Вот уж десять лет как я на "ОСТРОВЕ".
И еще - ровно четверть века творческой деятельности - выход первой книги в 1996 году в Санкт-Петербурге. Подумал и решил подвести промежуточный итог своей деятельности.Случайно или нет, но эта книга оказалась 30 по счету в моей библиографии. Кругом юбилеи.
Многие главы из этой книги прошли обкатку именно здесь.
Учел все пожелания и замечания. Спасибо друзья за поддержку!
А теперь начинаю хвастаться - Ай да Лёха! - дальше сами знаете...



Все началось с того, что в Интернет-магазинах под моими книгами появились похожие авторы. И среди них довольно известные: Дина Рубина и Чингиз Айтматов, Георгий Данелия и Максим Горький,. первое, что пришло в голову:

- Это кто-то шутит. А скорее издевается!

Не стал на этом моменте зацикливаться - мало ли у кого какие глюки. Я же не врач...
Однако похожих авторов только прибавлялось. А когда среди них появились классики мировой литературы, стало и лестно и интересно. Потому возник вполне закономерный вопрос:

- Что же я такого "натворил"?



Среди моих указанных предшественников было большое разнообразие - поэты и прозаики, фантасты и философы... Разброс оказался приличный. Захотелось самому разобраться в содеяном. Но для этого надо было ответить на другой вопрос:

- Как это я до этого докатился? - в смысле - "откуда ноги растут".

Начал разбираться с самого детства - кто меня портил и наоборот выправлял. А там возник и третий вопрос:


- Какой же жанр у меня самый главный?


Ответы на эти вопросы и стали темой моей новой автобиографической книги "В поисках жанра". В основном это эссе на творческие темы приправленные врожденной и приобретенной наглостью. А ведь я еще и хитрый. Взял и добавил в мемуары образцы своих значимых произведений. Так сразу двух зайцев убил - и в себе разобрался и с лучшей стороны читателю показался.
Через пару дней после публикации (два раза замечания модераторов устранял) набрал в поисковике название книги - все ждал когда она появится в магазинах. И узнал, что я в вопросах разборок с самим собой не одинок.
Под рубрикой "В поисках жанра" недавно стали публиковать рассказы и повести Василия Аксенова - драматурга, сценариста, лауреата множества премий. А еще в 70-х годах того же века под этим «логотипом» проходили левые концерты Владимира Высоцкого.
Если честно, компания мне понравилась. Вспомнил те самые переломные годы в которых мы одновременно жили и когда у дверей гастрономов мужики осторожно спрашивали:

- Мужик - третьим будешь? - Гони рубль!

Вспомнилось как однажды в Москве, в подсобке магазина у метро Текстильщиков, на троих соображал: белорус, чукча и я. Анекдоты про чукчей рассказывали и за их здоровье ппили. И никаких обид!
Аксенов мне нравился своей свободой мысли , хотя его творчество меня особо не трогало.
Намного ближе был Высоцкий (я ведь тоже одно время  песни писал). И потом, он как и я из Союза не дернул, хотя и предлагали.



Высоцкий  для меня был более интересен своей разноплановостью: актер, поэт, композитор - тот еще букет! Нет, не роз и не лилий, а родных нам незабудок!
Уверен - его не забудут - точно! Он ведь стал символом эпохального перелома затронувшего сразу несколько поколений!
Высоцкий был моим современником. 14 лет разницы в наших датах рождения не так уж и много когда тебе под 70.. Но тогда мы были на разных полюсах. Он известный бард и кумир миллионов - я бесшабашный провинциальный студент. Только в 1970 году, заработав в стройотряде первые деньги, купил магнитофон «Комета». И с тех пор Высоцкий всегда был рядом, а точнее – поселился во мне.
Это только потом, лет через 20 он, словно тень отца Гамлета, он возник в моем творчестве. Разрыв оказался приличный - полтора, если не два поколения. Он ведь торопился жить – "гнал коней", а я прилично тормозил (первая книга вышла уже за сорок).
Но понятия жизненных ценностей и любви к родному дому не имеют временных рамок.
И я постепенно к нему подтягивался. Например, мой тюремный шансон родом из 90-х (писал по заказу в питерские "Кресты") как-то сравнили с его хулиганскими песнями. Блатняк я действительно писать не хотел,а под Высоцкого чуть закосил:

Она идет и грудь чуть-чуть вперед.
А зад назад немного выступает.
И над одеждой, и конечно под -
Всего по полной - чувствую хватает...
Взгляд сразу бьет - и сразу наповал!
Духи ее взывают к крайней плоти -
Вон мужичонка хиленький упал -
возможно встанет к следующей субботе... и так далее...

Среди десятка жанров представленных в книге  один сугубо личный, хотя и весьма спорный, – ИМИТАЦИЯ. Такое определение больше подходит к актерскому амплуа. Чем более талантлив исполнитель – тем лучше результат в получении нужного нужного образа. По-простонародному это можно назвать подделкой.
Вот и я поначалу свои стихи считал подделками. Показал их соратникам, и мне предложили назвать такие стихи  приличнее - имитации.
- А ведь они правы. Тот же Высоцкий постоянно менял ипостась в своих ролях, вживаясь в героев пьес и фильмов. Он с легкостью стирал грани между современностью и средневековьем. Его Дон Жуана и Гамлета никто не считал подделкой! Он вживался в них.

А в песнях он был то алкашом, то душевнобольным, то спортсменом. Даже больше – он пел от лица волков и даже боевого истребителя. И люди верили - знали - все пропущено через себя до вздутия вен!




Высоцкий постоянно искал новые жанры – от тюремного шансона до любовной лирики. Но и там ему уже было тесно. Мало кто знает, что он несколько раз пытался писать прозу.
В этом поиске себя мы оказались родственными душами. И потому совпадение в названии наших циклов – его песен и моих эссе вполне закономерно.
Так постепенно проникла в голову мысль: не только актер, но и поэт может вжиться в своего предшественника - своего учителя. Стать на время им самим и поделится взглядом на современный мир. А может больше - суметь досказать за него то, что он не успел когда-то. Главное взять тот нужный уровень и не стать посмешищем.
Попробовал и получилось!

Сначала, балуясь, пробовал «вселятся» в великих русских поэтов - изучал время в котором они жили,нравы,того времени, язык. Не заметил как втянулся в филологию, этимологию и историю поэзии.
Начал естественно с Пушкина. Это он стал форпостом русской поэзии - почти на век ввел в России свой классический стиль которого все придерживались. Потому имитировать поэтов XIX -го века оказалось делом несложным. Например:

Господь нас красотою вдохновляет
На доблесть, подвиги, шедевры и любовь,
А Сатана нас красотою искушает,
И в сеть греха мы попадаем вновь и вновь.
Чьи мастерские? Кто ответит точно,
Где вся ваяется людская красота?..
В подземных – та, которая порочна,
В небесных – та, которая чиста.

Думаю, под этим стишком можно поставить подпись не одного из известных поэтов того времени. Лишь только знатоки может не поверят.
После Пушкина в кумирах оказался Хайям. Влюбился в его творчество - в подход к жизни, в котором юмор соседствовал с житейской мудростью. И начал ему подражать:

Говорят, что с рожденья судьба решена,
Значит, каждый получит свое и сполна,
Зависть здесь неуместна – Всевышний решает –
Сколько будет любви, сколько будет вина…

А потом в голову пришла мысль об обратной связи. Не самому переселяться в прежние времена, а наоборот представить великих в сегодняшнем мире, сделав нашими современниками.
В подделках-имитациях появились современные понятия и обороты речи.
Меня потом не раз критиковали за то, что в моих переводах Хайяма появлялись современные напитки и должности типа домуправа.
Так я стал посредником между многовековой мудростью и своим поколением, одевая их мысли в современное одеяние:

Я не дурак, но к своему стыду
Не знаю — в Рай ли, в Ад ли попаду?
Хотя и там, и там — полно знакомых,
А это значит — я не пропаду!

Два года копил эти "коктейли" современных взглядов с древней мудростью. Написал книгу "С Хайямом" - дань своему учителю. Издал - денег мне хватило только на 200 экземпляров - был на финансовом издыхании. Это уже потом книга дважды выходила в электронных издательствах. Последнее издание под названием "Хайям - наш современник".
Ну а после Хайяма все и пошло и поехало.
Когда решил свои исторические работы перевести в научно-популярный жанр, то стал переплетать в них историю и стихами того времени. Если не находил нужного - призведения - сам древних поэтов имитировал, ссылаясь на неизвестного автора. Среди имитированных были Блок, Шекспир и даже Гомер. Вот и заигрался в этом необычном жанре, что с некоторыми из них сравнивать стали… Особенно удивил Гомер, учеником которого я однажды представился, а меня, видимо, раскусили.

Слияние с Высоцким у меня получилось как-бы само собой. Ведь он уже жил во мне с юности. Просто до него очередь как-то не доходила.
Сначала написал посвящение, но как бы от его имени:

Читаю проповеди, но на расстоянии,
Стараюсь чуть подальше – за версту,
Я всех их призываю к покаянию,
Они ж меня хотят прибить к кресту.

Потом было эссе "Нейтральная полоса". В нем мы были с ним как бы соавторами. И то, что половину эссе я писал как бы от его имени - ни в России, ни за рубежом никого не покоробило.
Это убедило что в этом редком жанре я похоже состоялся. Эссе стало одной из глав в книге в моей перекличке с другими поэтами современниками.




P.S.
Только сейчас понял, что мое стремление стать не похожим на других обернулось обратным результатом - стал похожим на многих.
В принципе это тоже результат...
Жанр имитации применяю и ныне, хотя не так часто.
Например, на сайтах о Владимире Высоцком мне часто попадался вопрос:
- А что бы он написал сегодня, если был жив?
Думаю, он так и остался бы философом и хулиганом в одном лице. Решил ответить тем кто этим так интересуется. По взгляду с хитроватым прищуром, на одном из его фотографий, я уловил вот это шаловливое предупреждение:

Ну что приятель – невдомек –
что вновь тебя «надули»?
В мозгах опять сухой паек,
а зад на жидком стуле?..
Да... жизнь такая ипостась -
такая вот наука!.. –
Не дремлет, вроде бы, карась,
Но и не дремлет щука!..