«БОТИНКИ» ОТ ВАН ГОГА

Вместо вступления

Наталья Ковалёва в своём ПУТЕШЕСТВИИ В ГОЛЛАНДИЮ (частьпервая) от 06.11.2006 показала нам картину Ван Гога «Едоки картофеля» и фотоснимок дома с фрагментами этой картины в проёмах окон, в Ньюэне, в котором Ван Гог прожил всего 2-3 года с 1883. А недавно и Игорь Борисов в своих НОВОСТЯХ от 02.08.2008 г. снова обратился к этой картине, предположив, что лицо крестьянки написанное под картиной «Зеленая лужайка», возможно является эскизом к будущей картине. Так или иначе, но я снова посчитал нужным по ходу своего повествования показать и картину и фотографию дома в связи с сюжетом этого эссе.  

«Едоки картофеля». 1885. Музей Ван Гога. Амстердам

Не показал Винсент Виллем Ван Гог на своей известной картине «Едоки картофеля», что надето на ногах этих едоков сидящих по сторонам сколоченного из грубых неотёсанных  досок то ли стола, то ли ящика, так как колени мужчины и женщины по правую и левую стороны прижаты к этому столу-ящику, а не задвинуты под него. Да и низок этот стол, чуть повыше стульев. Едоки сосредоточены на еде, размеренном и основательном ритуале её. Крестьяне, уставшие и севших к столу после краткой молитвы, аккуратно достают, кто вилкой, кто ложкой, а кто руками, ещё горячие под восходящим паром картофелины из общего блюда и медленно их пережёвывают. Надо насытиться, восстановить и набрать новые силы перед завтрашним выходом в поле. Из кувшина в белые чашки льётся коричневая жидкость, по-видимому, эрзац - кофе. Коптит керосиновая лампа над столом. Тихая вечерняя скудная трапеза.

Едоки, по-видимому, босы, так как сняв обувь, дали отдохнуть своим натруженным за день ногам. Они ещё не обмыли их. Возможно, если хватит сил это они сделают  перед сном. А пахнувшие потом и телом каждого из них ботинки уже сушатся, тоже отдыхают и разносят крестьянское амбре вокруг того места, куда их поставили до завтра.

Но художник не забыл об этих ботинках. Он нарисовал их на отдельных холстах. Все пять пар, по числу едоков картофеля. А я их отыскал в Интернете, заинтересовался и хочу вас познакомить с ними, с этими не столь популярными и мало известными картинами великого Ван Гога.

В этой серии полотен (пять картин), изображающих ботинки бедняков, что по словам Ван Гога есть «говорящая» натура., мастер как бы закрепил интимные символы верности себе и своим убеждениям и засвидетельствовал свою приверженность чисто голландскому отношению к вещам, свойственным человеческой природе. Труд и пот, а также отражение времени, погоды и владельцев обуви оставили на этих ботинках свои следы.

«Если от картины, изображающей крестьян, пахнет салом, дымом, картофелем, отлично ! Все это только на пользу. Если в хлеву пахнет навозом, прекрасно! Если в полях стоит запах спелых хлебов или картофеля, гуано или навоза, это только на пользу. Картина, изображающая крестьян, ни в коем случае не должна пахнуть духами». Так писал Винсент Ван Гог.

Винсент Ван Гог. "Ботинки", 1886. Музей Ван Гога, Амстердам

На самой первой из этой серии картин изображены два измятых, вконец исхоженных, ботинка, причём оба с левой ноги (так утверждают знатоки, хотя я и не убеждён в этом), в то же время равные друг другу по размерам и фактуре в своей принадлежности одному хозяину. Они как сироты жмутся посреди свободного пространства, где, казалось бы достаточно места для менее тесного их расположения. Но они привыкли топтать землю, пашню, пол мастерской, всегда будучи рядом, «впряженными» в тело и в работу одного человека, надетыми на его обе неразлучные ноги - труженицы. Их истерзанные насилием шнурования и стягивания, уплотнённые шнурки - верёвки, возможно, уже были заменены, не выдержав испытания временем, выглядят весьма плачевно и нечисто, как и сами ботинки. На картине нет даже земли, налипшей на башмаки в поле или по дороге с поля, а эта приставшая к башмакам земля могла бы по крайней мере указать на их применение. Нет частиц опилок или мелкой стружки, которые могли бы рассказать о работе их хозяина в мастерской, где выстругивают кломпы. Нет и мучной пыли на них или шелухи с зерён, попавших на мельнице. Просто стоят крестьянские башмаки, и, кроме них, нет ничего.

«Пара ботинок». Париж 1887. Балтимора, Художественный музей.

На этом полотне, более позднем этюде, тяжелые, подбитые гвоздями ботинки, по-видимому, рабочего человека, занятого на «чистом» производстве выглядят  словно близнецы - братья, один из которых небрежно скинутый с уставшей ноги, перевернулся подошвой кверху. Они всё же оказались рядом, как и первая пара, тесно прижавшись друг к другу, и один, робко трогая другой развязанным шнурком - пальцем, как бы вопрошает: - «Не ушибся ли ты при падении? Ты ОК?»

Ван Гог, рисуя ботинки, создаёт их живой портрет, описывает вещь, а не какую-то абстракцию предмета с натуры, отражает как бы взаимоотношения ботинок между собой, показывает их живое соприкосновение друг с другом. Для этой связи в каждой паре (а он рисует только пары ботинок) он оживляет шнурки, как некие образы рук, одухотворяет их, заставляет их прикасаться ко второму ботинку, как бы передавая сотоварищу свои мысли и переживания. Некоторые исследователи пишут о «психологии», навеваемой картинами и даже проводят аналогии с переживаниями самого художника. Возможно, права искусствовед А. Шиманска, утверждающая, что подобные работы являют собой «потрясающий символ замученного человека, который осознает себя через вещь, через настроение усталости от своего существования». А Ван Гог всю свою беспокойную жизнь был усталым, надломленным человеком с неустойчивой психикой. 

Присмотришься к этим поношенным, растоптанным, повидавшим всё и хлебнувшим вдоволь лиха обувкам - ботинкам, и тогда прочувствуешь сам или увидишь целую гамму отраженного в них бытия вплоть до момента снятия их с усталых крестьянских ног. После этого обоюдного облегчения они уже только и способны, молча отдыхать и не двигаясь, поведать и передать зрителю свои чувства, ощущения и переживания в их оригинальном и неповторимом художественном воплощении на холсте. Рассматривая картину, мы не можем даже сказать, где помещены  эти башмаки. Вокруг них нет ничего, к чему они могли бы относиться, есть только неопределенное пространство. Художник предусмотрительно создал пустой фон, не отвлекающий смотрящего на посторонние предметы, чтобы он получше рассмотрел главный его объект - поношенные ботинки.

«Три пары ботинок». Кембридж, Массачусетс, Музей искусств 

Вот перед нами целая шеренга ботинок-горемык, которые просят им не мешать отдыхать и в то же время безнадежно-привычно демонстрируют свою разящую изношенность, нищету и усталость, слегка лениво и незаметно для нас, передвигая шнурки-руки, но не сплетая их, лишь в изнеможении опущенных и уложенных расслаблено вразброс. Особенно жалок крайний слева - вконец растоптанный с вывернутыми голенищами и загнутым навечно передним концом, а в перевёрнутом другом ботинке видна намечающаяся дыра в подошве, треснувшей на сгибе.

(Последняя из пяти картин Ван Гога из серии «Старые башмаки», которая еще оставалась в частных руках).

А уж на этом, последнем в этой серии картин, второй ботинок тоже повёрнут кверху подошвой. Ван Гог явно хотел этим показать, до чего же они изношены, так как состояние подошвы говорит о скором соприкосновении стопы с матушкой - землёй через будущую, уже начинающую протираться дыру в ней. Хотя каблук, судя по его мало скошенным, местами ровным краям и сохранившемуся узору головок сапожных гвоздей ещё не стоптался, а может и был наново подбит деревенским сапожником. Выпирающие, участки кожи ботинка, после того как хозяин почистил их, сняв с ноги, отблескивают среди потёртостей чёрным цветом и отображают слепок натруженных мозолистых, огрубевших пальцев и неровности самой стопы...

Ван Гогу не прощали новаторства, к чему он был привержен в своём неограниченном по выбору натуры мастерству. Его изображение возвышенного и прекрасного пробивалось через понимание внутренней сути предметов и явлений: от ничтожных, как рваные башмаки, до золотистых подсолнухов или фиолетовых  ирисов, разноцветных букетов, ярко зелёных полей, ураганных ветров и мрачных заброшенных строений. Умение изображать эти контрасты, порой совершенно несопоставимые в художественном масштабе, поставило Ван Гога не только вне официальной эстетической концепции художников академического направления, но и заставило его выйти за рамки импрессионистической живописи, стать «попутчиком импрессионистов».

Он умел концентрировать своё внимание на, казалось бы, мелочах, превратив, к примеру, персонажи  с картины «Едоки картофеля» в символ «униженных и оскорблённых», и заставить стоптанные, рваные ботинки кричать о мучениках нищеты. Если бы авторы закрытия оконных проёмов дома в Нюэнене фрагментами картины «Едоки картофеля», добавили «такую мелочь», как все пять холстов с ботинками, как бы снятыми с ног этих едоков,  вместо окон на обратной стороне фасада, то композиция в тематическом оформлении дома могла завершиться ещё более оригинально. Тогда и туристы обходили бы весь дом по окружности, а не проходили только вдоль его фасада.

Пока Ван Гог жил, или как пишут, прозябал в голландской провинции, он любил тихую грусть этой страны и вдохновенно там творил. Рассказывают, что однажды в Эйндховене, сравнительно крупном промышленном городе, расположенном неподалеку от Нюэнена, и славившемся текстильными изделиями, шляпами и кружевами, местный торговец красками свел его с художником любителем, кожевником Керссемакерсом. В Эйндховене Винсент смотрел работы Керссемакерса, одобрил их, а тот нанес ему ответный визит в Нюэнен, где в ту пору проживал художник... Картины Винсента, развешанные и разбросанные где попало в неприбранной мастерской, показались кожевнику грубыми и аляповатыми. Они настолько отличались от всего, что он до сей поры привык понимать под живописью, что он простился с Винсентом довольно холодно и даже не пообещал зайти в другой раз. Винсент понимал, что его тяга к изображению быта и вещей бедняков не является популярной темой продаваемых и покупаемых полотен и их рыночная стоимость невелика, но взгляды на коммерческую выгоду никогда не довлели над Ван Гогом. Он был и умер нищим. Возможно, что его ботинки имели такой же вид, как и изображённые им на его пяти холстах. Знаете, сколько сотен миллионов долларов теперь стоят эти ботинки на картине? Не самая дорогая, но, безусловно, интересная работа недавней коллекции аукциона "Кристи" «Пара ботинок» (38х42; 1886 - 1887) кисти Винсента Ван Гога оценена в 8 - 12 млн. долл. Четыре из пяти картин серии находятся в разных музеях мира, лишь одна - у частного коллекционера, который и выставил ее не так давно на продажу.

Закончить своё эссе о «ботинках» Ван Гога мне бы хотелось словами крупного немецкого философа Мартина Хайдеггера, который в своём трактате «Истоки художественного творения» (1935/36) писал об этих картинах следующее: «Из темного истоптанного нутра этих башмаков неподвижно глядит на нас упорный труд тяжело ступающих ног во время работы в поле. Тяжелая и грубая прочность башмаков собрала в себе все упорство неспешных шагов вдоль широко раскинувшихся и всегда одних и тех же борозд, над которыми стоит пронизывающий, резкий ветер. На этой коже осталась сытая серость почвы. Одиночество забралось под подошвы этих башмаков, одинокий путь возвращения с поля домой вечерней порой. Немотствующий зов земли отдается в этих башмаках, земли, щедро дарящей зрелость зерна, земли с необъяснимой самоотверженностью ее пустынных полей в глухое зимнее время. Тревожная забота о будущем хлебе насущном сквозит в этих башмаках». Лучше не скажешь. И Винсент Ван Гог всё это показал на своих пяти холстах с ботинками.