Лерман Леонид

никогда больше - לעולם לא עוד?
וַיְהִי-עֶרֶב וַיְהִי-בֹקֶר
и был вечер, и было утро.
i був вечір, і був ранок.
аnd there was evening and there was morning.
da ward aus abend und morgen.
и они были для всех, кроме нас.
глагол וַיְהִי - будущее время, обозначающее прошлое - другой взгляд на мир: взгляд, в котором прошлое не альтернативно в угоду моде на путиных, зеленских, трампов, аллахов и триединых.
в угоду нашим страхам и желаниям угодить всем и всюду.
сегодня вечером наступит йом ха-шоа.
каждого второго из нас убили только за то, что он еврей.
все и везде.
убивали, насиловали, сдавали немцам и полицаям.
все и везде.
закрывали границы, лишали права быть людьми.
все и везде.
под христом, под аллахом и без оных.
все и везде за редким исключением в мире, который по привычке нас не замечал.
очень редким. редким и сейчас.
никогда больше - לעולם לא עוד - хотелось бы сказать сейчас, но после симхат тора не говорится в малоизменившемся мире.
вечная память 

"не судите!" смирней, чем авель, падай в ноги за хлеб и кров...
ну, писал там какой-то бабель, и не стало его - делов! ©


мурлычет ветер, крики воронья.
над синагогой небо в лишаях.
февраль соплив. стоянка в грязных лужах -
хотя для маарива вряд ли нужны
жара и солнце? робкая звезда,
луны огарок и чужие лица
вполне подходят. вечного суда
бояться срулю глупо, а молиться,
когда уж угораздило влюбиться,
немного поздно… хочешь напишу
что правда, а что ложь. карандашу
доверить проще тайну. и бумаге.
мне снилось, маня, что сплетались наги
коленками… и громом: хенде хох! –
и смех, и крики, и стрельба, и слёзы.
проснулся сразу. горизонт просох.
и гансов нет, и авитаминозом
дыхание твоё и б-г тверёзый
не ровня прежним выпившим богам
у синагоги жаловался нам,
что люди странны злобны и жестоки,
а он больной сморщившийся до срока
смешной еврей, бормочущий кадиш
в перебродившем виноградном соке -
за всем на свете разве уследишь.
поэтому порой так одиноко
и хочется любви, не экивоков…
закончился всевышний монолог.
поверил я? насколько, маня, смог.
тяжёлым равнодушным серым смогом
садилось небо послесловьем б-га
на дюны - карачун накрыл творца,
евреев, шахариты и миньяны
неистово. до самого конца
наперекор всему останусь пьяным
тобой. дороги зарастут бурьяном.
к тебе пути расчищу, а не в рим…
за дюнами дремал ерусалим.
до жути страшно, маня, просыпаться,
чтоб, засыпая, с нового абзаца
искать тебя и пробовать укрыть,
где даже солнце пробует укрыться
в тени луны и ставит магарыч
ж - и - дами миру: лица, лица, лица…
и ты средь них. и хочется напиться…
любовь пьянит и ненависть пьянит.
и слепы обе. я давно не брит.
не любишь ты. точнее, не любила.
я не сужу – судей и мир на мыло.
в квадратный мир немытое окно
бессонница давно разбила всуе
молиться в небо перестал давно,
но, маня, я тебя ещё ревную
коленки на ночь сладкие целую…
просящему воздастся, говорят.
пытался. лгут. по осени цыплят
считают от матфея – он из наших.
из мешумадов - заварили кашу:
восьмой десяток где-то тихо спишь.
другие - не из наших - богатеют
какой-то думкой. у меня кадиш.
до боли… как положено еврею…
ивритом… в шма привычно лицедею,
хотя, упившись вдрызг, другим богам
и шекеля погнутого не дам.
гротеск людьми, не сверху сочиняем,
а я себе нисколечко не каин.
писать не знаю с нового листа,
нарочно не зализываю раны,
и не живу случайным от болта.
простил? навряд ли, но мои изъяны
оплачены тобой в пространстве рваном.
лишь маме лошн никак. на их похож…
на нём к нему в губах твоих был вхож…
другой не будет. скоро у порога
ты будешь ждать. возможно, рядом с б-гом.
возможно - он… в комоде сто бирюлек
для наших не родившихся детей.
письмо в комод - там много… грусть сутулит.
и годы… звёзды реже и скупей…
скулю. до скорой встречи, маня.
срулик…

           * * *
маарив - вечерняя молитва
шахарит - утренняя молитва
миньян - десять мужчин евреев
мешумад - еврей сменивший веру, отступник
кадиш - поминальная молитва
шма - одна из основных молитв в иудаизме. шма - услышь меня, всевышний.
маме лошн - идиш, мамин язык.


Чтобы оставить комментарий, необходимо зарегистрироваться
  • Леонид,

    удивительно, как и трагические, и героические события и даты избранного народа ложатся на поэтические строки.

    Нас, изгнанных в рассеянье навеки,
    не защищала ни одна страна:
    шесть миллионов
    лишь в двадцатом веке
    в одной Европе, –
    такова цена!

  • И не защитит, Адольф. жизнь. спасибо.

  • Опять горланят: «Можем повторить!»
    И вновь гремят парады, и салюты,
    Но реки крови, голод, холод лютый –
    Нам никогда нельзя теперь забыть,
    Ведь от войны любой – одна беда,
    И надо помнить: «Больше никогда!»
    ***
    Светлая память всем жертвам чудовищного геноцида. Никогда больше!
    Если бы в современной эРэФии не увлекались только парадами и салютами, если бы заменили лозунг «помним и гордимся» на «помним и скорбим» как в Израиле, то возможно не было бы новых войн и смертей.
    С горячей антивоенной солидарностью и самыми мирными пожеланиями,

  • спасибо, Александр.
    человек, увы, такая скотина, что "можем повторить" горадо более приемлемо для него, чем "никогда больше"

  • Красиво, трагично и патетично.
    Да, у этого мира короткая память. да, в этом мире отсутсвует справедливось. Да, эту справедливость каждый народ и каждый человек определяет по-своему.
    Но мир таков, как он есть.
    Мир не выбирают. В нём живут и умирают.

  • знаете, Аркадий, я живу у дюны. через дорогу синагога сефардская. ещё прошлым летом выгуливая собаку, встречал там старого румына с выцветшим номером на руке. стишок навеян его жизнью... и моей... и нашей. и мы таки её живём. и умираем: увы, его уже не видно там на углу...

  • Этот текст представляет собой сложную и многогранный литературный произведение, наполненное эмоциями, религиозными отсылками и философскими размышлениями. Автор использует различные языковые средства, такие как метафоры, аллюзии и игру слов, чтобы передать свои мысли и чувства.

    Тема статьи касается памяти о Холокосте и страданиях еврейского народа во время Второй мировой войны. Она также затрагивает темы веры, любви, одиночества и надежды. Автор использует мощные образы и символику, чтобы вызвать у читателя глубокие эмоции и размышления.

    Это произведение требует внимательного и вдумчивого прочтения, так как содержит множество сложных и глубоких мыслей. Оно предлагает читателю возможность задуматься над важными вопросами человеческой жизни и истории.
    С уважением, Юрий Тубольцев

  • спасибо, Юрий.

  • Стихотворение опубликовано 6 мая в День КАТАСТРОФЫ ЕВРОПЕЙСКОГО ЕВРЕЙСТВА.
    День памяти Катастрофы и героизма (сокращённо также День Катастрофы — ивр. יום השואה‎ Йом ха-Шоа́) — национальный день памяти и траура в Израиле и за его пределами, установленный Кнессетом в 1951 году. День, в который по всему миру вспоминаются евреи, ставшие жертвами нацизма во время Второй мировой войны.
    Отмечается каждый год 27 нисана по еврейскому календарю. В 2024 году- 6 мая. /Википедия.
    https://upload.wikimedia.org/wikipedia/commons/8/8c/Isaac_Herzog_in_Jerusalem%2C_April_2023_%28GPOHZ0_4529%29.jpg

    Комментарий последний раз редактировался в Вторник, 7 Май 2024 - 0:48:59 Андерс Валерия
  • спасибо, Валерия.
    у мира слишком плохая память. мир умеет забывать всё и вся. меняются цивилизации, меняются народы, исчезают. кто-то кого-то уничтожает. мир не помнит. и зачастую оставшиеся из уничтоженных тоже. и у мира слишком выборочная память в отношение евреев. хорошего Вам дня.

Последние поступления

Кто сейчас на сайте?

Николаенко Никита   Голод Аркадий   Буторин   Николай  

Посетители

  • Пользователей на сайте: 3
  • Пользователей не на сайте: 2,324
  • Гостей: 1,031