Берлин. Кройцберг. Оstern. Весна

                                                                                                                 Пока апрель не затевал возни

                                                                                                              Угодной насекомым и растеньям

                                                                                                            Взяв на себя несчастный труд весны

                                                                                                         Безумным становился неврастеник…

                                                                                                                                             (Белла Ахмадуллина)

  Подошли к концу вьюжные зимние дни, наметающие сны в душу.

 Шёл серый, холодный, неприкаянный апрель.

На этот раз природа очень долго излечивалась от наследия зимы, холодной змеёй, заползшей в душу. И как следствие – период затянувшихся дискуссий, где истины были изнасилованы, а идеалы заражены непонятной болезнью. ..
Кто-то невидимый на небе взмахнул волшебной палочкой, приостановил межсезонье, и в привычно-серый драйв Кройцберга влетела весна. Словно кто-то подсластил воздух.

   Город, парализованный долгим ожиданием, проснулся , потянулся, протёр глаза.
Сначала один только воздух покрылся сияющей рябью. Затем, выходя по утрам, мы стали замечать то тут то там белые, жёлтые, фиолетовые кнопки цветов. С каждым днём их становилось всё больше. По кустам кто-то прошёлся широким зелёным флейцем, и наконец всюду свежая зелень покрыла сочным салатом землю. С первых дней апреля пошла теплынь. Бурно вошедшая в рост весна буквально за одну ночь набрала силу и пошло, как на дрожжах +10, +15, +18, +20. 
И так день за днём.

   Не стало на улицах людей-призраков, людей-теней, наглотавшихся злобы зимы и затяжных депрессий. Кто-то вытащил у них из глаз постаревшие льдинки и вместо них запустил прыгающие глумлинки.

   Закончились эрзацы чувств, начались настоящие. Стало легче переносить удары судьбы – значит началось исцеление души. Люди выползали из собственного душевного подполья, словно увидели, что произошло нашествие на их тяжёлый спрессованный мир, иного, радужно-крылатого мира ангелов. Это весна распахнула заколоченные ставни чувств, которые кусали жирные куски своей меланхолии.

   Силы утроились, волна неведомой жизненной силы стала распирать грудь. На задворках сознания морзянкой отбивался такт – вот и ещё одну зиму пережили ... вот и ещё одну зиму пережили... ещё одну зиму пережили…

   В ткань повествования о весне ненавязчиво вплелись озорные чёрные птицы с оранжевыми клювами, по-хозяйски обживающие лужайки. На улицах появились маленькие тележки, в которых воспитатели катили 5-6 деток.

На деревьях появились жёлтые, зелёные и красные листочки.

Появились цветы, нежно пахнущие какой-то туалетной водой.

На небе – крупные, спелые звёзды с ресницами.

   А ты переполнен ожиданием.

Просыпаешься в какой-то непостижимой уверенности, что –то должно произойти. Солнечным утром бросаешься с кровати – что стало с окрестным миром за те несколько часов, что ты оставил его без присмотра !

И хотя ночь всё ещё встряхивалась холодной мокрой собакой , в утренние часы воздух стал розовым.

Чёрная земля покрылась салатово-бежевыми побегами. Ноздри рвёт от непривычного аромата. Кто-то невидимым аэрозолем разлил в воздухе запах клейких листочков.

Неужели у зелени может быть столько оттенков!

Наконец появилась возможность открывать красоты с той неподкупностью детского зрения, что давно потеряна и забыта в сутолоке ежедневных забот.

Подол небес склеен бирюзой. Ты физически ощущаешь, как над небесной синью растекается золотой жар и канал впитывает в себя лазурь неба.

Он, канал, стал теперь центром общественной жизни.

Проснулись и ожили корабли в затоне ,запускают двигатели, моют друг-друга из шлангов, чистят окна и палубы, драят поручни. А на Шпрее весёлые катера и яхты бросились пенить реку под Варшавским мостом.

С каждым днём увеличивается колличество лебединых стай.

На огромных липах у канала повисли на верёвках альпинисты, срезают сухие ветки.

По утрам вдоль канала носятся толпы бегунов, вместо приветствия показывающие друг-другу два пальца  в виде  буквы V – Виктория.

По понедельникам лужайки вдоль канала «украшают» пирамиды шашлычного и прочего мусора, оставшегося с пикников.

А мост Admiral Brücke покрыт штабелями коробок из-под пиццы. Хозяин близлежащего итальянского ресторана подсчитывает астрономические доходы.

Каждую ночь мост наполняют толпы молодёжи. Девицы с пирсингом и рваными колготками, парни с дрэдами до пояса, кругом только и слышен поюще-мускатный итальянский, кипуче-гитарный испанский, ухабисто –ржавый английский, ахающе-кувыркающийся арабский.

Ощущение такое, словно каждый принял на грудь по бутылке абсента, того самого, что «Таbu», где на этикетке стоят только три большие цифры 777 , всю ночь упиваются головокружительной беззаботностью...

Вращается привычное колесо и поворачивает судьбы.

А назавтра опять с утра до вечера подол небес заклеен бирюзой. Окна лопаются от избытка солнца. На город словно кто-то повесил венок из радужных снов.

Хочется говорить стихами, но они умирают, застряв в горле.

Реклама уже не хватает за рукав – не до неё. Весна разогрела и запустила весь город.

Весна, как опытный живописец наносит пастозные штрихи кистью – зелёный, салатовый, голубой, розовый, жёлтый и эта красота возвращает людям первоначальный восторг. Кодирует внутреннее состояние души.

Всё пошло фузом, как удачный пассаж у гитариста.

В Gorlitzer Park приютился табор кожаных кочевников-кентавров-мотоциклистов – луноликих евразийцев. Заклёпки, цепи, шипы, бронебойная музыка.  Бензиново-марихуанные запахи. Татуированные клешни. Внутривенное счастье полощется в рыхлых телах. С трудом переставляя непослушные слоновьи ноги по табору передвигается вожак – косноязычный микроцефал с васильковым взглядом и соломенной косой до пояса. Избыток энергии выходит междометиями.

 А вокруг трели птиц вяжут кружево звуков. С каждым днём они становятся всё сильней и сильней. В душе свинячий восторг от всего этого. Ведь прилетели и поют 11 видов певчих птиц. И душа поёт. Хочется делать только продиктованные душой движения.

То тут, то там – фейверк из бело-розовой сакуры. Уставила в высь свои бордовые факелы магнолия. Воздух потерял температуру, его не ощущаешь.

И солнце пьянит лучше любого вина. На душе позитив и мажор.
Высыпали на улицы кабриолеты. Население Кройцберга увеличилось тысячекратно. На дверях знаменитой галереи «End Аrt» объявление – Концерт группы «Das original Оberkreuzberger nasenfloteorckestr» - семеро мужиков поют хором зажав носы. Ярко и прикольно.

Поток новостей из ящика:

- Сгорел Собор Парижской Богоматери.

- Английская полиция арестовала основателя Wikileaks Ассанжа.

- На выборах президента в Украине победил комик Зелинский.

-В Афганистане талибы казнили влюблённую пару, застигнутую в прелюбодеянии.

-В Египте найдена мумия в великолепном состоянии. Возраст 3000 лет.

-В Германии в городе Фрайденштатд открыт отель для нудистов.

- Главный военный прокурор А.Матиос сбежал из Украины.

-В Мексике свиной грипп косит людей.

-В Бельгии с церкви на площадь упал ангел весом в 3 тонны.

-В Москве дети банкира разбили «Феррари» за 350 тыс. евро.

    А-ну вас! Пофиг! Провались всё пропадом.  Ведь на подходе «Оstern»!

Слово это касается клавишей души, как музыка Вивальди...

Вечером, в сиреневых сумерках, когда в окнах домов повисли жёлтые и белые тюльпаны света, с улицы внизу донёсся какой-то шум и пение.

Выглянул – неспешно шла процессия людей в белых одеяниях с оранжевыми факелами в руках – шествие на Karfreitag (страстная пятница).

   Што для меня Оstern? Это как «Radio Paradiso». Много лет, изо дня в день, там крутят одни и те же песни. Но среди них нет ни одной случайной, все они великолепны. Так и Оstern, который всегда приходит одним и тем же заведенным правилом. Сначала во всех витринах города появляются зайцы. Иногда только заячьи уши, что тоже красиво. Зайцы изготавливаются из шоколада, меха, ткани, поролона, прес-папье, фанеры, коры, прутьев и даже травы. Затем приходит очередь пасхальных яиц. Им нет числа. В торговых центрах с потолков свисают метровые яйца, разукрашенные детьми, а полки магазинов наполняются яйцами всех мыслимых цветов и раскрасок. «Хитрые зайцы» начинают прятать яйца, а дети их искать. Там и сям на площадях выставляются загоны с домиками, где зайцы и кролики всех мастей на соломе грызут морковь.

Рядом музыканты на гитарах  лобают шлягеры 80-х. Народ бросает свои пивные кружки и ну танцевать. Особенно выделяются две дамы за шестьдесят в ковбойских шляпах, в кожаных жилетках и с какими-то беличьими хвостиками, свисающими им до пояса.

А кругом только и слышно: - Schöne Ostern!

По традиции, на Оstern  я готовлю себе новое блюдо. В этом году это кружево из нитей солёного турецкого сыра «Борода аксакала» несолёных чёрных оливок, засахаренного имбиря плюс стаканчик «Саmpari».    Пальчики оближешь!