1. Меня зовут Морс, Николай Сергеевич. Мне 47 лет. Я возглавляю фирму «Паруса надежды». Mы сдаем в хостинг компьютерные сервера. Причем арендуют их по всему миру, в Лондоне и в Амстердаме, во Вьетнаме и в Перу. И т.д. Под моим началом около 500 сотрудников. В Москве только шестеро. Обстоятельства же сложились таким таинственным образом, что этих шестерых я только и знаю. И они ненавидят меня, а я ненавижу их. Нет, внешне все выглядит благополучно. Любовь-морковь. Расшаркиваемся друг перед другом, клянемся
Сегодня- 23 июня 1889 года, родилась Анна Андреевна Ахматова. Есть в этом нечто трансцендентальное... Нечто жутковатое. Попробуйте, проверьте сами. Есть в Русском измерении пространства имена настолько органично и безусловно встроенные в изначальный реликтовый спектр его излучения, что почти уже мимо формальной логики и исторических процессов, почти объективно становятся естественной частью полноценного нашего сознания. Включают себя в данность зрения и смысла. В природу мышления. Просто в состав атмосферы. Вот проверьте. Упомяните в разговоре с любым русским старше двадцати лет фамилию "Ахматова"
Конкретно про очередьЮмор на уикенд Из всех ударов судьбы Синдеев наименее стойко переносил злорадные поучения тёщи и любые разговоры про очередь. Синдеев решительно не умел стоять в очередях! Типовой микрорайон вот уже много лет пребывал в полном недоумении: разве без такого навыка человек вообще способен выжить?! И с большим энтузиазмом наблюдал за становлением характера у Синдеева. Синдеев бился в очередях за порядок, как за жизнь. Как рыба об лёд. Узкий круг родных и знакомых про очередь боялся заикаться – Синдеев воспринимал
Из Белоруссии писали в Палестину… Замечательный “лунинцевед”, заместитель председателя ОО “Белорусский союз филателистов” Лев Леонидович Колосов известен многими коллекциями. Особый интерес вызывают старые письма Лунинетчины. Попадают они к нашему земляку разными путями. Кто-то подарил несколько конвертов и почтовых карточек периода Первой мировой войны из семейных альбомов, что-то он выменял на встречах филателистов в Москве, Риге, Ленинграде, что-то – купил. Отмечает, что не может относиться равнодушно к корреспонденции с почтовыми штемпелями Лунинца, Бостыня, Кожан-Городка, Чучевич… Так и собралась коллекция старых писем с
Ирина Вайнер Пока мы живы – мы помним! В память о страшной кровавой войне 1941 - 1945 ЗДРАВСТВУЙ, БОЕВОЙ ДРУГ! Здравствуй, боевой друг! Вновь я слышу эти слова, И память всколыхнула вдруг Страшные те года... Здравствуй, дорогой друг! Пронеслось столько лет, Оглянись, посмотри вокруг, Многих, да, многих уж нет... Как мы выжили? Не знаю, Пройдя по грудам тел и рук, Как раны рваные сжимали, Ты помнишь это, верный друг? Вот стоим мы плечом к плечу, В тесный собравшись, круг И, глотая слёзы,
"Июнь. Сорок первый", - надпись карандашная на обороте. Юная и красивая, стоишь, смущена немножко, Руки на этажерке. Взгляд светел твой, беззаботен, В нём отголосок эпохи, в платье ты, в босоножках. Фотоаппарат, деревянный треножник, студия с печным отопленьем, Пейзаж на стене черноморский, катятся волны игриво, Пошутит: "Вылетит птичка", - фотограф сейчас с умиленьем, Нырнув под чёрную тряпку, крышку сняв с объектива. Действо свершилось. Минута - и вот ты в вечность попала. По улицам, залитым солнцем, вдоль низких домов опрятных Домой ли пойдёшь по Бресту,
Видео на миниарюру. Читает автор. В клипе использованы кадры кинохроники из Италии времён Второй Мировой войны и кадры кинохроники Великой Отечественной, а также фото из личного архива.В маленьком итальянском городке, где улицы карабкаются по склонам, возбуждённо, как крыльями, размахивая бельём на верёвках… В маленьком итальянском городке, где усатые старики, одетые в чёрное, сидят на стульях перед кафе и поворачиваются всем телом, чтобы проводить взглядом каждого прохожего… В маленьком итальянском городке мы пили кофе из маленьких белых чашек под звуки вечно
Ах, вернисаж! — Значит, договорились. Проявляем все плёнки и печатаем пробники со всего, что заведомо не брак — в смысле техническом и художественном. Вы не возражаете? Этих двоих я уже прочитал. Возражений не было. — Потом соберемся в расширенном составе и отберём достойное выставки. Разумеется, с вашим участием. Там же решим вопросы размеров, обработки и прочего. Отберём с запасом, что-то комиссия обязательно отсеет. И начнём оформлять экспозицию. — Георгий Вахтангович, можно особую просьбу? Это может быть слишком с моей стороны... — Говори, дорогой. В серьёзных
Здоровье и деньгиПублицистика Если когда-нибудь вы заглянете в этот замечательный во многих отношениях губернский город, основатели которого, несомненно, знали толк в выборе места расположения, в разговорах с его обывателями вы обязательно услышите фамилию Крутиков. Обладатель этой скромной фамилии ныне тихонечко лежал на обжитой части одного из трёх городских кладбищ, но был знаменит вовсе не этим. Крутиков удачно подсуетился в лихую годину Большого Дележа и собирался уже почивать на почти законно хапнутом. Но эти доктора… Щедрых благодарностей Крутикова им было всё
Ровно сто лет назад, в конце мая 1918 года, Ольга Керенская, жена теперь уже бывшего премьера Временного правительства России, бежала вместе с матерью и сыновьями Олегом и Глебом из холодного и голодного Петрограда в Усть-Сысольск (ныне Сыктывкар) и поселилась в пригородном местечке Кочпон. Она хотела одного – выжить. И хотя будущая столица Коми встретила ее не слишком гостеприимно, здесь ей и ее сыновьям удалось спастись от голодной смерти. Впрочем длинные руки ВЧК достали ее и в этом таежном краю. Дочь генерала,
В городе, где белая акация цветёт,Всё наоборот, вы замечали? Бабочки слетаются вначале,А потом пускаются в полёт.В городе, где белая акация цветёт,И цейтнот ни капельки не важен,Каждый угловатый камень сглажен,Нитевиден улиц переплёт.Шаг ступив случайно за случайный поворот,Можно незаметно раствориться.С белым тополиным пухом слиться,И никто, поверьте, не найдёт.Белый пух – он просто пух, смешливый дуралей,Ласково трепещет на ресницах.Город перечитывает в лицахПьесу уцелевших тополей.Он стихи слагает неизменно ни о чём.Всё, что бесполезно, то и вечно.Всё, что безусловно безупречно –Под замком с потерянным ключом.В городе,
Инопланетяне не пустили Дарвина на Марс, потому что боялись, что он и про них сочинит какую-нибудь гадость. * * * Будущее — это пережиток прошлого, и, стало быть, нужно стремиться назад к истоку, ибо в нем бессмертие. * * * Человек — это загадочный пережиток обезьяны, тайну которого Дарвин сделал неразрешимой. * * * Поиски путей стать Человеком для обезьяны всегда заканчиваются нахождением единомышленника-Дарвина... * * * Мутация без конца и без края Когда-нибудь всё человеческое стадо станет мясом. Но став мясом, оно станет именно рыбным мясом: то ли едой для рыб, то ли
EN
Старый сайт
