи, включая Кабыздоха, но…

Нет, это не вы Кабыздох, это другой который Кабыздох, наш, местный…

Только я не совсем понял (телефон очень плохой, связь никакая), это вы ко мне сейчас приедете, или я к вам потом?

Выыыы…Сейчас…Понятно…А зачем?

Ааа,  у машины бензин закончился…Понятно. Ездили к электорату, к избирателям?

 На фронт!? Понятно…Поднимали воинский дух…Стращали русских солдат прямо с брони самоходки!? Так им и надо? А что, русские войска там и в самом деле есть? Вы сами видели? Ух ты…Что, вы даже бурят сквозь танковую броню рассмотре…

Да, да,  я понимаю: мы, украинцы, самая сильная и современная армия Европы,  словно щитом, грудью своей украинской, защищаем все европейские страны, включая Америку от вторжения русских захватчиков! Как вы это красиво сказали:»Словно щитом»! 

А…И бензин закончился, а лимит на горючее уже вышел… Все деньги ушли на предвыборную гонку?

…Понятно…А у солдат бензин не той марки…Ну ясно…Ммм

А… Понял… Вы хотите, что бы я сам, добровольно, в качестве безвозмездной помощи непобедимой Украинской Армии,  у  моей ласточки, у  моего Запорожца значит, из бензобака бензин  откачал  и в  ваш бронированный Лексус залил? Понятно…  Ну что ж, это наверно справедливо.                                                                                                          

Михаил Петрович нервно облизал губы, и присев за стол,  свободной от телефонной трубки рукой выудил из надорванной, забытой супругой  пачки подтаявшую сосиску.

- Господин Порошенко, господин Порошенко…

 Засядько снова вскочил и, наверное, от волнения впихнул злополучную сосиску в рот

. Целиком.

 В целлофановой обертке.

- Я вот только сейчас вспомнил. В пяти  километрах пяти от нас заправка…Там и бензин, и солярка, и сжиженный природный газ, и самое главное не надо ничего ни у кого отса…Что?  Я вас поддразниваю!? Да Господь с вами…Чем!? Природным газом? Ну что вы…

Какой я москаль?

 Та вибухи мене грім якщо я москаль!Та краще я з'їм свою краватку якщо я цим, які не стрибали хоч в чомусь заздрю...Що б я так жив, як вони...

Я этих москалей клятых ух как ненавижу…Собаки.…

Не дают  спокойно тырить ихний сибирский газ. Жлобы!

Прошу прощенья,  я имел в виду конечно не тырить, а  совершать транзит в Европу. 

-Что, что? Почему опять на русский язык перешел? Так от ненависти.

 Хочу язык врага в совершенстве знать.…А как же! Я понимаю…

Это мы раньше считались братскими народами, славянами:  вместе Днепрогэс строили, вместе фашиста били, вместе бандеровцев по лесам гоняли,  вместе о коммунизме мечтали, а сейчас нет.

«Прощай немытая Россия»…Они дикари, азиатчина, а мы арийцы, потомки древних Укров. Это вам не хрен собачачий!

Михаил Петрович вновь опустился на стул и вновь, как бы в интеллигентной задумчивости, не поднимая глаз,  зашарил рукой по столу в поисках сосисок.

Вместо пачки с мясными деликатесами,  на прожженной в нескольких местах клеенке оказалось прохладное, влажное пятно.

- Конденсат.

 Печально проговорил он в трубку и тот час же поправился:

- Это я не вам господин президент…Точно не вам.-   И машинально нажал кнопку отбоя.

-Что ты наделал!?-

 Простонала Марина, останавливаясь напротив супруга.

- Что же ты трубку бросил не попрощавшись?  А вдруг Порошенко обидится? А вдруг его сдуру на второй срок переизберут? А вдруг он опять гарантом нашей счастливой жизни окажется…

- Ничего. Я не обижусь.

 Произнес кто-то до боли знакомым голосом и на пороге появился гарант собственной персоной.

- Я не обижусь. Я добрый. Когда всю жизнь делаешь конфеты, даришь людям сладкое,  поневоле становишься мягким и обходительным.

В голосе Порошенко зазвучали слезы

Президент незалежной промокнул глаза рукавом, прошелся по комнате оглядываясь и, заметив в руках Марины сосиски,  ненавязчиво, но решительно  выцарапывая  пачку из ее  побелевших, крепко сжатых пальцев,  проговорил с грустью.

- Мои любимые, говяжьи…Спасибо сестра.

После чего, не  торопясь,  смакуя и аккуратно снимая оболочку, съел одну за другой,  четыре штуки.

-Раз, два, три, четыре…Четыре осталось…Странно, а должно было остаться шесть…Кто-то уже две слопал…Да…Мельчает народ, мельчает. У родного президента сосиски из-под носа тырят…Раньше такого не было.

Помню: был я в свое время бедным и голодным студентом, перцем торговал, а в ресторанах тогда…

Но что было тогда,  когда он бедным и голодным студентом торговал перцем никто так и не узнал, так как в это время, в комнате распахнулась дверь,  и в помещение  громко топая башмаками, вошли  министры обоих полов, хорошо известных по газетам и теледебатам. Последним втиснулся священник в парадном обличие с большим наперсным крестом на животе .

- Это кто, Томас?

 Михаил Петрович на всякий случай перекрестился.

- Да кто ж его знает, как его зовут…Может быть и Томас.

 Порошенко тоже перекрестился, и тоже на всякий случай.

Все замолчали и закрестились, и лишь малолетний Грицко, ловко лавируя среди  многочисленных ног президентской свиты на своем, похоже еще более полном горшке,  игнорируя  представителя обновленной  православной церкви,  улюлюкал громко и восторженно.

И тут,  вновь прибывшие, вышеупомянутые господа и дамы, разглядели сосиски в руках у президента. В комнате повисла странная, нехорошая тишина. Кто-то громко и безнадежно сглотнул набежавшую слюну.

- Господи, - изумился Михаил Петрович. – Да что же они у вас вместе с Савченко в одной камере полгода  голодовку держали?

- Зря иронизируете, господин Засядько.

 Порошенко отламывал кусочки сосисок и вкладывал их в широко раскрытые рты своей команды. Со стороны это  выглядело довольно забавно, чем-то напоминая кормежку ненасытных птенцов в гнезде.

- Постоянные поездки, по миру и по стране, обеды и ужины согласно этикету, десятки блюд и напитков различной крепости – это все так утомляет. В Америке Биг Маги, в Норвегии- селедка с душком, в Голландии сыр, в Японии яйца летучих рыб, в Италии -спагетти…Мы так оторвались от нашего народа.  Хочется иногда  самой обыкновенной украинской пищи: борща с пампушками, колбаски с жирком, сальца с чесночком, горилки на перчике, наконец. Вот у вас, к примеру, есть горилка?

- Нет. Но для вас найду.

Твердо проговорил слегка одуревший от всего происходящего хозяин дома.

- Ты уж расстарайся братец, сам видишь, оголодали мои хлопцы,  пока машину толкали. Оголодали.

…Часа через два, когда и домочадцы и окружение Петра Порошенко угомонились и уснули,  кто где умудрился, Михаил Петрович Засядько  и президент Украины Петр Алексеевич Порошенко  сидели за столом друг напротив друга и уткнувшись лбами, для равновесия, надо полагать, рассуждали о жизни.

-Вот вы, молодые,  все время меня ругаете, критикуете на все лады. Мол, Порошенко сукин сын заврался, обещания не выполняет, богатеет впереди страны всей!

- А я не сукин сын!- кулак президента тяжело упал на тарелку с солеными помидорами.

- Я Миша о каждом из вас,  как о собственном ребенке забочусь, ночами не сплю, все думаю, как бы народу-то своему жизнь полегче, да посытнее устроить.

Он слизал с кулака  ошметки помидоров и со слезой в голосе продолжил.

- Вот меня оппозиционеры доморощенные ругают постоянно за то, что я фабрики свои кондитерские  до сих пор не продал. Что, мол, кому война, а кому мать родна. Что, мол, за время своего президентства в разы разбогател. Да как же их продать, когда сейчас в стране война, и людям простым не до шоколадных фабрик? Я честное слово в Киеве на каждом столбе самолично объявление приклеил… Гадом буду, если вру. Я и цены сбавлял, и бонусы какие-никакие предлагал, а все одно, не покупают у меня мои фабрики и все тут.

Порошенко разлил остатки самогона по граненым стаканам  и продолжил.

-Вот сейчас меня мой народ переизберет на второй срок, и я вплотную Крымом займусь.

А как же. Надо исконно украинские земли в зад возвращать…Тем более я у америкашек и аванс уже за Крым взял…В смысле помочь обещали…

Он пригорюнился, выпил, занюхал лысоватой головой Михаила Петровича и проговорил, с трудом приподнимаясь со стула.

- Ну ладно, я пойду наверно.…Мне сегодня еще анализ на алкоголь и наркотики сдавать.…Зеленский совсем рамсы попутал: где я, а где он…Анализами меня припугнуть задумал. Щенок. Да я только свистну и мне этих анализов, ведра нассу…принесут. И что интересно: задаром!  Любит меня мой народ, любит. Думает я этого актеришку испугался: да мало ли что спонсор у него, Коломойский? Я и Коломойских видал…

Вон тезка мой, царь Петр Алексеевич, только окно в Европу прорубил, а я, не побоюсь этого слова,  целую дверь выпилил. Без виз вам всем подарил. Ты мне за без виз благодарен, Миша?

- Да как вам сказать…У меня на Европу денег как раньше не было, так и сейчас нет…

Буркнул Михаил Петрович, протягивая президенту подрагивающую ладонь.

   …Через четверть часа, когда пыль за последней машиной президентского кортежа припорошила раздолбанную  дорогу, хозяин дома, недоуменно разглядывая опустошенный холодильник,  проговорил обращаясь к проснувшемуся раньше всех Грицко.

- Интересно, а кто все ж таки прошлой ночью съел те самые первые, две сосиски…Не ты?

P.S. Имена и фамилия всех членов хлебосольной семьи изменены до неузнаваемости. Кличка собаки также понесла определенные изменения.