Памяти Светланы Суриной...

На Рижском рынке выберу цветы,
И ряженку, и полбуханки хлеба,
Чтобы с судьбою, перейдя на "ты",
Уменьшить грусть хоть до размеров неба.

Я ряженку уем втихую сам,
Цветы - жене, моей сердечной даме,
Чтоб плакалось в бессоньи по ночам...
А хлеб? А хлеб я преломлю с друзьями.

     * * *

НА ПОМИНКАХ

   Друзья воскликнут: -"Светочке хвала!"
   Так принято, чтоб всяк хвалил и славил.
   Подъём и сила твоего крыла
   Зависит от застольных наших правил.

   Любовь и страсть тебя потянут вверх
   На крыльях доброты и вдохновенья,
   Возьми с собой иронию и смех,
   Ты умница, найдешь им примененья.

   Увидишь Царствие- отринешь спесь,
   Смиришь гордыню, успокоишь нервы,
   Всегда желая первою быть здесь,
   Я думаю, и там ты будешь первой!

   Узри подлёт к божественным вратам,
   Блажен ли вход? Святым ведь не прикажешь...
   Чуть потерпи, я скоро буду там,
   Смотри вовсю, потом мне перескажешь.

     *     *     *
Мы почти что ушли,    и почти что распались,
Растворились в беде и исчезли в ночи...
И почти что... почти от всего отказались,
Хоть ты волком завой, хоть ты криком кричи.

И казалось молитвы Мамоне?, Мадонне(?)
Нас одни лишь спасут, пусть не сразу, не вдруг,
Но замкнувши уста и вцепившись в ладони,
Отдались мы во власть неразомкнутых рук!

И в бреду,  где не видно ни верха, ни низа,
Словесами простыми, как "есть" или "пить",
Край любви зацепился за кромку карниза,
И стальной оказалась любовная нить!

Позади все ловушки судьбы и больницы,
Самый главный рубеж и последняя грань,
Мы очнулись на самой конечной границе,
Всё конечно, но только не  Божия длань!

     *     *     *
Пускай душа моя замрёт
Не только в страхе перед смертью,
В связи с житейской круговертью,
Вкушая боль и горький пот!

Но также пусть она замрёт
В благой тиши дороги млечной,
От предвкушенья жизни вечной,
Уйдя в божественный полёт.

                 * * *