Ёлшин   Олег


                                            ТЕЙА
                            (роман-катастрофа)
                                      В интернете публикуется впервые


                  Вместо предисловия...
 

   О  двух   РОМАНАХ Олега Ёлшина

     Трудно ли написать большой роман? Достаточно ли человеку иметь только врождённый талант – воображения, эмоциональности, наблюдательности и др., чтобы писать романы? Постараюсь сжато, опираясь на размышления и высказывания самих писателей и известных литературоведов, ответить на эти вопросы. Вот  суждение великого русского критика Белинского о труде писателя:

«Ещё создание художника есть тайна для всех, ещё он не брал в руки пера, а уже видит их ясно, уже может счесть складки их платья, морщины их чела…, уже знает их лучше, чем вы знаете своего отца, брата, друга, свою мать, сестру, возлюбленную сердца; также он знает и то, что они будут говорить и делать, видит всю нить событий, которая обовьёт их и свяжет между собой»

                                                                       В. Г. Белинский

Как и в случае любой творческой работы, написание романа складывается из двух частей:
1) наличия писательского ремесла, т.е. знания  ТЕХНИКИ создания его текста, его конструкции,
2) наличия писательского ИСКУССТВА, то есть, качества этой конструкции.

Технике писательства можно научиться, это внутренний процесс, всегда совершающийся в сознании каждого хорошего автора. Работа над своим словарным диапазоном, умение создавать динамичный ритм и темп в произведении, как строить конструкцию сюжета, конфликтов, каковы способы написания острых диалогов, использования деталей, антуража, портретов персонажей, фонетика и построение предложений, абзацев, глав, использование фигур речи и т.д. – все эти знания и умения приходят к писателю со временем, с чтением литературоведческих трудов и откровений писателей о самих себе.

Но написать роман, обладая только знаниями и умениями писательского ремесла – невозможно. Для его создания совершенно недостаточно даже иметь – талант! То есть, недостаточно – иметь врождённое хорошее воображение, острую наблюдательность, эмоциональность, временами приходящее вдохновение. Ко всему этому, чтобы написать роман с оригинальной идеей и темой, со многими персонажами, у каждого из которых своя линия сюжета, с большим охватом развивающихся событий, проблем, конфликтов, огромным количеством эпизодов, с отображением и характеристикой эпохи, в которую происходит действие романа, с необходимым привлечением новых знаний  и др., то вдобавок к таланту ещё совершенно необходимы – интеллект, жизненный опыт, воля, большая усидчивость и работоспособность, терпение и настойчивость, и, наконец, мужество, отвага. Без этих особенностей личности писателя, его характера, темперамента, психологии, роман не напишешь! Потому что написание романа можно сравнить с преодолением удесятерённой дистанции спортивного марафона, когда силы и энергия спортсмена иссякают, дыхалка отказывается работать, желание продолжать этот бессмысленный бег пропадает, терзают сомнения – на фига мне всё это нужно, свет уже не мил, не надо мне, к чёрту эти деньги, сейчас погибну и т.д. Но марафонец преодолевает всё это, преодолевает сам себя и завоёвывает победу!

Только при совпадении и сложении таланта писателя с этими вышеперечисленными и решающими чертами личности автора можно садиться за написание большого, примерно в 40 –60 глав, а то и более, интересного, увлекательного романа. Как же можно не уважать такого писателя, который по природе своей – не может не писать, затратившего месяцы, а то и годы своей жизни, затратившего титанические усилия, ум и всю свою душу на создание значительного, умного, интересного произведения? Лично я отношусь к таким авторам с большим почтением, а то даже и с восхищением.

 У вас, дорогие читатели, конечно же, уже возникло недоумение и напрашивается вопрос: с какой целью я всё это пишу?

Недавно на страницах нашего литературного сайта был опубликован роман господина Ёлшина Олега «Экшен или игра в Гения», получившего при обсуждении несколько негативных отзывов, причём, после прочтения комментаторами только лишь первых его абзацев.

Поэтому первое, что я хотела сказать выше: про этот огромный объём творчества автора, показать, каковы затраты сил, энергии, времени, а также важная роль самой личности автора в написании большого романа и его таланта. И мы с вами должны всё это ценить и уважать.

В сюжете «Экшена…» представлены две противостоящие темы: честность и благородство одного персонажа, отказавшегося от премии за научное открытие (отказался потому, что считает себя последним в цепочке учёных, создавших до него фундамент для этого научного открытия и поэтому считает себя не вправе одному пользоваться наградами и славой),  против литературного стяжателя, для которого все нечестные, преступные способы хороши, лишь бы безмерно обогатиться.

В романе правдиво, в чисто современном духе показано, как в первом случае невежество, меркантильность  и глупость побеждают честность, а во втором случае побеждает – мамона – стяжательство. Сверхсовременные темы!  

И как во всяком  авангардном романе, в нём много эмоциональных описаний, иносказаний, галлюцинаций, миражей, шокирующей мистики, используется в тексте «поток сознания» - способ раскрытия душевной жизни персонажей.

 И вот на нашем сайте  опубликован второй роман Олега Ёлшина – «Тейа». И должна сразу же отметить, что стиль этого произведения совершенно иной, чем стиль романа «Экшен или игра в Гения». Если в «Экшен …» несколько замедленный темп описательного повествования, то в «Тейе» - напор, быстрая смена событий, возникающие одна за другой невероятно трудные проблемы, нарастающий накал страстей, трагизма во всемирной истории из-за безумных действий дьяволов зла, приближение человечества к опасной черте, за которой – всеобщая гибель… И человечество спасает его гениальная элита и Тейа! Снова – сверхактуальная тема!

Используя новые достижения науки и техники, г-н Ёлшин написал роман на животрепещущую тему. Фантастика, да ещё какая! Читайте, господа!

Позвольте закончить свою заметку отрывком из этого романа, размышлениями  Олега Ёлшина о человеческой жизни:

«Миллиарды лет божественная природа выстраивает жизнь по своим законам, а тут какой-то человек со своей крохотной жизнью, ничтожным разумом пытается что-то изменить. Это просто смешно, мы как бабочки, которые живут один короткий день, успели только родиться, махнуть крылом – и всё...
Мы… как появились, так и уйдём, нас смахнёт ветерком, небрежно сдует с этой планеты. Время стряхнёт нас, как крошки со стола, и на этом всё закончится. Человеку нужно не продлевать свой век, а заполнять короткую жизнь, чтобы, пусть не у каждого, но хотя бы у единиц она блеснула огоньком и оставила след в бесконечности. Тогда и появится какой-то смысл…» О. Ёлшин, роман «Тейа», часть 2, глава 24.

                    Мастинская Ф., прозаик,  -декабрь 2012 г.

 =====


...Великая Катастрофа не может быть отменена, но только отсрочена...

...Решения Человеческой воли самые неумолимые, они препятствуют любым изменениям Кармы нашей несчастной планеты...


...Вопрос лишь в том - сумеет ли наше человечество одуматься и сдержать свои недостойные инстинкты и тем уменьшить размеры грозного бедствия...


...Судьба планеты в руках ее обитателей.


                                                                             (Е.И.Рерих)

 
                                                Часть 1

 

                                                - 1 -

     

 
        
Он шел по улице и смотрел на прохожих,
проносящиеся машины, на дома с пестрой рекламой.
Иногда он бросал взгляд наверх, где между домами   проглядывало небо и  солнце.

Все куда-то торопились и не обращали на него внимания, а он все шел и думал, что, наверное, пройдет совсем немного времени, и эти люди станут узнавать его и оборачиваться. Но даже не это было главным... Оглядываясь по сторонам, словно прощаясь с этими людьми и городом, с прежней жизнью, он шел навстречу новому и необычному ...


Начиналось всё просто.
          Несколько лет назад ему на ум пришла какая-то фраза или мысль. Всего несколько слов, и тогда он зачем-то записал их. Потом появился какой-то бессвязный сюжет или набросок. Мимолетная фантазия, которая неожиданно возникла в сознании, обрела форму, и он снова записал ее. Потом этих мыслей, слов и страниц стало очень много. Они теснились в его голове, возникали ниоткуда и просились на бумагу. Он не понимал, зачем делает это, но продолжал торопливо записывать, словно боялся потерять что-то важное, и теперь по крупицам собирал то, что случайно обронил. Потом появились сюжеты, и уже толстые кипы бумаг, исписанные мелким почерком, заполняли его стол. Иногда казалось, что пишет под диктовку. Он писал и уже не делать этого не мог, остальное растворилось где-то во вчера, и теперь для него существовало только сегодня.

          Однажды он остановился, все перечитал и словно заглянул в зеркало. Но уже видел там какого-то другого человека, измученного гонкой за словом, мыслью и нетерпением с их помощью что-то сказать. Показал своим друзьям, знакомым. Почти никто не стал читать. Он был уверен в этом. Просто жизнь стала совсем другой, люди перестали тратить время на такие пустяки, задумываться о чем-то еще. Если ты один, твое внимание заполнят шум телевизора, двигателя автомобиля, пылесоса, стиральной машины, кофеварки, звонки телефона и других приборов первой необходимости, а второй необходимости уже не существовало. Если ты не один - тем более...

Наконец, один друг позвонил ему. Тот был в восторге!

- Неужели это твое? ... Такое нужно печатать! ...

Тогда и начался новый этап в его жизни.

Поначалу казалось - все просто. Отнести в редакцию - одну, вторую, третью... Потом наступила долгая пауза... За эти несколько месяцев он не написал ни строчки. Словно перешел на другой уровень сознания, где люди только спят, едят и мечтают о деньгах. И пока он думал об этом, вторую, (ту самую, без которой он уже не мог и не хотел) область его сознания словно стерли. Он подивился. Никогда раньше не думал, что могут быть настолько несовместимые вещи, которые не укладываются в одной голове. Но, как же другие пишут и печатаются? Пока мучился этим вопросом, пришел первый ответ из редакции. Сначала он не понял. Там было написано: "Простите, но это не наш формат". Потом еще и еще. Ответы сыпались на него, и тексты их были написаны словно под копирку. Он позвонил в одну из редакций и попросил объяснить значение этого нового для него понятия. Оказалось, что читать его никто не собирался, потому что рукопись должна иметь определенное количество символов - то есть букв, пробелов, запятых и так далее. А если у тебя их меньше в книге или больше - это и есть "неформат"! Потрясающе! Значит многие его любимые и великие писатели - это "неформат"!

- Они классики, - отвечали в редакции.

- Наверное, классиками и родились, - подумалось ему.

          И вот теперь он шел по улице и вспоминал. Солнце слепило глаза, равнодушные прохожие обгоняли его,  каждый несся по своим делам. Эти люди, видимо, были тем самым "форматом", поскольку им было куда торопиться.  Значит то, что они делали, имело какой-то смысл. Оказывается, буквы и их количество имеют значения больше, чем то, что стоит за ними. И тогда он решил...  Он очень хотел писать, уже не мысля себя без этого. Он решил делать это просто для себя и еще для того самого друга, который остановился на мгновение и прочитал не буквы, но слова, его книгу, дочитав ее до конца. А как иногда хочется, чтобы тебя услышали, и, может быть, даже поняли. Но ведь для этого и существуют друзья...

          Так прошли два года с его первой неудачной попытки напечатать свои книги. За это время он написал еще много всего и уже привык к такому общению и с бумагой, и самим собой. Бывали мгновения, когда он становился совершенно пустым, и тогда терпеливо ждал и ходил по этим улицам, куда-то уезжал, снова ждал, пока, наконец, не набрасывал достаточно поленьев в топку своей фантазии и не наполнял ее новыми образами и желаниями; и только тогда снова подходил к столу. Совершенно изменил свою жизнь, придавая мало значения прошлым делам и работе, но стоило освободиться, трепетно брался за дело. Теперь у него было все. Он мог написать для себя и любовь, и богатство, которое мало его интересовало, славу, которая лишь пугала и совершенно была не нужна, написать о тех далеких странах, где никогда не бывал, да и вряд ли уже придется... Об островах... Нет, об острове, который так манил своей неизвестной, таинственной далью. Теперь  тот был перед его глазами, был плодом его усталой фантазии, рядом и наяву...

          Раздавшийся звонок стал для него потрясением. Он давно оставил надежду издать свои книги, и поэтому этот голос ошеломил его. Звонок был как будто с другой планеты. Незнакомец предлагал зайти к ним редакцию и  принести все свои работы. На вопрос, не смущает ли их количество символов, на другом конце трубки ответили: "Вы принесите нам не символы, а ваши рукописи и не слушайте жадных дураков".

И вот теперь он шел по городу, приближаясь к заветному месту и той заветной двери, за которой находились люди, которые ждали его. Наконец, подошел к крыльцу какого-то дома, взглянул на вывеску, сверив название с адресом на бумаге в его руке.

- Издательство "Остров", - прочитал он.

Остановился и на мгновение замер в этой городской суете, переведя дух и не решаясь войти. Перехватил папку с рукописями, внимательно на нее посмотрев. Потом снова по сторонам. Увидел какую-то бродящую собаку. Та стояла и потерянным взглядом смотрела на него, а он на нее.

- Иди сюда...Ну, не бойся, - неожиданно заговорил он. Собака подошла и с опаской посмотрела. Помахала хвостом. Он наклонился и потрепал ее по голове, погладил по спине.

- Все хорошо?...

Снова погладил...

- Все будет хорошо, - уговаривал он ее, а может быть и себя тоже. На прощанье погладил еще, встал и отправился дальше. Потом долго шел по длинному коридору, пока не нашел нужную дверь, а вокруг только глухой стук торопливых шагов...

- Господин, Юрий Нестеров? - с улыбкой встретил его дружелюбный мужчина. Он пожал ему руку, приглашая к столу. Сердце заколотилось в бешеном ритме и попросилось наружу.

- Интересно, как нужно вести себя в подобных местах? - только и успел подумать он. Внезапно яркая вспышка света больно ударила по глазам, а в сознании промелькнуло:

- Это конец. Инсульт или что там
еще бывает...

 

                                                - 2 -

 

          Она сидела уже целый час в парикмахерской, с нетерпением поглядывая на часы, но ничего поделать не могла. А вокруг только шелест фенов, лязг ножниц, болтовня парикмахеров, шум города за открытым окном...

- ...он мне сказал, что я стала толстая, - голос ее мастера непрерывным потоком зудел над ее головой.

- А я ему ответила, что ради него не собираюсь загнуться от анорексии... И вообще, кто ты такой? Ну, кто ты такой? Ты посмотри на себя! Если ты принц, тогда где твой конь? Белый конь!... Или хотя бы кобыла. Твой несчастный Пежо скоро рассыплется, и ты станешь не принцем, а лакеем. Пешеходом! А вокруг столько красивых тачек и красивых мужиков. И он еще смеет мне такое говорить!...

Она снова посмотрела на часы, висящие на стене:

- Мадлен, можно побыстрее?

- Нельзя!

- Мадлен!!!

- Валери! Ты куда идешь?... К своему боссу!... Ты несешь свой новый кремчик. Кстати, так и не дала мне его попробовать... Босс должен остаться доволен тобой!... Значит, сиди и молчи, пока я из тебя не сделаю конфетку...

- Да уж, конфетку,  - и она снова посмотрела на часы...

Сегодня был, наверное, самый главный день в ее жизни - она записалась на прием к руководству ее корпорации, и пойти без прически и нового костюма было немыслимо. То ли дело каждый день приходить серой мышкой в комнату ее сектора, где находились еще несколько лаборанток и подопытных крыс, которым было наплевать, как она выглядит. Но совсем другое дело - принести свое исследование туда, наверх!

Последнее время ей было не до себя, вернее, своей внешности. Она вела небольшую тему в огромной корпорации, занимавшейся производством медицинских препаратов, и все шло размеренно и привычно. Но так было до недавнего времени. Однажды, сделав инъекцию одной мышке, она заметила, что та стала сильнее и крепче, словно родилась заново. Сделав анализы, она поняла, что всего за одну неделю ее подопытная словно сбросила с себя старое тело, абсолютно обновив его. Каждая клеточка была как у новорожденной. И, сохранив весь опыт прожитых лет, та получила практически новое тело. Она не поверила и повторила опыт на других питомцах - результат был таким же. Целая стайка новорожденных мышей со здоровыми рефлексами, словно они только что появились на свет! Чудеса? Случайность?

          В ее задачу входила работа над новым кремом для омолаживания кожи лица и рук... Так, пустяки... Небольшие ароматические добавки к привычным продуктам и новое название. А тут такое! Обновление клеток организма! Вторая молодость! Вот и повод появиться в святая-святых у руководства корпорации...

          Выходя из парикмахерской и не узнав себя в зеркале, подумала, что так даже лучше. Ей было около тридцати. Одного мужа она уже бросила, второй сам сбежал от нее, и в последнее время только крысы составляли ей компанию, да и то, пока не издыхали. Хотя, какая теперь разница - похожа ли она на  себя вчерашнюю, когда сегодняшняя встреча могла бы перевернуть всю ее жизнь...

Так думала она, летя навстречу своей судьбе. Потом мчалась по улице, махнула рукой, остановив такси, на ходу заскочила в него. Неслась через проходную огромного современного здания, по длинным коридорам. Лихорадочно тыкала кнопки лифтов на первом этаже. Наконец, забежала в один из них. Следом успел войти какой-то мужчина и двери закрылись. Он, не отрываясь, смотрел на нее. Наконец, она не выдержала и, исподлобья взглянув на него, строго спросила:

- Что?

- Миссис, Валери Сандрин? - услышала она приятный голос.

- Да, - удивленно посмотрела она на человека, обратившегося к ней.

- Вы направляетесь в правление? - снова спросил он, улыбнувшись.

- Да, - еще больше удивилась она.

- Я провожу вас, - галантно произнес незнакомец, и она не нашлась, что возразить. Но даже если бы хотела, не смогла бы. Яркая вспышка света в ее глазах, какие-то обрывки в угасающем сознании... Лифт... Мужчина... Море... Небо... Все...

 

                                                - 3 -

 

          Он заметно волновался. Еще час, а может быть, два этих скучных выкладок и презентаций, и наступит его очередь. Конференция шла своим неторопливым чередом, строго соблюдался регламент и правила.  Усыпляла цифрами и пустыми словами.

- Какая разница, на сколько повысится КПД работы двигателя при сгорании топлива? На полпроцента, на процент, когда можно перевернуть эту отрасль? Перевернуть весь мир! - думал он.

- Дайте мне рычаг! - вспомнил он, - и я переверну весь мир.

Теперь этот рычаг был у него.

История почти детективная. Сидя там, далеко в Москве, в своем НИИ, он тоже скучно добивался этих процентов, лишь на досуге продолжая мечтать...

Когда-то в детстве его потрясла лекция одного физика. Он рассказывал о великом Тесла. О том, как тот смог приручить шаровую молнию и даже провел опыты  в своей лаборатории. Но по неизвестной причине все данные были утеряны. А потом долгие годы затишья, и уже никто не смог повторить подобного. Целое столетие! Человек полетел в космос, научился управлять энергией атома, а эта фотонная энергия так и оставалась загадкой. Тогда, в детстве, он и решил, чем будет заниматься в своем будущем... И еще одно событие долгие годы не давало ему покоя... Знаковое событие, как ему казалось! Событие, которое оставило след на всю его жизнь. Когда-то на даче, (он был еще совсем маленьким) его днем уложили спать, и произошло необъяснимое. Шла гроза, был сильный ливень и в доме закрыли окна, но стоило всему прекратиться, мама снова открыла форточку над его кроватью.  Вот тогда и произошло это чудо. Во  дворе за окном светило яркое солнце, и только мокрая листва напоминала о недавно прошедшей грозе. Он безмятежно спал, и вдруг маленький огненный шарик влетел в открытую форточку, зависнув в воздухе прямо над ним. Остановившись над его кроватью и осмотревшись по сторонам, он как будто принимал решение. Какое-то время висел так и молчаливо наблюдал за ребенком и остальными. Почему  молчаливо? Потому что он был совсем живой,  оставалось только подать свой голос или звук, какой-нибудь сигнал... Взрослые были здесь же рядом  и замерли в каком-то оцепенении. Все было похоже на гипноз. Потом этот шарик круглой молнии, пролетев еще немного, упал у порога и исчез навсегда. Он истратил всю свою энергию...

Когда он проснулся, родители рассказали ему об этом. Потом, все свое детство, приезжая на дачу и заходя в комнату, переступая через это выжженное пятно на пороге, он вспоминал об этом событии и, глядя на черный круглый след, думал, что это был знак судьбы. И казалось, что с тех самых пор он  был как-то связан с этим маленьким огненным чудом.

          И теперь, спустя много лет, создав совсем небольшой аппарат, он смог с его помощью управлять этой неведомой силой. Он создал источник энергии, во много крат превышающий по своей мощности все известные ранее. Теперь можно построить двигатель, который будет потреблять любое топливо, например, воду или воздух, выделяя абсолютно эффективный вид энергии без загрязнений атмосферы и выхлопов газа. Фотонный двигатель! Его руководитель был в восторге и понес изобретение наверх... Дальше начали происходить странные вещи.

- Ты понимаешь, - сказал он, вернувшись, - это не наша тема и не наша проблема. Да и вряд ли ты добьешься стабильной работы такого двигателя, - как-то извиняясь, добавил он.

- Кроме того, это опасная штука. Случись что, нам просто перекроют кислород, прекратят финансирование. Так что, давай немного подождем.

- Сколько? - нетерпеливо перебил он шефа.

- Не знаю, - тот помялся, думая, что ответить: - Лет пять, может быть, десять, а там посмотрим...

          Он ушел с работы. Начал предлагать свое изобретение другим, вполне уважаемым институтам, но первое восторженное впечатление всегда сменялось отказом. Оказывается, проще создать нечто новое, чем потом найти этому применение и признание. Он стал безработным, потому что больше не мог выполнять свои бессмысленные обязанности и продолжил бороться за жизнь своего детища, но теперь на вопрос, кого он представляет, не знал, что ответить. И многие уже косо смотрели в его сторону, когда он появлялся на пороге их учреждений. Тогда и вспомнил о своем друге, который давно уже преподавал в одном европейском университете. Его реакция была мгновенной. Прочитав работу, тот понял, что это открытие века, и нашел возможность записать его выступление на этой конференции, где теперь он и находился.

- Только какую фирму ты будешь представлять? - спросил его друг напоследок.

- Свою страну! - ответил он.

- Нобелевской премии тебе! - пожелал друг на прощанье...

- Так на сколько процентов вы повысите свой КПД, господа? - думал он, дожидаясь своей очереди. От волнения и жары начала болеть голова.

- Нужно выпить глоток кофе, - подумал он и вышел в фойе.

Он крутил в руках чашечку с ароматным напитком и думал, какими словами разбудить эту сонную аудиторию. К нему подошел какой-то мужчина:

- Мистер Леонид Громов?

- Мы знакомы? - удивился он.

- Читал вашу заявку на сегодняшнее выступление, - ответил тот, не представляясь. - Жду с нетерпением! Желаю удачи! Это бомба!

Он успел допить свой кофе и подумал, что первый единомышленник у него уже есть. Странно, как долго там у себя дома он обивал пороги, а здесь первый встречный ждет его выступления и его идеи. Снова с интересом посмотрел на иностранца. Успел только это. В следующее мгновение перед глазами мелькнула яркая вспышка света, и он потерял пространство,  время и самого себя...

 

                                                - 4 -

 

          Нестеров проснулся и, вспомнив все, подскочил на кровати. Солнце снова слепило глаза, и как будто ничего не случилось. Он был жив и, по-видимому, здоров. Только тот солнечный день остался где-то вчера, и, судя по дате на его часах, наступило совсем новое и такое необычное сегодня... Огляделся. Рукописи в пакете лежали рядом на тумбочке.

- Слава Богу, хотя бы их не потерял, - подумал он.

- Хотя бы их, - потому что себя он не находил в своей памяти и, где был этой ночью и вчерашним вечером, совершенно не помнил. Комната напоминала гостиничный номер, огромное окно во всю стену пропускало сквозь себя ослепительный свет восходящего солнца. А вставало оно из бесконечного моря, переливаясь в серебряных лучах удивительного рассвета. Подошел к окну:  только море и солнце и больше ничего вокруг, а наверху  незнакомое небо. Он в пижаме, в какой-то комнате, на самом краю этой водной стихии. Отшатнулся и прошелся по комнате. В таких апартаментах никогда раньше не бывал. Это  была не больничная палата, а скорее, шикарный номер в отеле - обстановка удивляла своей необычностью и роскошью.

- Как на другой планете или в другой жизни, - подумал он. - Или и то и другое.

И только яркое солнце напоминало ему о вчерашнем дне. Его костюм, в котором вчера отправился в издательство,  аккуратно висел в шкафу. Быстро одевшись, он решил выбраться отсюда.

- По всем законам жанра дверь должна быть заперта, - подумал он. Посреди большого стола, стоящего рядом, неожиданно увидел конверт с надписью:

 

                                      Приглашение.

                             Господину Юрию Нестерову.

 

Он раскрыл его и прочитал:

---------------------------------------------------------------------------------

Уважаемый, Юрий. Приглашаем Вас на презентацию, которая состоится сегодня в 16.00 в амфитеатре летнего театра. А пока желаем хорошо провести время и чувствовать себя, как дома.

 

                   Ваши поклонники и друзья.

---------------------------------------------------------------------------------

 

- Какая-то шутка, дурацкий розыгрыш! - подумал он. Но письмо ничего не объясняло, и тогда он попытался выйти из комнаты. Дверь легко поддалась,  он прошел в просторный коридор и, обернувшись,  с удивлением обнаружил  на ней табличку: ЮРИЙ НЕСТЕРОВ. В конце коридора открывался большой холл с лифтами,  за маленьким столиком сидела какая-то девушка в форменной одежде, и тогда он кинулся к ней.

- Простите! - только и успел произнести он.

- Господин Нестеров! - воскликнула девушка, вставая со своего стула. - Добро пожаловать. Как вам спалось? Понравились ли вам апартаменты? Мы рады приветствовать такого гостя в нашем отеле...

Она говорила без остановки на  плохом русском, с ужасным акцентом, и ему не удавалось вставить ни слова. Ее шоколадная кожа выдавала южное происхождение, а манеры соответствовали всему сверкающему здесь чистотой и изяществом.

- Вам завтрак подавать в номер или Вы желаете пройти в ресторан на веранду?

- На веранду? - переспросил он и запнулся...

- Конечно! В ресторане очень уютно, вам понравится! - с ослепительной улыбкой перебила его она. Потом объяснила, как туда пройти и пожелала хорошего дня. На остальные вопросы девушка отвечала невнятно, и он подумал, что она не совсем понимает его.

Ресторан был шикарным. Он совсем не походил на столовую в больнице, а, может быть, в сумасшедшем доме, куда его могли поместить после приступа, да и девушка там наверху не была похожа на сиделку. Скорее, он находился в элитном местечке для богатых туристов, с видом на море и широкий пляж, которое мог видеть раньше лишь на экране телевизора или во сне.

- Сон! Летаргический сон? Кома? - подумал он, чувствуя себя в полуобморочном состоянии. Голова начинала кружиться, и он не вполне отдавал себе отчет... К нему подошел красавец африканской внешности. Тот словно сошел с картинки времен гладиаторов, и только белая рубашка и черная форма придавали ему облик официанта. В его руке было меню на русском, и он помог выбрать еду. Русского языка тот не знал, и поэтому пришлось отложить расспросы на будущее.

          Юрий осмотрелся. Это была большая веранда отельного вида высокого здания, где он сегодня ночевал. Здание стояло на скале, нависая над самой водой, и поэтому из его окон, кроме моря, ничего не было видно. Быстро съев завтрак, он поспешил выйти на улицу. С удивлением вспомнил, что ничего не заплатил. Да и цен в меню тоже никаких не было, впрочем, и денег в его карманах тоже, разве что на пачку сигарет и на две поездки в метро. Но метро здесь, по-видимому, не было, а какие тут ходили деньги - он не знал. Юрий шел по широкой набережной, и первые люди начинали появляться на ней. Сколько было времени, какой это был часовой пояс, где он находился? Масса вопросов, а спросить некого.  И понять было невозможно, где он и что с ним произошло! Он шел по набережной и робко озирался по сторонам. Повсюду высокие отели, небольшие уютные пляжи, заставленные лежаками и зонтиками, узенькие каменные дорожки. По ним ездили какие-то крошечные машинки, не больше велосипеда. В них сидели  люди. Ресторанчики, магазины с непонятными вывесками... Такие же авто десятками стояли у каждого отеля, как тележки у супермаркетов. Все они были одинаковые, люди садились в них и медленно передвигались.

- Наверное, взяты напрокат, - подумал он, подойдя поближе. Какой-то служащий, заметив его интерес, выкатил перед ним такой же игрушечный автомобиль и открыл дверцу, приглашая занять место водителя. Он оседлал этот транспорт, за ним захлопнули дверцу, и можно было трогаться с места. Всего две педали и руль, все просто. Совсем как детские, вспомнил он и нажал на правую педаль.

- Детство! Он впал в детство! Он сходит с ума! - неожиданно подумал он. В последнее время много работал и теперь его воспаленное воображение рисует в сознании невероятные картины.

- Дописался... Писатель!

А голова продолжала кружиться то ли от волшебного морского воздуха, то ли от всего увиденного. Тут же врезался в бортик дороги. От неожиданного удара мгновенно пришел в себя. Хотя, где был сейчас этот он "сам", было трудно понять. Ничего не случилось, резиновый борт мягко оттолкнул его, и он покатил дальше. Служащий вежливо улыбнулся, помахав на прощанье рукой. Безумие продолжалось.

          Он давно не садился за руль автомобиля и теперь начинал учиться заново. Если он неуклюже врезался в край дороги, машина сама замедляла ход и давала ему возможность изменить направление. Иногда он слегка задевал другие машины, - те отскакивали в сторону, люди, сидящие в них, смеялись, приветливо махали руками. Не выскакивали из своих кабин, не переворачивали его автомобиль, страшно бранясь при этом, а улыбались, словно малые дети. Все напоминало аттракцион...

          Наконец, он свыкся с этим аппаратом и уже начинал получать удовольствие. Дорога шла вдоль набережной, временами ее пересекали трассы, уходящие куда-то вглубь материка. Он решил ехать вдоль моря и теперь осматривался. По одной стороне не давала ему заблудиться набережная, по другой гладкая равнина, засаженная странными деревьями. Она поднималась под небольшим уклоном вверх и вдалеке заканчивалась геометрически правильной формы горой - круглым конусом.

- Наверное, в прошлом вулкан, - подумал он. Растения были незнакомые, напоминали папоротник, только гигантских размеров. Повсюду пальмы, большие и маленькие, с них свисали неизвестные плоды. Словом, какое-то тропическое место. Скорость была небольшая, и он успевал следить за дорогой и осматриваться по сторонам.

           И удивительное ощущение всплывало в его памяти, будоража воображение. Как будто он уже видел все это раньше. Нет, не видел, но, вспоминая  фантазии, изложенные на бумаге в одной из последних своих книг, он  собственной рукой когда-то описал подобное место:  только там был не материк, а остров, на котором росли такие же странные растения,  и еще эта гора... Гора была абсолютной копией той далекой фантазии.

- Значит, он находится в плену своих диких фантазий! Он попал из редакции прямо на страницы своей книги! Он сошел с ума!

Так ехал уже минут сорок, пока его внимание не привлек высокий отель на небольшой скале.

- Совсем как тот, где он сегодня проснулся, - подумал он.  Дальше тоже стояли знакомые отели - он видел их сегодня. А вот и служащий, совсем как тот, который предложил ему эту машину.

- Просто близнец, - подумал он. Тот посмотрел на него, заулыбался и помахал рукой, как старому знакомому...

- Стоп... Это и есть остров!... Он объехал его кругом. Он на острове! Где-то в тропиках!...

Остановившись, отдал машину  и медленными неуверенными шагами поплелся к морю.

- Тропический остров, - думал он, оглядываясь по сторонам, - и острая гора-конус в самом его центре. Действительно, точно такой же он когда-то придумал и описал. Если посмотреть на него сверху, тот напоминал большую шляпу с широкими полями и высоким серым колпаком-вулканом в самом центре.

- Слишком реален этот мир! - подумал он. - Он не нарисован, не придуман, а эти люди вокруг, они настоящие, живые. Все это не галлюцинации воспаленного мозга. Тогда что?... Параллельный мир! Когда-то он читал об этом. Верить ли в подобную чушь? Но эта чушь казалась абсолютно реальной, ее можно было увидеть, потрогать руками, осязать. Еда в ресторане тоже была настоящей, улыбки людей, это море и солнце... Нет, все это не паранойя и не бред, а какой-то настоящий, кем-то придуманный мир, тропический остров, где он оказался, и теперь просто нужно понять, какое отношение он имеет к нему и как сюда попал.

От этой мысли стало легче, и он уже спокойно и здраво продолжил рассуждать:

- Что мы имеем? Остров, отель, на двери табличка с его именем. Его здесь знают и ждали. Значит, будет всему какое-то объяснение. В 16.00 - вспомнил он о приглашении - будет то самое объяснение, которое расставит все по своим местам. Оставалось только ждать.

          Море было очень теплым и ласково плескалось у его ног. Он сидел в  костюме и смотрел, как люди загорают и купаются. К нему подошел человек в одежде спасателя, сначала заговорил на английском, потом знаками пригласил за собой. Он провел его в какое-то помещение, где висели и лежали упакованные в новые пакеты вещи для пляжа. И одежда, и всякие мелочи, даже акваланги и гидрокостюмы. Юрий хотел было уйти, он не мог объяснить тому, что у него нет денег, но, услышав знакомое слово "free", догадался, что все бесплатно.

- Здесь все бесплатно!!! - удивился он. Но ведь ему написали в приглашении: чувствуйте себя как дома. Вот он и будет "как дома", а там посмотрим. Он выбрал плавки, переоделся, занял место на пустом лежаке и долго смотрел на  незнакомое море...

Очнулся от какого-то шума, который привлек его внимание. Мужчина лет сорока, почему-то одетый   в костюм (а на улице было около 30 градусов), ругался с официантом в ближайшем баре. Они говорили по-английски, и Юрий не понимал ни слова из их разговора, но был удивлен видом этого господина. Как и он сегодня утром, тот тоже был в костюме, но почему-то не шел переодеваться. Те двое спорили о чем-то пару минут, и, наконец, этот господин прямо в ботинках и пиджаке уселся рядом с ним на свободный лежак.

- Черт те что! - проворчал тот.

- Вот! Еще одна русская душа! - обрадовался Юрий знакомой речи. - Если русский ругается, значит, ты почти дома.  И сейчас ничего роднее этих чертыханий он не мог себе представить. Больше не раздумывая не о чем, он кинулся к этому человеку в костюме.

- Юрий, - представился  он и протянул руку.

Человек в костюме подпрыгнул от неожиданности, воскликнув:

- Черт... Может, хоть вы мне объясните, что здесь происходит?

Диалог их занял немного времени, когда, оба поняли, что попали сюда одинаковым и очень странным образом.

- Леонид... Извини, я не представился сразу, - произнес тот и в сердцах добавил:

- И ведь ни одна сволочь не объяснит, где мы находимся!

- Остается только ждать 16.00, - произнес Юрий и отвел его переодеться в тот самый магазин, по дороге соображая:

- Значит, я спятил не окончательно. А если и сошел с ума, то не один, а в компании этого человека. Хотя, этот парень совсем не похож на идиота, и истории их так похожи. И от мысли этой ему стало легче, оставалось ждать еще несколько часов, и все прояснится. Наконец, обнаружил часы, висевшие на здании ресторана. Время на них было 11.00 и отличалось от московского на 8 часов.

- 11.00. Какого дня? - подумал он. - Наверное, этого же. Хотя казалось, что время это было совсем другим, другим казалось  небо и солнце, и все вокруг было таким необычным...

 

                                                - 5 -

 

          Они без труда нашли то место, где  находился летний театр. Несколько часов они бродили по острову, исследуя его. Повсюду были развешены планы местности, и остров напоминал парк развлечений. А люди уже подходили сюда и занимали места в просторном амфитеатре, построенном в стиле римских времен.  И снова писателя не оставляла мысль, что он уже видел многих из этих людей. Где и когда, он не помнил, но видел точно. Небольшая арена в центре была превращена в сцену с микрофонами, и, когда все уселись, появилась красивая женщина и объявила программу. Потом выходили разные исполнители и выступали. Аккомпанировал небольшой оркестр, публика неистовыми аплодисментами встречала каждого и, наконец, они поняли почему:

- Я этого мужика знаю, - вдруг прошептал Леонид. - Я видел его! Точно видел!

- Еще бы, - выпучив глаза, подтвердил его догадку Юрий. - Это же наш великий бас, билеты на его концерты продаются за несколько месяцев вперед, а то и за год!

- И эта женщина тоже мне знакома! - продолжал Леонид. А Юрий был удивлен не меньше своего нового знакомого:

- Это же оперная прима Ла Скала, - ошарашено пробормотал он. Дальше они все больше и больше всматривались в лица людей. Уже не глядя на сцену, можно было узнать некоторых особ в рядах амфитеатра. От осознания своего открытия эти двое  начинали медленно сходить с ума. Так им теперь казалось обоим... Во всяком случае, такое не укладывалось в голове. Юрию снова стало дурно, но он, не отрываясь, смотрел на сцену, раскрыв рот и озираясь по сторонам. Здесь сидели принцы и принцессы в фантастических нарядах, лауреаты всяческих премий, великие актеры. Может быть не настолько великие,  но, всем известные и знаменитые на весь мир! И все эти люди находились рядом, они были повсюду, до них можно было дотронуться, дотянуться рукой, увидеть воочию! Писатели и художники, ученые и дипломаты, примы и премьеры...

- Президент, - воскликнул Леонид. - Это президент какой-то страны. Я знаю это точно!

- А посмотри, кто рядом с ним! - прошептал Юрий.

Сейчас он осторожно показывал пальцем на всем знакомую личность. Многие каналы телевидения часто показывают это лицо. Леонид воскликнул:

- Нужно сообщить полиции, это же террорист номер...

А Юрий, не смея произнести это имя вслух, вытирал платком лицо.

- А полиции в этой стране, по-видимому, нет, - пробормотал он.  - За весь день ни одного человека в форме мы не встретили!

- Да что здесь происходит? - вскричал Леонид, - какой-то маскарад!

-  Нужно ждать, а там посмотрим, - попытался успокоить его писатель. А люди все продолжали заполнять амфитеатр. Он был похож на какой-то мировой фестиваль, только не понятно чего. Здесь находились совершенно несовместимые по своему роду занятий персоны. Иначе и не назовешь. Каждая личность - лицо с обложки журнала или передачи по телевидению. Только передачи эти были настолько разные, начиная с хроники королевских дворов и кончая хроникой криминальной... Но, что могло объединить всех этих людей здесь, было непонятно. Поражало другое - все они сегодня загорали рядом на пляже, Юрий толкал их своей машиной на той дороге, они ели в одних ресторанах и ходили по одним улицам, когда в той жизни, казалось, жили с ними даже под разным небом... И, что удивляло больше всего - никакой охраны, никаких особенных представлений - сидят себе на  пластиковых стульчиках, болтают друг с другом и хлопают в ладоши...

          И тут гром аплодисментов пронесся над амфитеатром, стая диковинных птиц, испуганных грохотом, вспорхнула с ближайших деревьев высоко в небо, и казалось, весь остров был разбужен этим восторгом. Публика замерла, теперь глаза зрителей каким-то магическим образом устремились в одну точку. Люди оцепенели и как под гипнозом следили за происходящим. Это был какой-то массовый психоз. Это было невероятным, но, в то же время, совершенно реальным, насколько может быть реальным сошествие Ангела с небес.

На сцене появился человек в черном костюме. Он скромно подошел к микрофону, взяв его в руку,  хотел было отбросить в сторону мешающий провод. Но провода не оказалось, и тот немного удивился. Да и не нужны были теперь никакие провода к радио-микрофонам. Потом человек встал в немыслимую позу, всем телом изогнулся и, расставив ноги, запел... И зал всколыхнулся, вздохнув в оцепенении от знакомой мелодии или от исполнителя, которого многие из этих почтенных господ помнили еще из далекого детства... Он пел, и словно та далекая эпоха раскрывала перед ними свои годы, свои врата, и из времени этого вышел ОН... Настоящий, живой, совсем молодой ... Идол тех времен далеких, когда многое только начиналось, и не было еще таких микрофонов, а люди пели без фонограммы.  И делали это по-настоящему. Этим двум русским казалось, что они сошли с ума и, прикованные к своим сиденьям, как под гипнозом, не могли оторваться от зрелища. Представлять его было не нужно. Песня окончилась, и зал встал.  Стояли принцы и президенты, сильные и великие мира сего. И, казалось, весь остров встал, сняв шляпу свою, поклоняясь ему... Королю...

 

                                                          - 6 -

 

          После небольшого перерыва зрители снова заняли свои места, ожидая продолжения, а наши двое теперь сидели и безвольно молчали. После всего увиденного они были словно раздавлены, хотелось спрятаться и стать невидимыми. Уже не интересовала собственная персона, потому что все их проблемы и они сами, были настолько ничтожны в обществе этом, что не могли  поднять головы.

          Потом на сцену вышел человек, который поздравлял кого-то с выдающимся изобретением.

- ... мисс Валери Сандрин... Она подарила нам счастье вечной жизни и бессмертия. Долгие годы человек искал панацею от всевозможных болезней, от чумы и рака, старости и увядания, и, наконец, прорыв. Эта молодая красивая женщина - наша героиня сегодня! Премия мира свободного острова свободных граждан вручается  мисс Валери Сандрин!

Зал аплодировал, какая-то женщина спустилась с трибуны и взяла премию из рук ведущего. Она ничего не говорила и была чем-то озадачена. Ее прическа сбивалась на ветру, и она постоянно поправляла ее. Ведущий пошутил насчет того, что она свободна и подмигнул залу:

-У кого-то из присутствующих может быть есть шанс...

Когда Леонид услышал свое имя, он подумал, что ошибся. Не аплодируют великие мира сего таким, как он, и редко вспоминают о них. Да и идея его была пока лишь на бумаге. Ни достойной установки, ни серьезных испытаний.

- Леонид Громов! Наш номинант на премию мира! Это бомба! Нет, господа, это не бомба - это рывок в будущее, чистая от загрязнений планета, дешевая энергия и полет в неизвестность! Полет к звездам и далеким галактикам. Теперь можно помечтать о многом, имея его идею генератора фотонной энергии...

Он молча спустился, взял какую-то грамоту из рук ведущего и скромно вернулся на свое место.

- И последнюю на сегодня премию, - продолжал ведущий, - мы вручаем еще одному русскому. Сегодня просто русский день, господа! Мы слышали сегодня песню нашего любимого гения шестидесятых. Иногда бывает так, что и в искусстве люди способны на что-то новое.  Они готовы открывать целую эпоху, проторить дорогу, по которой потом пойдут другие таланты и займут свои места. Но они пойдут следом... А кто-то должен быть первым...

Он долго говорил и, наконец, произнес имя человека, который совсем не понимал его языка.

- Премия мира присуждается книге года, книге столетия, которая открывает дорогу новому в писательском искусстве. Этот человек создал свое направление, новый жанр. И имя его Юрий Нестеров!

- Что он говорит? - спросил Юрий. - Он назвал мое имя?...

Громов молча вытолкнул его из ряда кресел, и писатель пошел к сцене. А сидевшие люди на трибунах амфитеатра, осененные славой, избалованные судьбой, искушенные и обласканные, смотрели на этих троих и аплодировали каждому. И теперь уже они - властелины судьбы и хозяева жизни смотрели на них  с восхищением - эти сильные мира сего. Странный, удивительный, чудесный остров...

 

                                                - 7 -

 

          Юрий и Леонид молча шли по дорожкам. Презентация (непонятно, что это было) окончилась, и зрители шумной веселой толпой расходились по острову. Они вели себя, как самые обыкновенные люди - разговаривали, смеялись, дурачились. Видимо, многие из них, такие разные и знаменитые в той своей жизни, здесь были знакомы друг с другом и  чувствовали себя совершенно раскованно, как у себя дома - безо всяких условностей и этикета. Одеты многие были в короткие шорты и майки, на головах немыслимые панамы. Одни садились за столики в открытых кафе, другие заходили в какие-то магазины или просто гуляли. Многие кивали нашим русским, как старым знакомым в знак уважения и шли дальше по своим праздным делам. А они молчали и не знали, что  предпринять. Все продолжало как-то запутываться, и некому было им объяснить, куда они попали.

Какая-то шумная компания особенно выделялась в толпе. Эти люди шли и громко хохотали. Потом огромный человек, похожий на одного знаменитого французского актера, толкнул своим бедром маленькую пухленькую девушку, похожую на одну оперную приму. Та в долгу не осталась и двумя ручками уперлась в живот этого великана, что-то громко крича на итальянском языке, и тоже пыталась его толкнуть. Тот захохотал, крепко стиснул ее в железных объятиях, отчего маленькая прима закричала еще громче, вырываясь и смеясь. Потом актер стащил с ее головы широкополую шляпку и подбросил вверх. Прима завизжала и бросилась ее ловить. Поймал ее человек, похожий на президента какой-то страны и бросил человеку, похожему на известного террориста. Тот перебросил ее человеку, похожему на еще одного знаменитого актера. Остальные женщины из их компании (модели, актрисы, телеведущие) крепко схватились за свои шляпки, придерживая на своих головах, и тоже кричали и смеялись. А маленькая прима металась по улице в погоне за шляпкой - видимо она ей была очень дорога. Наконец, последний обладатель этого трофея  широко размахнулся и запустил шляпку-бумеранг высоко наверх. Шляпа, описав широкую дугу, перелетела через всю площадь и попала прямо в руки к Юрию. Прима подбежала, выхватила ее, нахлобучив себе на голову: - Мерси, мистер Нестеров! - обернулась в сторону своих друзей и показала им язык, потом снова повернулась к Нестерову, чмокнула его прямо в щеку, оставив яркий след губной помады, и побежала к своим...

- Дурдом,  - громко произнес физик по-русски.

Их окликнули. Они остановились и теперь смотрели на ту самую девушку, кажется, мисс Валери, которая стояла перед ними и тоже держала в руке грамоту. Она, видимо, справилась, наконец, со своей прической, и теперь была, скорее, не удивленной, а агрессивной и не скрывала своего раздражения.

- Это вы, те двое русских? - спросила она, почти на чистом их родном языке и, не дожидаясь ответа, с какой-то издевкой продолжила:

- Веселитесь?...  Может быть, вы мне что-нибудь объясните?

- Не объясним, - только и вымолвил писатель.

- Я так и думала. Вас тоже похитили и затащили на это шоу?

Ее глаза яростно светились зелеными огоньками, источая несокрушимую энергию.

- Я поймала потом этого ведущего, попыталась что-то узнать. Тот ответил, что мы можем отдыхать и проводить с удовольствием свое время...

Замолчала на мгновение и повторила:

- Мы, мы!!! Я и вы! Вы не ослышались! Какое я имею к вам отношение, мне не понятно, но он именно так и сказал! А потом нагло сбежал от меня... Какое хамство!!!

Она замолчала и посмотрела на них вопросительным взглядом...

- Нужно найти полицейский участок, - нашелся Леонид.

- Искала, - ответила она. - Его здесь нет.

- Тогда телефон, - поддержал его Юрий.

- И телефонов здесь нет. Нет банкоматов, даже телевизоров - ни в номере, ни в ресторанах, нигде. В магазинах все бесплатно... Вы сумели истратить здесь хотя бы цент? Я нет! Чертов коммунизм!... Все улыбаются, и никто ничего не говорит.

Она сверкала своим огненным взглядом и ждала от них ответа.

- И что же вы собираетесь делать?

Леонид посмотрел на море, на  отель и вымолвил:

 - В любом случае я здесь оставаться не намерен. Мне нужно срочно быть в Европе, а не на этом курорте. Нужно обойти этот чертов остров и найти какой-нибудь выход. Ведь как-то все эти люди сюда попали...

- А меня ждут в Париже, где решается дело всей моей жизни.

Она подумала немного и уже спокойнее добавила:

- Я видела много кораблей и яхт на пирсе, предлагаю ночью завести один из них и отчалить.

- Легко сказать, - заметил писатель, - еще нужно уметь управлять таким кораблем...

- Это я беру на себя, - ответила Валери.

- У нас с мужем была когда-то небольшая моторная лодка, справимся.

- Кстати, мисс Валери, - недоверчиво спросил ее физик, - откуда у вас такое знание русского языка?

- Моя бабка была русской, она и научила... Итак, мы договорились? ... До вечера, месье, - она еще раз смерила их своим зеленым взглядом, провела большим пальцем по щеке Юрия, стирая с нее помаду,  и отправилась восвояси.

- Темпераментная женщина, - сказал, глядя ей вслед, писатель.

- Да, уж, - согласился физик, - ты ей доверяешь? Может быть это часть шоу, опять какая-нибудь ловушка?

- У нас не остается выбора, - ответил Юрий и задумался. Мысли писателя перебила какая-то девушка.

- Мистер Юрий! ... Она говорила по-английски и просила о чем-то, и он снова пожалел, что не учил иностранные языки. Он совершенно не понимал ее, но та знаками объяснила, что хочет взять автограф. Он вынул ручку из ее руки и поставил свой росчерк на какой-то книге. Почему он должен был подписывать чужую книгу,  Юрий не понимал, впрочем, как не понимал уже совершенно ничего. Она радостно закивала и захлопнула книгу.

- Сенкью, мистер Юрий. Сенкью вери матч!

А на обложке этой книги он увидел надпись - Uorii Nesterov, под ней свою фотографию, и дальше шло какое-то название. Он был потрясен. Остров, африканцы в форменных одеждах, отель, море, королевские особы... Все это невозможно было  объяснить... Голова шла кругом... Но его фамилия на книге в руках неизвестной женщины! Это сумасшествие...

Женщина, прижав к себе книгу, растворилась в толпе...

- Ты хочешь остаться? - спросил его физик.

- Что?... Остаться? ... рассеянно повторил писатель, потом твердо произнес: 

- Нет!... Конечно же, нет!

 

                                                - 8 -

 

          Красное солнце скатывалось по туманному небосводу в синюю воду. Над морем висела розовая дымка.  Ничего подобного им еще видеть не приходилось. Солнце было огромных размеров, и казалось, вот-вот этот огненный шар вонзится в холодную мокрую плоть, зашипит и иссушит  это море, все пространство над поверхностью воды и повсюду. Раскаленные пары чудовищным потоком рванут в небеса, и только вода и огненная стихия там наверху будут сражаться, пока не остынет солнце или не сгинет  красный туман в бесконечности космоса, и останется только эта земля, обескровленная и высохшая, покрытая трещинами и морщинами... Это был не закат, а конец света, и казалось, что  ЗАВТРА уже не наступит. Но солнце аккуратно упокоило свои яркие лучи за горизонтом, и теперь только розовая полоска света отделяла небо от ласкового моря, напоминая об этом удивительном закате и таком необычном дне.

Смеркалось. Просидев весь вечер в каком-то кафе, они дождались темноты и вышли на улицу.  Редкие люди иногда проходили мимо, приветливо кивали им и растворялись в своих отелях и номерах. Остров засыпал...

Валери ждала их в условленном месте.

- Я уже нашла подходящую лодку и даже ключи в замке зажигания, - сказала она.  - Удивительная беспечность!

- Наверное, на это у них есть причины, - ответил писатель, - кажется, на этом острове никогда и ничего не может произойти. Нескончаемый праздник!

Они влезли в лодку пятнадцатиметровой длины, и физик отвязал швартовый. У Валери был хороший вкус: это было красивое остроносое стального цвета судно с двумя палубами и несколькими каютами. Посередине нижней палубы находилась просторная кают-компания, в которой находилась даже небольшая библиотека, бар с выбором разных напитков, уютные кресла и столик.  Если бы на такой лодке провести отпуск в океане... Но сейчас им было не до этого. Валери, как опытный шкипер, уверенно заняла место за штурвалом и разбиралась с пультом управления. Мощные моторы тихо заработали в ночной тишине,  унося их подальше от этого гостеприимного острова-похитителя.

- Нужно отплыть подальше, и тогда разберемся с приборами, - сказала она.  Так они какое-то время плыли в полной темноте, пока их остров, освещаемый яркими огнями, не скрылся из виду.  Стало очень темно, Валери включила фонари, но их свет тонул вдалеке в бесконечной морской пучине.

- Мне все понятно, - сказала она, - но почему-то не работает навигация.

Она снова защелкала ручками приборов.

- Я ничего не понимаю. По координатам мы находимся где-то в Атлантике, но в этом месте на карте нет никаких островов.

Мужчины молчали, не зная, чем ей помочь. Она показала им карту.

- Ближайшая земля находится в штате Вирджиния, но до нее около семисот километров.

- Вот какие-то острова, - заметил Леонид.

- Выбираться с островов можно целую вечность, еще не хватало застрять в какой-то дыре! - ответила она. -  Плывем в Америку!

- А визы? - спросил Леонид.

- Разберемся на месте, - категорически отмахнулась она, глядя на приборы, пытаясь поймать хоть какой-нибудь сигнал.

- Потрясает другое, - продолжала она, - совершенно отсутствует связь.  Эфир словно вымер.

Она снова и снова перебирала разные частоты, но в ответ только ровный шум из динамиков.

- Что же это за остров, который не существует на карте? Вот его координаты, но по расположению здесь может быть только океан...

- Может быть, вы не смогли разобраться в приборах? - холодно спросил физик. Она смерила его своим зеленым взглядом:

- Может быть, господин физик сумеет разобраться в них?

Он промолчал.

- Может быть, просто приборы барахлят? - попробовал загладить бестактность Леонида, Юрий.

- Остается надеяться только на это, - примирительно сказала Валери, - в любом случае держим курс на запад. Топлива хватит на семь-восемь часов, а больше и не нужно. К утру будем в территориальных водах Америки.

- Идите отдыхать миссис,... простите, мисс  Валери, - сказал Леонид, - Юрий меня сменит.

- Отдыхать!? - возразила она, с сомнением посмотрев на них.

- Да, отдыхать, - присоединился к этому предложению Юрий.

- Вы женщина, вы устали. Мы сумеем справиться.

- Курс не менять! Если что, позовете меня, - ответила она.

- Слушаюсь, мой капитан, - улыбнулся Юрий, и она спустилась на нижнюю палубу в кают-компанию.

- Женщина на корабле, - сквозь зубы процедил Леонид, когда она ушла.

- Ладно тебе, сейчас нужно держаться вместе, - ответил Юрий.

- Вместе, - зло повторил Леонид, - капитан в юбке! Иди и держись с ней вместе, что ты стоишь тут? Или боишься ее?

- Сменю тебя через два часа, - сказал Юрий, собираясь уйти. Потом обернулся:

- А ты хорошо смотришься в своем костюмчике, прямо как на Титанике!

- Сплюнь! - ответил Леонид и уже примирительно добавил:

- На себя посмотри, сам то не лучше! Вырядились!... Дурдом!... - и засмеялся.

Мощные моторы работали на полных оборотах, через семь - восемь часов они должны будут достигнуть цели своего путешествия. Связи не было, навигатор не работал, в любом случае они плыли на запад...

 

                                                - 9 -

 

- Налейте виски, - сказала она, когда вошел Юрий.

- Пожалуй, - ответил он и налил  три бокала. Один поставил перед ней, другой отнес Леониду. Тот стоял в своем костюме посреди маленькой палубы,  руками вцепившись в штурвал.

- На, выпей, - сказал Юрий, поставив перед ним стакан.

- Да уж, не помешает, - ответил Леонид.

Юрий, заметив фуражку капитана на крючке, снял ее и надел на голову Леонида.

- Так-то лучше! Только трубки не хватает, - сказал писатель...

Когда он вернулся в салон, девушка сидела на диване, скинув  туфли и подобрав под себя ноги. Она больше не казалась агрессивной, и устало вглядывалась сквозь большое окно в темноту океана.

- Юрий, а почему вы не остались на острове? - внезапно спросила она.

- Хотя, я вас понимаю, - продолжила она, не дав ему ответить, - наверное, вас очень любят в вашей стране, и вы хотите быть ближе к своим читателям.

Он немного подумал и ответил:

- Признаться, меня совсем не знают в моей стране, и ни одна книга так и не была издана.

- Странно, а как же та поклонница, которая брала у вас автограф? У нее ведь была ваша книга?

- Это меня и удивляет, - ответил Юрий, - вы и это заметили?

Они помолчали немного, не зная, что сказать, потом Валери снова заговорила:

- Русский, расскажите мне о своей стране... Я ведь там никогда не бывала, а мои корни идут оттуда. Бабушка уехала из России, когда была совсем маленькой. Она и научила меня языку, и даже имя мне дали в честь моего прадеда. Он был офицер и служил в русской армии...

Писатель подумал немного, потом посмотрел в широкое окно...

Что рассказать ей, когда можно говорить много, а можно и совсем ничего. Да и страна его, она такая разная - еще вчера одно государство, сегодня совсем другое, вчера одни люди, а сегодня они так изменились, что не знаешь, из этой страны они или совсем из другой.

- Знаешь, Валери... Или скорее Валерия, - ответил он, - Если бы ты приехала в нашу страну, я отвез бы тебя куда-нибудь далеко-далеко от столицы и больших городов. Туда, где живут простые русские люди. Они выращивают хлеб, пасут стада свои, работают на северных морях, ездят по непроходимой тайге. У них свой говор, совсем не столичный. Они не плавают по морям на дорогих яхтах. В свои старенькие автомобили, когда мороз около пятидесяти градусов, вставляют вторые стекла и радуются такому изобретению. А в тайге комары и настоящие медведи,  рыба в реках, которая не знает, что такое человек - ее можно ловить руками. И еще есть высокие горы - это на Алтае. Там как будто заканчивается одна земля и начинается совсем другая...

Он долго рассказывал о чем-то. Лодка качала их на своих волнах, и казалось, что эта ночь никогда не закончится. И будут плыть в этом океане  три человека в бесконечности звездной ночи.

- Юрий, ты не обижайся. Но скажи, ведь эти люди, о которых ты рассказываешь, они совсем нищие, и никогда не смогут ничего изменить в своей жизни. Мы  смотрим иногда новости и знаем немного о вас. И только те, которые однажды забрали себе все,  будут владеть вашей страной...

- Но они никогда не будут владеть этими людьми. И еще... Знаешь, какие у них песни... А как они празднуют свои свадьбы... Как от нищеты своей они способны любить, писать стихи, отдавать ближнему...

- Это утопия, - возразила она. - Ты слишком любишь свою страну, чтобы не замечать  остальное... А может, ты и прав...  Может так и надо...

Но ее больше не хватало ни на этот разговор, ни на эту длинную бессонную ночь, ни на что вообще...

 

                                                - 10 -

 

          Она не собиралась засыпать, но, когда ее разбудили, поняла, что пропустила что-то важное и теперь пыталась собраться с мыслями. Леонид стоял перед ней и был чем-то встревожен.

- На радаре появилась земля, но ее на карте нет и быть не может. До материка еще километров двести.

Она вышла на палубу и посмотрела на приборы. Юрий, который давно сменил своего товарища, уступил ей место у штурвала. Он был прав.  Это не  маленький остров или рифы в океане. Судя по приборам, это был материк, и материк  находился там, где его быть не могло. Скоро их глазам предстала кромка земли на горизонте,  которая быстро увеличивалась в размерах. Наконец, появились очертания этого берега, бухты, широкие пляжи и заросли деревьев на склонах скалистых холмов.

- Потрясающе, никакая связь не работает! - воскликнула Валери.

- Никаких судов поблизости, - заметил писатель.

- А где же их хваленая береговая охрана? - Леонид смотрел по сторонам и не видел ничего, что напоминало бы о присутствии здесь людей. - Мы ведь уже прошли нейтральные воды?... Может, мы заблудились?

- Мы не то что заблудились, а просто находимся у несуществующего материка, - сказала Валери. - Но тогда я вообще ничего не понимаю. Чертовы приборы!... В любом случае, будем причаливать, а там посмотрим...

          Они приблизились к  берегу и с удивлением смотрели на причудливые растения, покрывающие  землю.

- Снова какие-то тропики, - сказала Валери. - Наверное, это остров. Ни связи, ни лодок, даже домов не видно. Предлагаю высаживаться.

Они нашли небольшую песчаную бухту, подплыв к берегу. Выбрали место рядом с высоким деревом, и, спрыгнув на берег, закрепили швартовый за его огромный ствол.

          У писателя было удивительно приподнятое настроение, и он первым пошел вглубь,  навстречу приключениям и новым впечатлениям. Он давно не путешествовал, и за последние сутки с ним случилось столько всего, что не хотелось упускать еще один шанс почувствовать себя снова ребенком и получить удовольствие. Как во сне. До конца жизни хватит. Сколько сюжетов можно почерпнуть здесь, в такой сказке! ... А может, это и есть сон? А может быть, тогда, когда сверкнула яркая вспышка в глазах, и случилось что-то с ним? - снова закрались подозрения в его голову.

И теперь он лежит на больничной койке, а мозги его продолжают кипеть этими галлюцинациями? И где истина: там, в той прежней жизни, или здесь, на этом берегу? Но если он видит, мыслит и чувствует, значит, он существует, а остальное - иллюзия. Реальность - вот она...

- Осторожно! - пронзительный крик позади него заставил остановиться. Он обернулся. Валери и Леонид стояли рядом и смотрели себе под ноги. Он не понял, что случилось, но тут снова раздался громкий крик, и эти двое уже неслись мимо него куда-то вглубь зарослей леса. А за ними ползло огромное чудовище, похожее на крокодила или змею. Или и на то и другое. Юрий помчался следом, и через пару сотен метров они остановились.

- Что это было? - вскричала она, но ей не успели ответить. Берег вокруг заполнялся какими-то мелкими тварями, насекомыми, размерами с большую крысу. Крысами или похожими на них зверьками, какими-то ящерицами со змеиными головами. И тут уже втроем, дико крича на весь этот берег, они помчались без оглядки вглубь его. Плотные заросли диковинных растений заслоняли им путь, царапали, били своими острыми ветками и листьями по лицу и всему телу. А эти трое все неслись, не замечая ничего, пока вдруг не открылось большое ровное пространство, куда они, наконец, сумели выскочить. Огромная равнина, покрытая высокой травой, открывалась их взорам...

- Все-таки я сошел с ума, - подумал писатель. Кровь приливала к его вискам, и он чуть не падал от ужаса той картины, которая предстала перед ними. Огромное чудовище, наверное, метров двадцать высотой, с головой, размером с пожарную машину рвало на части такого же монстра. Они легко подпрыгивали, ломали ветви, роняя их на землю. От топота сотрясалась земля и кусты, стоявшие поодаль. Снова и снова они подскакивали друг к другу и вонзали  зубы в шею и голову противника, и черная кровь заливала площадку сражения. Второе чудовище, не выдерживая, уже начинало опускаться на колени, а тот, кто оказался сильнее, еще из живого своего врага вырывал огромные клочья кожи и мяса и тут же их пожирал. Умирающий издавал такие звуки, что и на небе, и в преисподней их было слышно, но ни с одной стороны ему не было пощады и помощи, и он устало прощался со своей  жизнью. Прощался с этим гигантским телом, которое еще сопротивлялось, но уже слабело и, наконец, с грохотом повалилось на землю. Он продолжал реветь на всю долину, и кровавые слезы вытекали из его огромных усталых глаз. Его пожирали заживо...

- Динозавры! - промелькнуло одновременно у них в головах.

- Но они одинаковые! - закричала Валери.

- Как они могут пожирать себе подобных? Какой ужас!

Тут большое чудовище, словно услышав ее голос, повернуло свою окровавленную голову. Она была похожа на голову огромной змеи. Потом даже показалось, что оно улыбнулось. Встало на свои короткие толстые ноги и направилось прямиком к ним. Его глаза словно гипнотизировали этих троих, и сдвинуться с места они не могли. А ОНО медленно приближалось. Медленно, потому что знало, что каждый его шаг - это добрый десяток метров, и никуда им уже от него не уйти. А поэтому ОНО шло и улыбалось...

          Какие-то звуки в вышине отвлекли его внимание. Монстр оскалил пасть, показав огромные зубы, и замер. И тут его мощная шея, словно переломилась надвое, и голова, которая еще скалилась улыбкой, грохнулась на землю, а над их головами стрекотал маленький черный вертолет. Он медленно спустился с высоты, приземлился рядом на лужайке, и двери его открылись. Они, больше не думая ни о чем и, не оглядываясь по сторонам, ринулись к нему...

 

                                                - 11 -

 

          Потом все долго приходили в себя. Потрясенные увиденным, они находились в шоке. Какой-то человек сидел рядом  в салоне вертолета. Он ничего не говорил, лишь изредка поглядывая в их сторону. Вертолет приземлился на пляже рядом с лодкой, и все с опаской вышли на берег, разглядывая спасителя. Перед ними стояла военная крылатая машина. Несмотря на небольшие размеры, она была оснащена грозным оружием, представляя собой серьезного противника: ракетницы,  заряженные снарядами разного калибра; внизу были закреплены несколько бомб внушительного размера, а нос вертолета щетинился двумя автоматами.

- Оказывается, эти люди умеют не только веселиться, - мелькнуло головах у беглецов, и они удивленно переглянулись. Какие-то люди уже суетились на яхте, заправляя ее горючим, оказавшимся в трюме. Потом вертолет улетел, а они и еще два  человека остались на берегу. Один отправился на мостик и встал у штурвала, а другой помог им зайти по трапу на корабль, проводив  их в кают-компанию, где теперь возился в баре. А наши беглецы молча наблюдали за его действиями. Он был похож на того человека, который вчера вручал им грамоты, а, скорее всего, это и был он. Человек налил каждому большую порцию виски и предложил выпить. Голова приходила в порядок, и все постепенно возвращались к жизни...

Наконец незнакомец нарушил молчание и произнес:

- Меня зовут Генри Уилсон... Можно просто Генри ...

Но ему не дали продолжить.

- Да как вы смеете! - подскочив на месте, закричала Валери, уже не слушая его, - что вы себе позволяете! - он спокойно указал ей на недопитый виски, она замерла на мгновение, уставившись на стакан, зажатый в руке,  залпом опорожнила его и швырнула об пол. Теперь человек так же спокойно кивнул, давая понять, что внимательно её слушает.

- Если это шутка, то её автор идиот! - продолжала Валери. - Вы маньяк или садист? Да вы просто сумасшедший. Этот остров - маскарад душевнобольных, а вы главный псих... Вы кем себя возомнили? Считаете, что если у вас есть деньги, значит, можете устраивать такие развлечения на радость своим гостям-нуворишам? А не боитесь, что следующий стакан полетит вам в голову! В голову идиота! - кричала она. Потом в ярости захлебнулась, заметив, что Генри поставил перед ней новую порцию виски, машинально залпом выпила её и замерла...

Во время ее монолога Генри был крайне вежлив и спокоен, молча ожидая окончания  этой тирады, и теперь так же спокойно произнес:

- Ничего, это шок. Такое бывает, это пройдет... Честно говоря, я не надеялся, что вы такие экстрималы, и предпримете подобную попытку, хотя оно и к лучшему. Теперь намного меньше придется объяснять... Главное, что все живы...

- Уж будьте любезны объяснить нам, что здесь происходит и, пожалуйста, с самого начала, - зло перебил его Леонид.

- С самого начала?  Это может занять слишком много времени, - ответил Генри.

- Ничего, время у нас есть, - сказал Юрий.

- Да, да. Время у нас есть, - задумчиво повторил тот, - не так много, как нам хотелось бы, но пока еще есть...

Он минуту молчал, собираясь с мыслями, по-видимому, размышляя, с чего начать...

- Прежде всего, я хочу принести извинения за тот ужас, который вы пережили. Но, отчасти, вы виноваты сами.

Леонид снова хотел перебить, но Генри жестом остановил его.

- Я все понимаю, но у нас не было другого выбора. Иногда невозможно объяснить что-либо, не дав увидеть собственными глазами. Очень скоро вы все поймете сами. Но то, о чем я вам расскажу, не укладывается в привычную логику. Подойди я к вам вчера и просто расскажи обо всем, вы приняли бы меня за сумасшедшего. Таковым вы и считаете меня сейчас, впрочем, это неважно

Он снова замолчал, собираясь с мыслями, наконец, заговорил:

- История очень давняя.

Рассказ шел по-английски, но теперь это не смущало писателя, потому что ему дали аппарат синхронного перевода, и он, надев наушники, все понимал.

- Собственно, этой истории столько же лет, сколько и нашей цивилизации, - продолжал Генри, - и поэтому я начну издалека... Мы изучаем строение человека. Как он устроен, как мыслит, живет, болеет или выздоравливает и удивляемся. Вроде бы здоровый организм, но его внезапно поражает какая-то смертельная болезнь, и ничем мы ему помочь не в силах. А другой может прожить почти столетие, злоупотребляя всеми "прелестями" этой жизни, и все ему нипочем. Поневоле начинаешь задумываться - почему? Видимо,  в этих болезнях скрывается какой-то тайный смысл, непонятный нам. Говорят, лечить нужно не болезнь, а избавляться от причины, ее создающей. Но как ее найти, как распознать, понять?... И неминуемо каждого преследует какой-то рок. В этой жизни - совсем рядом нами... Карма... Грехи наши... Их искупление.

Теперь он бормотал какие-то бессвязные слова, словно разговаривал сам с собой. Потом посмотрел сквозь окно в бесконечную даль океана и снова замолчал. Остальные смотрели на него с удивлением. Зачем этот человек сейчас поднимает философские вопросы, когда нужно просто объяснить, что ему нужно и зачем их похитили. Но писателю было интересно слушать незнакомца, и он уже с любопытством наблюдал за ним, Валери молчала, видимо, еще не до конца придя в себя от перенесенного шока, а Леонид все еще зло смотрел, сжимая в руке  стакан.

- Общество - тоже живой организм и живет по своим законам и правилам, своей жизнью, - очнулся Генри, - и если эта жизнь греховна, а законы ее порочны, рано или поздно наступает момент искупления. Мне пришлось об этом задуматься еще в юности, когда я изучал историю. И хотя я по образованию математик, этот предмет мне очень помог в понимании мира и его законов. Я наблюдал, как зарождалась цивилизация, как она развивалась, совершенствовала свои знания и орудия труда. Но, что любопытно,  всегда в первую очередь любое новшество приносило людям новое оружие. Стоило взять в руки палку,  ее сразу же превратили в копье. Научившись обрабатывать камень, создали ножи и наконечники для копий. Железо добавило целую коллекцию в этот арсенал. Порох увеличил поражающую силу противника... Противника... - усмехнулся он. - Еще не стали цивилизованными людьми, но уже стали противниками... И так было всегда. Жажда власти, богатства, злобная зависть, убийственная гордыня, лень, привычка потреблять больше, чем нужно, убивать, жить в грехе - все это помогало становлению тех законов, которые мы имеем сегодня и той жизни, которой живем... Но за все нужно платить, господа. И, наконец, изучая этот предмет, мы доходим до нашего века - последнего. Что же мы получили? Неминуемый прогресс стал разрушать это общество в геометрической прогрессии. Вот любопытное наблюдение. С какой скоростью начали укорачиваться юбки на фигурах женщин, с таким же ускорением деградировало общество. Я не пуританин, лишь провожу аналогии некоторых событий и соотношу факты. Но насколько они очевидны!  Как это не смешно - такие же коротенькие туники мы видели около двух тысяч лет назад на стройных фигурках римских красавиц, а чем их эпоха закончилась, мы прекрасно помним.

Итак, все изобретения человечества используются вопреки любому здравому смыслу. А теперь вспомните август 1945 года. Тогда было только предупреждение миру, но эти две легкие бомбы взорвались, и погибли сотни тысяч людей. Казалось бы, прогресс несет за собой позитивные изменения. Он направлен на  улучшение жизни, а не наоборот. Иначе все это было бы абсурдом. Изобретение водородной бомбы настолько "улучшило" жизнь сотням тысяч японцев, что просто лишило их этой жизни и еще миллионам выжившим, если учесть последствия лучевой болезни ... И когда я думал об этом, появилось  желание понять, что же будет дальше?...

Генри помолчал немного, словно проверяя по их удивленным лицам - слушают ли они его, понимают ли?

- Надо сказать, что мой род принадлежит к довольно старинному и обеспеченному клану. Эти люди получили свои деньги не за один день, а за столетия. Они не воровали у своего государства природные богатства, обирая свой народ, не вывозили накопленное за границу и не бросали награбленное на ветер. То была элита,  которая жила по своим законам и правилам. Они стояли над обществом и правительствами. И в других странах существуют такие же силы, способные повлиять на события у себя и во всем мире. До какого-то времени они были разрозненными и действовали лишь в своих интересах, но когда по вине кучки параноиков были сброшены эти бомбы, тогда и было принято решение - не допустить подобного в будущем. Так и сформировалась организация, которая сегодня, если не руководит миром, то помогает двигаться в нужном направлении.

- Миром руководит хаос, - перебил его писатель, - вспомните нынешние оранжево-фиолетовые революции, бомбардировки в самом центре Европы. Взорванные небоскребы и поезда. Захваты стран одних другими только потому, что вторые сильнее и им позволительно все.

- Это лишь технологии. И каждый названный вами факт - хорошо разработанные операции, которые в результате приводят к балансу сил. Вот вы, двое русских... Вы живете в стране, которую некогда боялись, и трудно себе представить, что произошло бы в дальнейшем, если бы сохранялся такой перевес. Но - несколько грамотных действий. Огромное государство расчленяют на части, расчленяют вдребезги!  Оно рассыпается, как люстра, падающая с потолка, конечно же, под лозунгами свободы самоопределения народов, и проблема решена. Почти бескровная работа, и этот баланс восстановлен.

- А вам не кажется, что теперь перевес на другой стороне, за океаном? - перебил его писатель.

- Мы работаем и над этим вопросом,  доказательством тому этот жестокий кризис, который теперь поразил ту, другую страну.

- И весь мир в придачу, - добавил физик.

- Есть хорошая русская поговорка: "Лес рубят, щепки летят", - парировал Генри, - они заразили своими зелеными бумажками весь мир и исторически почти всегда решали свои проблемы за счет других. Нация, составляющая лишь 2 процента от населения всей планеты, изволила потреблять 27 процентов всего мирового продукта. Пришло время жить по средствам... Платить по счетам... И мы им в этом поможем и восстановим баланс.

- Простите, вы - это кто? - переспросил писатель.

- Повторяю, это некий институт... организация, которая, пользуясь своей безграничной властью и колоссальным финансовым резервом, способна на любое политическое и экономическое влияние, действие любого масштаба в рамках планеты... Мы направляем, избираем и придаем некий импульс...

- А как же демократия? Свободный выбор народов? - спросила Валери.

- Демократию себе могут позволить немногие. Демократия - это когда власть не боится своего народа и действует в его интересах, но так далеко не везде. Мир велик, он такой разный. И только наиболее развитые государства могут соблюдать эти правила.

- То есть вы хотите сказать, что выборы в так называемых демократических странах - это фарс? Все посчитано? - спросил писатель.

- Не до такой степени, друзья мои. Выборы реальны, и кандидаты тоже. Только, вы получаете их не с улицы. Это отобранные, хорошо проверенные, подготовленные люди. А дальше, не все ли равно - кто из этих двоих или троих примет присягу и ближайшие годы будет читать текст, который ему дадут. Вы понимаете...

Он говорил дикие вещи. Понять такое и поверить в это было невозможно, и поэтому он мягко, но настойчиво продолжал свою мысль.

- Прошли времена Наполеонов, де Голей, Манделлы, Кастро и им подобных. Сильные личности больше не будут занимать такие посты. Никому не нужны сюрпризы. Ситуация должна быть под контролем. Одна в отдельности взятая страна не может диктовать всему миру свои условия или шантажировать его. Раньше непредсказуемые лидеры - теперь эти люди хорошие профессионалы, послушные и предсказуемые, функционеры, отличные менеджеры. Они публичны, на них приятно посмотреть. Они нравятся своим избирателям, в конце концов, и этого вполне достаточно! Мир стал так мал, что нажмешь не на ту кнопку, и он разлетится вдребезги. Конечно, иногда доходит до смешного - все мы люди. И отдельные правители, только заняв свое кресло, начинают мнить себя центром вселенной или кем-то еще, переписывать под себя конституцию, раздавать должности родным и близким, детям своим дарить бизнес в этой стране, и тогда вседозволенность доходит до паранойи. Но народ... люди все видят и понимают. Тогда и вступают в силу естественные законы. А мы лишь немного помогаем ситуации. Такие "лидеры" не сидят долго у власти и потом бегают по всему миру с мечтой о политическом убежище для них и их наворованного капитала. Повторяю, так не везде. Но пока, географически, во многих местах на планете. Однако, мы отвлеклись, - произнес он, возвращаясь к главному.

- В те послевоенные годы у моего деда был друг, путешественник, естествоиспытатель, географ, физик. Человек образованный, с поистине неуемной фантазией. Ему удалось заглянуть в прошлое, по-настоящему, в прошлое. Помните тот ажиотаж полвека назад вокруг Бермудского треугольника, затонувших кораблей, пропавших самолетов и Летучего Голландца. Оказалось, существует некоторая доля правды в этой шумихе, и ему удалось обнаружить место в Атлантике, где и могло подобное происходить. Замечу, если бы я такое рассказал вам вчера, в вашем привычном мире, вы не поверили бы ни единому моему слову. Поэтому сейчас мы и находимся здесь...

Итак, два года он безрезультатно болтался по океану, пока, наконец, не нашел то, что искал. И не мудрено, что место это было трудно обнаружить - воронка всего каких-то несколько десятков метров, а за ней снова спокойное море и никаких признаков аномалии. Он безрассудно бросил в нее свой корабль и появился через мгновение уже на другой стороне этого временного коридора. Собственно, наш остров и есть не плод фантазии, а его подарок человечеству. И что самое главное, на другой стороне этого канала существовала такая же воронка, с помощью которой он смог вернуться назад. Она возникает не всегда, но с четкой периодичностью. Поэтому, зная это "расписание", можно путешествовать без риска в оба конца. Итак, мы с вами находимся в прошлом, господа... В очень далеком прошлом...

Он произнес эту последнюю фразу и посмотрел на их изумленные лица. Потом смерил своим холодным взглядом и продолжил:

- Мой дед был потрясен этим открытием так же, как и вы сейчас. И когда его друг притащил его туда (а они еще не знали, где находятся) и, оказавшись всего в километре от нашего острова, конечно же, направились к нему. Потом с ними произошло нечто подобное, что и с вами сегодня утром. Как они сумели сбежать, как успели отчалить от берега?... Видимо, местные чудовища испугались залпа их ружей. Им повезло.

Генри снова остановился и внимательно посмотрел в глаза собеседников. 

- Вы понимаете, о чем я говорю?

Долгое молчание повисло в кают-компании.

- И на какой же период вы нас отправили сюда назад во времени? - наконец спросила Валери.

- Всего на шестьдесят пять миллионов лет, - ответил он. И снова долгая пауза зависла в тишине. И тишину эту нарушали лишь волны, которые ласково бились о борта их судна. Волны, которые были частичкой океана той огромной и бесконечно далекой планеты, заброшенной в пучину времени шестьдесят пять миллионов лет назад...

- Полный бред, - первым очнулся физик. Но Генри, не обращая внимания на эту реплику, продолжил:

- Им сразу же пришла в голову мысль построить здесь остров прошлого. Такой оазис во времени, где можно будет создать маленькую страну, или штаб, или просто островок в океане их мечты, и, как неисправимые романтики, имевшие большие деньги, они принялись за дело. Как они избавлялись от паразитов и динозавров, какими силами, это не важно. К воронке времени мог подойти любого размера корабль и перевезти сюда все, что было необходимо. Так и застроили этот остров.

- Но его нет на карте Атлантики, - возразила Валери.

- Позже наши ученые выяснили, что он через несколько миллионов лет перенесет извержение того самого вулкана и навсегда уйдет под воду.

- Как съемная квартира, - сказал писатель. - Живешь и знаешь, что когда-нибудь тебя оттуда попросят.

- Что-то вроде того. Но пока еще время есть, господа, - сказал Генри.

- Однако я не закончил и главное у нас впереди... Итак, наш неистовый ученый не остановился на достигнутом. Тут все и началось. Пока мой дед застраивал этот остров, тот разыскал еще несколько подобных аномалий. Каждая проваливала нас в разные времена. У каждой был свой период, и однажды мы уже подумали, что потеряли его навсегда. Он не появлялся целый месяц. Где его носило, как его искать - не знал никто. Наконец, он вернулся. То, что он рассказал, заставило содрогнуться самые отчаянные головы. Последняя воронка перемещала нас совсем в противоположное направление. Канал выходил вперед во времени и совсем в скором будущем. Природа словно подсказывала человеку, давала информацию и, наверное, еще один шанс... А может, и не природа... Дьявольское место...

Генри на мгновение задумался, но потом снова заговорил:

- Он вернулся и молча положил на стол какой-то пакет. Шли шестидесятые. А вы помните из истории ту ситуацию в мире?

- Карибский кризис, - кивнул писатель.

- Совершенно верно. В ответ на американские действия русские ракеты благополучно приплыли на Кубу, и теперь "американская дубинка" не маячила над миром. Друг моего деда не стал ничего рассказывать и просто передал ему какие-то фотографии. Тогда, пройдя сквозь воронку, он побывал недалеко от Майами и, узнав обо всем, сумел раздобыть эти материалы. Потом, находясь там,  около месяца, не мог дождаться открытия этого канала обратно и уже собирался искать нас в  новой жизни, ведь прошел всего один год. Но океан принял его снова и вернул к нам. Что интересно - находясь в другом времени, мы проживаем столько же, сколько и в нашем, настоящем. То есть, прожив в будущем, месяц, этот же месяц провели  мы в ожидании его... Так устроены эти временные воронки, время идет параллельно... Итак, он вернулся. Привез свои фотографии, и теперь все собрались и рассматривали эти черно-белые снимки. Я был еще совсем маленький, но на всю жизнь запомнил эти картины близкого будущего. Куба была стерта с лица Земли. Острова не стало. Только обломки скал и остатки некогда маленького солнечного рая на земле. Америку бомбили десятками ракет. Был выпущен весь тот арсенал, прибывший сюда из России. Москвы не стало. Ленинграда и еще нескольких городов СССР тоже. Бомбили только города. Миллионы людей погибли за несколько дней. Но когда весь ядерный запас был израсходован, все только начиналось. Затягивался такой клубок из стран и армий с их современным вооружением, который второй мировой войне и не снился... Дальше все было делом техники... Техники и безграничного влияния моего деда и его друзей... Используя свое положение в обществе и связи, им не составило труда доставить копии этих фотографий в Белый Дом и Кремль. И насколько долго разрастался кризис, настолько же быстро все закончилось. Эти два человека просто пожали друг другу  руки, и все... Когда-нибудь покажу вам эти фотографии, они сохранились у меня в архиве...

- Мистер Генри, - перебил его Леонид, - зачем вы нам все это рассказываете? Вы хотите этим сказать, что мы никогда не сможем покинуть ваш чертов остров?... Ведь такая информация...

- И да, и нет. Если вы пожелаете, я могу прямо сегодня отправить вас домой. Такому все равно не поверят там, на Большой Земле. Но дело даже не в этом. Вы сами не захотите уезжать отсюда. Итак, я еще не дошел до главного...

Он снова смерил их своим взглядом и продолжил:

- Леонид, вы знаете, что такое "кротовая нора"? - спросил он.

- Многие физики считают, что это понятие из области фантастики, - нехотя отмахнулся физик. Он все еще недружелюбно смотрел в сторону Генри и воспринимал все в штыки...

- И все же, расскажите нам об этом, - настаивал Генри. Леонид на секунду задумался, потом нехотя начал излагать свои мысли и, наконец, уже с каким-то азартом продолжил рассказывать о том, что знал. Было видно, что в науке он романтик и понятие "невозможно" для него не существовало.

- "Кротовая нора" - это тоннель, который соединяет две плоскости временного пространства. Они бывают внутримировые и межмировые. Какая вас интересует?

- Первая.

- Первая. Она имеет горловину. Та не пересекается кривой, соединяющей ее входы. Чтобы она существовала, ее необходимо заполнить экзотической материей, которая создает сильное гравитационное поле и делает ее проходимой. Экзотическая материя - это вещества, обладающие отрицательной плотностью энергии, они  отталкиваются, а не притягиваются вследствие гравитации... Например, металлический водород. Такая материя не может стабильно существовать в условиях наших физических реалий и поэтому пока это не поддается исследованию, а значит и использованию...

- Поддается, - теперь Генри перебил его. - Поддается и используется уже давно.

Наступила долгая пауза.

- Насколько я вас понял, эта нора позволяет перейти в другое временное пространство? - нарушил тишину писатель.

- Совершенно верно, - ответил Генри.

- Кто же этого добился? - с усмешкой спросил Леонид.

Генри продолжил свой рассказ.

- После тех событий прошло сорок лет. Деда давно нет в живых, друга его тоже. К сожалению, памятник этим героям стоит только на нашем острове. Люди не знают, что могло случиться полвека назад. Но все это уже в прошлом... Потом его дело взял в свои руки мой отец, а теперь я занимаюсь тем же. Организация стала мобильной, изменилось общество, меняемся и мы. Как я говорил, наша задача поддерживать баланс сил на планете и не дать его разрушить. А общество - это не только оружие и безопасность. Вчера вы видели наших гостей - этих талантливых и знаменитых... Мы по крупицам собираем их по всей планете и пытаемся поддержать и науку, и искусство. Это аура нашей маленькой Земли, и мы не хотим, чтобы она погибла. Когда-то мы начали собирать банк данных наиболее значимых личностей. Нет, не обязательно тех, которые сделали себе карьеру и имя, но тех, которые реально представляют ценность для общества. Среди них были многие, которые влачили жалкое существование, но их работа была достойна признания днем сегодняшним и завтрашним тоже.  Так я случайно познакомился с начинающим, но очень перспективным физиком. Нет, он не получал никаких премий и был неизвестен, но мы обратили внимание на его исследования и помогли ему. Это был фантазер среди ученых умов и ученый в среде фантазеров. Когда я показал ему наш остров в прошлом, он воочию ощутил возможность результатов своей работы. И как он не был далек от реализации  идеи, такое наглядное ощущение помогло ему. Он пошел от обратного. Сначала побывал там, где хотел, а затем оттуда продолжил искать дорогу назад... Он и занимался созданием этой "кротовой норы". Со временем он сделал установку для преодоления этого временного перехода в пространстве. На все ушли многие годы. Его не торопили и терпеливо ждали. Основной проблемой и было получение в наших условиях этого экзотического материала - материи, которая смогла бы заполнить тот канал, который бы стал проходимым. Наконец мы получили результат! Нет, не в той степени, но все же... Коридор был очень нестабилен и распадался в считанные часы или даже минуты, но все равно это был прорыв.  У нас появилась возможность переходить в тот период времени, который нас интересовал. Мы заглядывали в далекое прошлое и не совсем удаленное от нас. Теперь мы смогли выбрать любой период времени, интересовавший нас,  и не довольствоваться воронками времени, которые давали ограниченное представление о прошлом или будущем. Кстати, вчерашний певец, вы, конечно, узнали его, прибыл из шестидесятых... Спел свою песню, и мы сразу же отправили его назад. Он даже не понял, где побывал - у него масса концертов, одним больше, одним меньше...  Мы ответили на многие исторические вопросы, волновавшие человечество, и опять попробовали  повернуть стрелку часов вперед, чтобы заглянуть в недалекое будущее.

Генри обвел своим взглядом всех окружающих, словно говорил, что теперь дошел до самого главного...

- И когда мы снова попытались предпринять еще одну такую попытку, получили следующую информацию... Некоторую картинку... Вернее, небольшую видеозапись, которую я хотел бы вам показать...

Он достал диск из своей сумки и вставил его в проигрыватель. Запись была сделана рукой непрофессионала.  Хорошее качество, но неинтересно и примитивно были сняты виды неизвестной местности. Сначала какие-то бескрайние поля и равнины, горы песка и грунта, воронки, снова поля и выжженная на солнце трава и кустарники. Кадр за кадром - снова воронки, горы песка и пепла. Это была другая планета, жаркая и незнакомая... Потом появились  изуродованные развалины домов, мостов, вспученный асфальт тротуара и дорог. Дальше под изображением пошли титры, и бесстрастный голос диктора следом за кадрами начал читать  текст:

- 60 часов после начала. Здесь был центр города. Эти люди находились в отдалении и поэтому еще живы, но они уже получили свою смертельную дозу...

- Лицо человека, обожженное только с одной стороны...

- Спина женщины, на которой остались следы ее платья. Теперь этот рисунок, словно татуировка, украшает ее обгоревшую кожу... 

- Здесь был завод, а сейчас толстые металлические прутья и арматура, связанные замысловатыми узлами, поднимаются над грудами кирпича и бетона...

- Неделя после начала. Уже нет в живых тех, кто еще совсем недавно выжил и пытался спастись. Теперь они умирали или уже умерли и больше некому рыть могилы и хоронить останки этого хаоса...

- Вид с вертолета месяц спустя. Радиация уже оставила эти места. Смывалась дождями и выдувалась ветрами, а природа теперь сама восстанавливала то, что оставил ей человек. Но цивилизация перестала существовать, и так повсеместно на всей планете. Не осталось ни единого уголка, спасшегося в этой мясорубке времени, где не было ни победителей, ни проигравших, потому что не осталось никого...

Бесстрастный голос продолжал комментировать молчаливые фрагменты немого кино. Все еще некоторое время смотрели запись. Увидели людей, которые в  защитных костюмах ходили по этой истерзанной земле и снимали... снимали... снимали...

- Это наши операторы, - сказал Генри, потом сделал звук тише и продолжил:

- Итак, я вам рассказывал о человеке и цивилизации, о болезнях и пороках нашего общества, о шестидесятых, которые могли бы закончить путь нашего развития. Я понимаю, что с вас довольно впечатлений на сегодня, но не кажется ли вам, что есть прямая связь между тем, что вы увидели утром, - он кивнул на землю, которая оставалась далеко позади, - и тем, что видите сейчас... Ученые выстраивали десятки гипотез, почему же вымерли динозавры, но версия о том, что они пожрали сначала травоядных, а затем начали поедать себе подобных, никому и не приходила в голову. Потому что эстетическое восприятие мира этих исследователей не допускало подобных идей. А поэтому они грешили на внезапное схождение с небес кометы и так далее. Как будто комета могла уничтожить только крупных особей и пощадить остальных... Нет, они пожрали себе подобных! Уничтожили свою популяцию! Самих себя... А не то же самое вы наблюдаете сейчас в этом фильме? История повторяется. Повторяется на новом уровне. И чем выше этот уровень, тем страшнее смотреть...

- Когда это случится? - спросила Валери.

- У нас осталось два года... Всего два...

Он снова сделал звук громче, и они, не отрываясь, следили за кадрами хроники. И не нужны были никакие спецэффекты из фильмов катастроф, потому что достовернее этого песка и воронок, и останков людей  трудно было что-то придумать и отснять...

- Именно поэтому мы встретились с вами и поэтому все те люди, которых вы видели вчера, оказались на нашем острове. Все вы нужны нам. Вернее, вы нужны своей стране и нашей планете.

- Ноев Ковчег? - спросил писатель.

- Это крайний вариант. Нам нужны ваши идеи, изобретения, опыт и ваша совесть. Не могут больше только военные и политики решать за нас судьбу людей. Их методы завели нас всех в тупик. Будущего больше нет, значит, мы должны придумать его...

- Чем конкретно мы можем помочь вам? - спросил физик. Генри задумался и теперь внимательно смотрел на них. Непонятно, о чем он думал, но он сидел и молчал, а кадры кинофильма все мелькали на экране, и бесстрастный голос за кадром продолжал комментировать. Наконец, Генри, убавив звук, продолжил:

- Теперь, когда вы знаете все, перейдем к делу, - и посмотрел на Леонида. 

- Вы можете помочь нам своим изобретением.

- Каким образом? - удивился тот.

- Помните, я вам рассказывал о нашем ученом, с помощью которого мы смогли достигнуть некоторых результатов? Он действительно создал такую установку, но она крайне нестабильна, а нам нужно гарантированное перемещение в нужное время на нужный период и возвращение назад.

- Но причем тут я? Моя тема фотонный двигатель - создание источника сверхновой энергии, и не более того.

- Не совсем так. Вы еще не поняли, что у вас в руках. Хотя некоторые побочные эффекты порой имеют самые неожиданные результаты, а изобретатель зачастую даже не догадывается об этом... До поры до времени... Фотонный двигатель... Генератор фотонной энергии при использовании некоторых элементов как раз и создает экзотическую материю с отрицательной гравитацией, которая при желании заполняет собой "кротовую нору" и генерирует тоннель для перехода в другое, параллельное, временное пространство. Насколько стабильна работа установки по переходу свободных электронов в энергию фотона, настолько точен будет этот переход. Насколько мощна установка, настолько же на выходе получаем заряд чистой энергии фотона без каких-либо побочных эффектов. То есть идеальная энергия. И идеальное приспособление для перехода в иное время для человека и предметов довольно значительных размеров, например, кораблей, барж с любыми грузами, вертолетов и авиации, и так далее. Вы занимались созданием двигателя, и вам было все равно, какое топливо будет там использоваться - вода, воздух или что-то другое. Главное,  получение энергии в конце процесса. А наш ученый доказал, что если использовать в этой вашей синтезированной модели шаровой молнии некоторые элементы таблицы Менделеева, как раз и получается та самая экзотическая материя и стабильный канал для перемещения между плоскостями пространства. Ручная машина времени! Вернее, прирученная!... Доказать - доказал, только у него не было вашего изобретения. И теперь каждый, дополняя работу друг друга, получает желаемый результат...

- Так вот зачем я понадобился вам? ... - задумчиво произнес Леонид. Он помолчал немного, постучал нервно пальцами по столу и наконец зло произнес.

- Я не буду вам помогать.

- Почему? - спокойно спросил Генри.

- Я не верю ни единому вашему слову.

Все замерли, глядя на физика. Он был непреклонен и твердо смотрел на Генри, и, казалось, ничто не сможет его переубедить.  А бесстрастный голос за кадром все продолжал комментировать фильм катастрофы на планете...

- А как же ваш утренний поход, а вчерашний день? Глазам своим вы тоже не верите? - с улыбкой спросил Генри.

- Что вы улыбаетесь? - сказал физик. - Технологии - кажется, так вы изволили выразиться. Ваш остров и все эти динозавры - результаты галлюциногенов, а фильм - хороший монтаж. Такое снять сегодня не проблема. Мое изобретение принадлежит, прежде всего, моей стране и патент на это изобретение должен принадлежать мне, как гражданину этой страны...

- Ты не прав, Леонид, я думала об этом, - перебила его Валери. -  Я знаю симптомы таких препаратов, и все, что мы видели сегодня - реально, а такие декорации вряд ли можно построить.

- Может, повторим вашу утреннюю экскурсию? Так сказать, для чистоты эксперимента. И если вы станете котлетой на ленче у динозавра, значит, вы ошибаетесь, - посмеялся Генри. Потом он стал серьезен и подошел к своему саквояжу.

- Тогда посмотрите сюда, - сказал Генри. - Этому вы тоже не хотите верить? - и  достал из своей сумки какие-то газеты. Пока Леонид их рассматривал, Генри продолжил:

 - Что скажете, хорошая полиграфия, снова подделка?

Писатель взял в руки одну из газет и вслух прочитал: -"Русский ученый был убит во время конференции прямо в здании центра физических исследований".

- Леонид, несчастный человек на этой фотографии очень похож на тебя, - в ужасе отпрянул он.

- Неужели вы так наивны и полагаете, что вам дали бы внедрить это новое топливо? В мире, где десятки стран сидят на "трубе", где кучка людей ежегодно миллиардами баррелей и триллионами долларов выкачивает из ее недр свои богатства. А сотни тысяч рабочих мест?... И если учесть, что больше ничего стоящего в этих странах не производится, только современная военная техника и мощные армии для защиты богатств этих самых немногих избранных, то вы думаете, вам дали бы это сделать? А вы помните реакцию ваших инновационных учреждений, куда приносили свое изобретение? Вы тогда еще не все поняли? Ведь на той конференции вы появились, как частное лицо, насколько мне известно?! Там, у себя дома, вас не желали признавать!

Оцепенев от ужаса, Леонид, не отрываясь, смотрел на свое фото в газете. Не каждому дано увидеть такое при жизни...

- Да-да! - продолжал Генри, - все случилось через несколько минут после того, как вы допили кофе и уже собирались идти на свое выступление. Вас отозвали в сторону, вы были рады вниманию к своему изобретению, и поэтому не составило труда отвести вас в укромное место и сделать свое дело... Просто, потом, узнав об этом, мы опередили их... На ваше счастье нашему физику на этот раз повезло, и его маломощная установка сработала точно во времени... С точностью до нескольких минут.

Снова возникла небольшая пауза. Теперь все, не отрываясь, смотрели на эти газеты, на Леонида...

- Вот, оказывается, как смотрят на покойника. Ты еще жив, а в твоих руках газета с фотографиями этого ничтожного, простреленного тела. И тело это твое, - подумал писатель. А кадры немого кино со скупыми пояснениями-титрами шли один за другим, показывая  одинаковые картинки. Нет,  это были совсем разные места - горы и равнины, острова и континенты, но все  было мертвым, и сколько времени понадобится природе, чтобы похоронить это под слоем песка и пыли, травы,  уже не имело никакого значения...

- Два года! ... А что же ваша хваленая организация, которая, якобы, правит миром? - нарушила молчание Валери. - Почему она не повлияла и допустила такое на планете?

- Да, организация... - ответил Генри.

- Несколько кланов уважаемых семейств на Земле. Некоторых из этих людей вчера вы могли увидеть. Действительно, сделано многое, но до сих пор остаются неконтролируемые точки, и снова, и снова возникают конфликты. Целые институты там, в реальном времени, прогнозируют возможные отклонения, опасные ситуации, предотвращают кризисы, но эта болезнь человечества, как раковая опухоль, расползается где-то внутри организма. Стоит погасить огонь в одном уголке, тут же нечто подобное возникает совершенно в другом. Эта неровная поверхность постоянно находится в движении и меняется. Мы не можем отследить и предвидеть абсолютно все. А мир, как огромный резервуар, заполненный горючим - стоит возникнуть небольшой искре, взорвется все...

- А чем вас так заинтересовало мое изобретение? - спросила Валери, - ведь речь уже не идет о длительной жизни, скорее, наоборот. И никакие инъекции не помогут. Тем более, что вы преувеличиваете ценность моей сыворотки, - сказала Валери, - всего лишь крем для омоложения, который даже не прошел тестирования.

- А вы знаете, Валери, что на самом деле открыли? Вы думали, что создали препарат для омоложения? Это действительно так. Но вашу вакцину можно использовать не только для восстановления клеток организма. Валери, это средство для лечения любых болезней! Практически всех! Дело в том, что каждая клетка хранит генетическую память своего местоположения и функции. Она знает о вашем организме все. Каким он был создан и каким должен быть. И вы даете возможность не только заменить старые клетки, но и воссоздать утраченные. В нашем организме скрыт микрочип с памятью о заложенной схеме всего индивидуума, а каждая клетка является элементарным носителем этой информации. Они обновляются под действием вашего препарата и при необходимости начинают деление. Например, если человек утратил конечность, волос или зуб, генетическая память начинает восстанавливать тело, а ваш препарат этот процесс стимулирует. И это касается даже психических заболеваний, потому что мозг и нервы тоже состоят из клеток. То есть панацея!...

От услышанного Валери потеряла дар речи. Она, широко раскрыв глаза, посмотрела на Генри и, наконец, выговорила:

- Откуда вы знаете?

- Я познакомлю вас с нашими учеными. Они кое-что уже опробовали в этом направлении, пользуясь вашими наработками, без вашего разрешения, но полностью признавая ваше авторство. То есть, вы единственная, полноправная владелица этого открытия и таковой войдете в историю. Наши люди лишь помогают и будут вашими ассистентами. Мы собираем уже давно по всему миру  все самое новое и выдающееся. Ваше средство спасает человека от старости и болезней. И даже если предположить, что мы не сможем спасти ту цивилизацию, все равно здесь, на острове, вы сделаете эту элиту, этих лучших из того мира, бессмертными. Они, как дети Ноя, будут жить сотни лет, и давать начало новому обществу взамен того... Но это как запасной вариант... С другой стороны, представьте, что случится на планете, если сегодня обессмертить всех? Ваше изобретение опередило время. Мир не готов к такому. Прирост населения моментально составит от 200 до 300 процентов за какие-то двадцать лет. Сейчас 75 лет нужно, чтобы население удвоилось, а при нынешней невозможности планирования семьи мы получим безудержный рост населения. А чем их кормить? Где они будут жить, и так далее... Не говоря уже о том, что погибнет колоссальная отрасль - медицина, в которой заняты миллионы. И это случится в одночасье. А можете себе представить преступника, убийцу, который получил бессмертие? Здесь много вопросов. Повторяю, вы опередили свое время, и что с этим делать? ...

Юрий не выдержал и подключился к их разговору.

- И так было всегда. Мы помним аналогичные примеры в истории. И все те люди предавались гонениям, а система регулировала эту жизнь, на помойку истории выбрасывая гениальные открытия. Сегодня никого не беспокоят имена, лишивших жизни Джордано Бруно, заставивших замолчать Галилея, и это неважно. Их убила система, это очевидно, а сегодня интересен скорее детектив, сам процесс, нежели подоплека некоего действия. Но, все же, их не стало.

Генри добавил:

- Конечно, ваша корпорация поступит разумно и быстро заработает свои триллионы. Но как всегда все получат только богатые, а бедным не достанется ничего. Справедливо ли это? Этого вы хотели? В любом случае вы наша гостья, и мы будем помогать в вашей работе, и не будем ограничивать ваше право на перемещение. Вы всегда сможете уехать, но теперь у вас есть билет сюда, на этот остров, который выдается далеко не всем... Просто нужно подумать... Нам вместе подумать о том, что же сделать с вашим открытием, и как поступить...

- Чтобы не нарушить баланс, - задумчиво произнесла она...

- Но зачем вам нужен я? - наконец, воскликнул писатель. - Ведь ни одна книга моя не была издана, и как вы узнали обо мне, непонятно? Да и на кой черт нужны какие-то книги, когда жизнь людей в опасности?

- Мы прочитали ваши рукописи, которые вы предлагали издательствам, - возразил Генри. - А у нас есть профессиональные ценители искусства. И задача их сводится не к получению сиюминутной прибыли от раскрутки того или иного автора, а к поиску подлинных произведений. Читатель должен идти за своим писателем, а сейчас востребована лишь та литература, которую выбирает сам читатель, он и диктует свои вкусы. Но вкусы их сродни фастфуду, который можно съесть прямо на ходу, без ножа и вилки, вытереть руки о грязные джинсы и бежать дальше. А издатели подхватывают эти идеи, потому что они наиболее продаваемые, и делают на этом деньги. Совсем недавно понятие "книга" было чем-то священным, а сейчас появились книжонки, после прочтения которых, хочется выкинуть их на помойку, как разгаданный кроссворд, прочитать и забыть, доесть на бегу свой остывший бутерброд и не подавиться, переспать с первой попавшейся, позабыв спросить ее имя. Так не должно быть... А что касается жизни людей и войны...

Он снова задумался, потом произнес: - Может быть, и не было бы никакой войны, если бы люди читали такие книги. Я глубоко убежден, что только культура спасет человечество, как тоненький озоновый слой спасает планету от смертельной радиации...

"Культура - это лишь тоненькая яблочная кожура над раскаленным хаосом", - горько усмехнулся писатель, - так сказал Фридрих Ницше.

- Вот и занимайтесь своей кожурой, а хаос мы берем на себя, - устало возразил Генри, потом продолжил:

- Я не буду вдаваться в подробности - это дело профессионалов, но ваша работа, всех вас троих, изучена и оценена по достоинству. Вы еще не отдаете себе отчета в том, что вы "натворили". Но что касается вас, Юрий. Во-первых, ваши книги изданы и лежат в магазинах нашего острова, и даже в библиотеке на каждой лодке. Взгляните на полку позади себя.

Писатель встал и тут же обнаружил несколько книг со своим именем. И пока он рассматривал их, Генри продолжал говорить:

- Мы только не получили пока вашего разрешения на издание их на Большой Земле, но, надеюсь, это вопрос времени и решать его Вам. Меня заинтересовало другое.

Генри задумался на минуту и с интересом посмотрел на Юрия.

- Откуда вы смогли узнать про остров и нашу организацию? Откуда вы знаете такие подробности? И даже то, как выглядит наш остров? Вы не могли общаться с нашими гостями -  те, кто вынесет такую информацию, лишается своего билета сюда. А для каждого из них это жизненно важно, особенно в нынешней ситуации. Так откуда вы все это узнали и описали в своей книге?

- Технологии, - ответил писатель, - неужели вы думаете, что они незаметны. Достаточно посмотреть новости, а спустя немного времени оценить произошедшие события, сопоставить факты, и становится понятно,  кому это было выгодно и как это делалось... Террористические акты и резкие падения валют,  выборы некоторых "народных избранников" - все планируется, только не видишь лиц и не знаешь имен, но понимаешь, что за всем этим стоят очень серьезные институты... А что касается острова... Не знаю... Я его увидел, однажды почувствовал и описал, мне самому странно...

- Тогда ваше мнение - чем все закончится и удастся ли найти выход из этого тупика?

И он жестом показал в сторону экрана телевизора. Писатель в ответ только покачал головой. Да и что он мог сказать. Теперь все молчали и еще долго смотрели туда, где кадры немого кино продолжали хладнокровно показывать совсем недалекое будущее. Смотрели в иллюминатор, где ласковые волны плескались за бортом суденышка, снова молчали и думали: - Неужели небольшая кучка людей способна изменить будущее целой планеты? Как велик этот мир и как мала эта лодка! А время  уже настигало ту цивилизацию, где-то 65 миллионов лет впереди. Настигало своей неотвратимой карой за все содеянное людьми и их сообществом...

- Что я должен сделать? - неожиданно произнес Леонид. Все это время он в оцепенении сидел в дальнем углу, уставившись на газеты. Сидел, молчал, и остальные не трогали его, как будто его уже не было. Но он был и есть! И будет! И кое что еще способен сделать!...

- Помогать нам, своей стране, всему миру избавиться от этой беды, а там посмотрим, - ответил Генри, потом подошел к окну и устало смотрел куда-то вдаль, где незнакомое солнце уже высоко поднималось над незнакомым океаном, освещая все вокруг. Он тоже хотел к себе домой, в Лондон, в свой большой дом, где его ждала семья и близкие. Но пока еще оставались дела здесь, 65 миллионов лет назад - далеко позади его жизни...

 

                                                - 12 -

 

          После их долгой беседы Генри поднялся на палубу к человеку у штурвала, а остальные воспользовались его предложением занять каюты и отдохнуть несколько часов, пока они проделают обратный путь. И вот спустя какое-то время, металлический звук корабельного гонга разбудил наших путешественников. После бессонной ночи, после всего увиденного и услышанного они спали как убитые. Но вот вдалеке показался их остров, и Генри решил объявить побудку. Люди выбрались на верхнюю палубу и смотрели вдаль, туда, где их гостеприимно ожидал этот клочок земли, заброшенный сюда рукой природы далеко во времени.

- Кстати, Генри. А где мы были сегодня утром? - спросила Валери,  - мы плыли в Америку, но этот континент должен находиться на две сотни километров западнее.

- Вы и побывали в Америке, в штате  Вирджиния, только эта земля еще не догадывается об этом.

- Но почему она оказалась восточнее?

Генри прищурился и произнес:

- Вы забыли уроки географии. Огромный материк некогда раскололся на части, и эти куски суши начали дрейфовать по мировому океану, создавая сегодняшний рельеф и современную карту мира. Северная Америка еще только движется на свой любимый запад, и поэтому пока вы застали ее на две сотни километров восточнее.

Они подплывали к острову, который казался им гостеприимной обителью и теперь уже стремились всей душой к этому спасительному месту, где и свершалось будущее их Земли.

- Вернуться в такое далекое прошлое, на миллионы лет назад, чтобы затем уже отсюда сделать скачок вперед и опередить время. Как это странно, - подумал писатель.

- Сейчас будет очень занимательное зрелище, - сказал Генри, - и если вы не возражаете, я покажу вам кое-что еще...

Они обогнули остров и отплыли на небольшое расстояние.

- Здесь и находится та дверь, которая открывается по расписанию и теперь отправит всех желающих домой, в их настоящее будущее. Она откроется сроком всего на один час, а потом снова только спокойный океан и ничего более.

Он посмотрел на часы.

- Еще две минуты, и канал откроется...

Они смотрели, не отрываясь, и ждали чуда...  Вдруг всего в нескольких метрах от  борта вода как будто закипела и начала в спокойном океане свое движение. Танец, который превращался в хоровод волн, и вот уже абсолютно круглая и ровная воронка гостеприимно разверзлась перед ними. От неожиданности все отпрянули от борта.

- Вполне естественная реакция, - усмехнулся Генри. - А представляете, каково было тому ученому сделать, не задумываясь, свой первый шаг и безо всяких гарантий и надежды на спасение направить свой корабль прямо в эту воронку... О чем он думал тогда? ...

Писатель продолжил его мысль:

- А как понять тех людей, которые ради призрачной мечты прививают себе оспу в надежде на сыворотку, которая может не помочь. Летят на крыльях своих, зная, что этого до них не делал никто,  ломают себе шеи и гибнут... Но пока живы, за секунды полета готовы отдать все, даже свою жизнь. И отдают... Но те, которые долетают,  и двигают мир.

- Валери, вы уже проверили ваше средство на себе? - спросил Генри.

- Еще нет - вакцина находится на стадии разработки, и пока в экспериментах участвуют только животные...

- Животные... Теперь все мы на этой Земле как ваши подопытные животные и  заложники гигантского эксперимента с неизвестным концом...

Его слова перебило движение, которое начиналось от острова, и целая флотилия лодок и кораблей, следовавших друг за другом, приближалась в строгом порядке прямо к ним.

- Сегодня многие покинут остров и вернутся к себе домой. Через несколько минут они вынырнут, пройдя через миллионы лет там, в своем времени, даже не замочив одежды. Они приплывали на уик-энд и потом, когда захотят, снова воспользуются расписанием воронки и смогут сюда вернуться.

Корабли подплыли уже совсем близко, на их палубах стояли люди, они не прятались в закрытых каютах, совершенно спокойно смотрели на это чудо и не боялись. Видимо, многие уже не раз проделывали этот маршрут.

- До свидания! - они махали руками, улыбались и готовились к прыжку.

- Генри, что тебе привезти с Большой Земли? - крикнула какая-то пожилая англичанка в широкой шляпе с маленькой собачонкой в руках.

- Привези себя, дорогая, остальное у нас есть! Мы тебя будем ждать!

- Хорошо! Через пару недель обязательно буду!

Остальные тоже приветливо им махали, что-то крича на прощание. И вот уже первая лодка словно соскочила с причала гладкой воды и сразу же попала в водоворот. Она легко завертелась, потом начала погружаться и через мгновение исчезла - словно ее стерли.

- Никогда не привыкну к этому, - промолвил Генри. - Сколько раз вижу это, и каждый раз зрелище потрясает.

А корабли, маленькие и большие, словно перышки, попадая в этот водоворот, легко делали несколько оборотов и таяли. Как будто они были не из металла и не весили несколько тонн, а  были свернуты из бумаги неумелой детской рукой. И, как игрушечные, движимые неведомой силой, вертелись на воде, растворяясь в пучине океана времени. И так - один за другим. А все  эти люди, уже в своих светских нарядах, костюмах и платьях, оставив нелепые панамы и шорты там, на острове, вновь надев подобающую маску величия и значимости, возвращались в свой мир, полный условностей и странностей жизни. Последняя лодка нырнула в пучину, оставив на поверхности только синие пенные края чудесного водоворота. И не верилось, что только что целая флотилия кораблей плыла по этим волнам...

- Как будто нас оставили в летнем лагере и теперь вернутся только через неделю, - сказала Валери, оглядевшись вокруг.

- Хотите туда? - спросил Генри. - Еще есть время. Через мгновение вы будете там, "наверху" - так говорим мы иногда, а потом самолетами вас доставят в любое место на планете. Вы свободные люди и вольны делать то, что хотите!

- Генри, мы вам нужны здесь?- спросил писатель.

- Да, иначе бы я не просил вас остаться.

- Значит, мы остаемся...

И они еще несколько минут смотрели на этот водоворот времени, на ловушку природы, которая словно приглашала сделать всего один шаг - войти и быть унесенным неведомо куда и зачем...

- Так на чем мы остановились? - вспомнил Генри. - Да, Валери, на вашей вакцине! Я не успел спросить - когда вы закончите свои тестирования, вы Валери, девушка тридцати лет, с вашей внешностью, возрастом и судьбой, захотите ли вы воспользоваться этим изобретением?

Она покраснела и не знала, что ответить.

- Ну, наверное...

- Что касается денег... Это касается всех, - и он посмотрел на Леонида и Юрия.

- Вчера мы вручили вам премии. Там вложен чек с моей подписью. Это не фикция, и каждый из вас впишет туда любую сумму в любой валюте и сможет получить эти деньги в любом банке, любой страны. И не нужно стесняться, мы поступаем так с каждым, кого приглашаем на этот остров и вручаем такую премию...  Вы будете иметь все необходимое для работы, наши люди будут вам помогать... Леонид, время не терпит, вы должны повторить свою установку, и мы отправимся снова туда, в это кошмарное будущее, чтобы его изменить. И последнее...

Генри задумался и оглядел эту троицу.

- У нас нет секретов от наших гостей. Теперь мы одна семья, и вы можете и даже должны участвовать в решении нашей главной проблемы. А если вы имеете, что предложить, вы должны делать это. Повторяю, не могут политики и военные решать судьбу мира -  это им не дано. Именно такие люди, как вы, и помогут принять верное решение, а там будет видно...

                            

                                                Часть 2

 

                                                - 13 -

 

          Доктор Вудли был старым, проверенным агентом организации. Собственно, он не был доктором в том понимании, как мы себе это представляем. Он никого не лечил и не избавлял от болезней, скорее наоборот. И Вудли он тоже никогда не был, но свое настоящее имя уже почти позабыл, и оно давно превратилось для него в историю. Да и было ли оно когда-нибудь это имя,  порой сомневался он. Впрочем, сегодня это не имело для него значения. Просто он считался хорошим специалистом в своем деле, а поэтому и был доктором. За долгую карьеру он успел поработать на несколько разведок и имел безупречную репутацию. Он не подвел, не предал ни одну службу, на которую трудился, не сорвал ни одно задание, служил многим странам и организациям, и его словно передавали по наследству или закрывали им черные дыры, куда других профессионалов затягивало навсегда и безвозвратно, и только ему удавалось все...

          Когда его пригласили в организацию, он по привычке не задавал лишних вопросов и ничему не удивлялся, но его отправили на инструктаж, на какой-то остров, совсем в другое время. Ну что же, другая страна или другое время, - думал он, - все равно. Люди везде одинаковые, безразлично, какого они цвета кожи или гражданства, вероисповедания и даже времени. Сегодня или завтра - проблемы одни и те же, и методы их решения неизменны. Иногда он не понимал - зачем такие сложности. Достаточно определить цель, а остальное не его дело. Интересовали план, сумма гонорара, а прочие  нюансы его не касались, и он старался держаться от них подальше. Поэтому и не понимал,  зачем такие сложные мотивации - остров, время, воронка. Верил ли он в это? Конечно же, нет! Просто нужна цель и все. Другое время - значит другое - пусть называют это как угодно. Можно было совсем ничего не объяснять.

          Хотя некоторые методы работы этой организации его смущали. Он часто выполнял задания, самые сложные и опасные, в любой точке планеты...  Планеты, но не времени. А тут... Не будет  ни контактов, ни приблизительного плана, только цель и возможный путь возвращения, да и то какой-то неправдоподобный и вызывающий сомнения. Ему сказали: если мы не выйдем на встречу, ожидай каждую неделю, каждое воскресенье в условленном месте. Если место это перестанет существовать - резервный план отхода. Если воскресенье перестанет существовать, значит, каждый день в строго определенное время. Если время исчезнет... Все очень расплывчато и неконкретно, зато цель реальна и определенна...

 

          В одном небольшом государстве готовился план вторжения в соседнюю страну. Мотивация - исконные исторические земли и их возврат. Его не интересовала история, если вдаваться в подробности, можно сойти с ума. В прошлом это одна страна, сейчас, на этой же территории, уже несколько государств. Сначала один народ, а потом другой и третий... Некогда соседи и братья, а теперь кровные враги... Кому это было нужно, его не интересовало, но так было всегда. Под видом территориального вопроса можно устроить такой конфликт, что мало никому не покажется, что, однако, давало возможность  кому-то решить там свои политические и финансовые вопросы. Но для него - Вудли - этическая сторона всегда должна оставаться в стороне, иначе невозможно выполнить задание. Стоит засмотреться на красивую женщину, и дрогнет палец на курке. Обратить внимание на ребенка в машине твоей цели - и все сорвется. На работе все должно быть строго по плану, а остальное нужно отнести в церковь и оставить там навсегда. Не ты, значит другой... Все  равно ни этой женщине, ни этому ребенку уже не жить.

          Итак, план - предотвратить нападение и сорвать войну в регионе. Когда-то он помогал в этой стране взойти на трон одному политику, и поэтому хорошо помнил и знал его повадки и характер. И сейчас он не беспокоился и был уверен, что быстро убедит это ничтожество тихо сидеть в своем углу. Задание простое, никаких погонь, террористических акций, захватов президентского дворца, организаций волнений и дестабилизации обстановки, исключительно  работа переговорщика от лица "организации".

Так думал он, отправляясь на задание...

 

                                                - 14 -

 

- Здравствуй, дорогой. Здравствуй мой старый друг.

Его собеседник обнял его, как родного.

- Здравствуйте, господин президент, - усмехнулся Вудли, вяло отвечая на приветствия.

- Ты снова послан мне в помощь. Да-да, я помню, как мы с тобой устраивали здесь нашу маленькую революцию, - сказал президент. - Ты, как всегда, вовремя! Нас снова ждут великие дела...

Он проводил его к столу и занял место напротив. Вудли молчал и ждал инициативы от своего собеседника. Он должен был понять, насколько тот готов к войне, и каковы были его планы. Со времен так называемой революции прошло около четырех лет. Рейтинг этого правителя сегодня составлял лишь 2 процента. Беспрецедентных 2 процента, и теперь помочь ему могла только война или какая-нибудь значительная акция, которая отвлечет людей этой страны от бездарного правителя и сплотит под его знаменами нацию. Президент тоже украдкой наблюдал за ним, пытаясь понять, зачем его прислали. Он был ставленником одной могущественной державы. Тогда, перед выборами, он появился перед народом буквально с улицы. Его привезли из другой страны, где он родился и вырос, сделали из него идола-изгнанника, провели мощную пиар-компанию, посадили в это кресло, и теперь он безраздельно служил своим хозяевам. А на территории этого государства появилась еще одна военная база для контроля над этим весьма сложным регионом. Тогда он был нужен, но теперь... За четыре года он и его родственники захватили все наиболее важные и значимые предприятия страны. Сколотили на этом огромный капитал и теперь вынуждены были защищаться. Стоило переизбрать этого политика, и его сразу же можно будет определить в тюрьму по многим статьям, и тогда потянется ниточка... Он понимал это и понимал, что зашел слишком далеко, а родственников у него было много, и страна эта такая маленькая, что пришлось прибрать к рукам почти всю экономику. И теперь весь народ трудился на его семью. Выход был один - война!  Тогда его переизберут, появятся еще четыре года, можно будет спокойно вывести отсюда некоторые активы, а там посмотрим.

Они вели мирную беседу о делах, о погоде, о жизни. Словом, встреча старых друзей.

- Зови меня просто Бобби, - сказал президент, - ты забыл? Так меня называли в детстве,  я ведь тебе рассказывал.

Бобби говорил на английском лучше, чем на своем родном языке и вспоминал свое детство там, за океаном, в прекрасной стране, откуда его привезли "спасать нацию". И при слове "нация" слезы навернулись у него на глаза.

- Ну что, давай за встречу! - президент чокнулся и опорожнил бокал до дна. - Ешь-ешь, закусывай. Где тебя еще так угостят?! - сказал президент и налил снова.

- Как семья, как дети? - продолжал он дружескую беседу. Заметив, как Вудли с удивлением посмотрел на него, осекся:

- Ах, прости, людям твоей профессии не задают таких вопросов! - посмеялся и выпил второй бокал.

Обед был прекрасен. И почему бы не посидеть за хорошим столом с бокалом замечательного вина в компании "президента", - подумал Вудли, отпивая глоток. Хорошая у него работа. Он постепенно расслабился и успокоился. Сегодня он без труда выполнит задание и уже завтра будет дома...

- Кстати о детях!  - продолжал президент. - Ты знаешь, что сделал мой старший? Недавно я подарил ему наш национальный канал и телестудию. Так этот шалопай взял камеры, съемочную бригаду и отснял целый кинофильм... Да какой фильм! Вот посмотри! - и он щелкнул пультом видеомагнитофона. На экране телевизора возникли кадры боевых действий. Это был не художественный, а, скорее документальный фильм. И военная техника стреляла не холостыми патронами.

- Стреляют боевыми, - заметил Вудли.

- Ну конечно, боевыми! Все по-настоящему! Посмотри, сейчас будет красивый кадр, этот танк на склоне подвзорвется и полетит в реку, как бабочка!...

Президент с любовью пересматривал кадры этого кино, и глаза его горели радостным огнем. Потом он громко засмеялся:

- Вот, я говорю, как бабочка, - и с гордостью продолжил:

- Настоящий орел! Все в солдатики играется! Зато как натурально! - захохотал и снова выпил.

- Мы только завтра начинаем нашу маленькую священную войну, а он уже ее снял! Молодец, мальчишка, мужчина, будущий генералиссимус!

- Господин президент, - спокойно спросил Вудли, - вы что-то сказали о войне? Или я не расслышал? Если можно, подробнее, пожалуйста.

- Ну вот! - с обидой в голосе произнес его собеседник, - снова "президент"! Для тебя я Бобби! Просто Бобби, - добавил он.

- Хорошо, - согласился Вудли, - так, что там насчет войны, Бобби...

Тот стал серьезен, тяжело вздохнул и продолжил говорить с трепетом в голосе:

- Война,... война,...  война, брат, дело серьезное. Завтра я перейду границу и верну своему народу захваченные территории. Пора восстановить справедливость, пора объединить нацию! - и он снова выпил.

- А почему ты Бобби не поставил в известность нас? - холодно спросил его Вудли. - Или ты считаешь, что один можешь принимать такие решения?

На что Бобби мягко, но убедительно ответил:

- Вудли, я прекрасно знаю, что делаю, и от завтрашней победы ваша организация только выиграет! Такой регион! Такой плацдарм! Спасибо скажете! Или я не прав?... То-то же! Давай, дорогой, еще по одной, и поедем на экскурсию! Кое-что покажу - полетим смотреть готовность армии, - воскликнул хозяин, допивая вино... Они встали со своих мест и поднялись на крышу дворца, где их ждал вертолет, разрывая тишину города своими мощными моторами.

 

                                                - 15 -

 

           Летели над равнинами и горами. Столица осталась далеко позади, и теперь прекрасные виды открывалась их взору.

- Почему бы не превратить эту страну в огромный курорт? - подумал Вудли, - туристы съезжались бы сюда со всего мира.

Он много путешествовал и многое повидал, но эти прекрасные картины нетронутой природы, зеленых лесов и холмов не давали ему покоя. Какие-то небольшие деревушки свисали со склонов гор, реки спускались ко дну ущелий и устремлялись вниз, туда, к самому морю. Гигантское озеро висело на высоте тысячи метров. Оно, словно в ладонях этих гор, спокойно покоилось на призрачной высоте, и Вудли захотелось прямо отсюда высунуться из этого вертолета, сделать шаг и  нырнуть в его холодную чистую воду.

- Завораживает? - спросил президент Бобби.

 - Да, что-то я отвлекся, - подумал Вудли, - старею, становлюсь сентиментальным, пора на пенсию...

 

- Братья и сестры! Воины свободной республики! На вас ложится почетная миссия выполнить свой священный долг. Варвары заполонили земли, которые испокон веков принадлежали нашей стране...

Говорил он хорошо, очень хорошо и без бумажки. Это был отличный профессионал, и там, где его готовили, постарались на славу. Хотя иногда в нем просыпались исторически национальные нотки, и поэтому речь временами походила на спич. Казалось, что он сейчас закончит и поднимет свой бокал за здравие... Или, скорее, за упокой. Говорил долго, рассказывая об истории и священном долге. Перед ним стоял небольшой отряд рядового состава - человек двести-триста. Напротив, в отдельном ряду, было столько же  военных высоких чинов и званий.

- На каждого рядового по офицеру, - подумал Вудли, - а кому воевать, первым или вторым?

Солдаты были совсем молодые, многие только начинали пробовать бритву на юношеской щетине. Офицеры были крупными, дородными с большими животами и большим количеством звезд на погонах. Вот только отсутствовали боевые награды на их кителях. Да и откуда возьмутся награды, когда эта страна последние десятилетия и не слышала этого слова - война. Тогда откуда звезды и звания? - думал Вудли. - Да, плохи твои дела, господин президент - армии у тебя нет...

- Воины-освободители, я сам завтра сяду в ваш танк и буду с вами, и да поможет вам Бог! - закончил Бобби свою речь-тост.

Потом они собрались небольшим составом в штабной палатке. Здесь находились только высшие чины. Бобби обратился к главному из них:

- Все понятно? Выступаем в 6.00 завтра утром. Какой план боевых действий?

Начальник штаба армии почесал затылок и покосился на стол, накрытый к прибытию дорогого гостя. Он молчал, своим взглядом и жестом приглашая к столу. И тут Вудли начал душить приступ смеха. Он ничего не мог поделать с собой, а военные уже посматривали на него. Президент с удивлением обернулся, потом снова обратился к штабу:

- Я вас спрашиваю - вам все понятно?

Неожиданно из заднего ряда вышел молодой штабист и обратился к президенту. Он был смущен и поправлял запотевшие очки на своем носу:

- Господин президент, никто ничего не понял.

- Что??? - заорал Бобби.

- Господин президент, они не знают английского...

Тут Вудли уже не мог сдержать своего смеха и выскочил из палатки. Бобби видимо от волнения или от излишнего возлияния вина при их встрече просто перепутал языки. Он изъяснялся на английском языке! На прекрасном английском, но речь его канула в вечность, а  армия ничего не поняла.

- Идиоты! - неслось из палатки это интернациональное слово. - Кретины!

Он выскочил на улицу вслед за Вудли, и обратился к нему:

- Где твои ребята? Вудли, дорогой, где твои орлы? Ты должен мне помочь!

Он долго приходил в себя, и, наконец, снова его маленькая армия собралась в армейской палатке. Вудли включил аппарат перевода и надел наушники.

- Вы разработали план операции? - спросил Бобби начальника штаба.

- Да, господин президент.

- У вас все готово для завтрашнего выступления?

- Да..., то есть, нет, господин президент.

- Что???

- Не готовы солдаты. Они все нового набора, и им не хватает опыта.

- Вы проводили учения на базе наших союзников? С вами занимались инструкторы?

- Да, господин президент... Но этого недостаточно...

- Недостаточно? Техника готова? Я купил вам тонны оружия у наших друзей. Стрелять умеете?

- Да, господин президент...

- Значит так. Утром раздадите стимуляторы вашим бойцам, так сказать, для поднятия боевого духа...

- Не понял. Что?

- Что? Героин, вот что - и в бой! Верховный главнокомандующий, то есть я, отдаст вам приказ  ровно в 6.00 утра и вперед!

Тут вышел из шеренги пожилой генерал. Он прямо обратился к президенту,  без страха глядя ему в глаза:

- Господин президент... Мой батальон не перейдет границы...

- Почему? - взревел президент.

- Потому что наши родственники живут за этой рекой, наши братья, сёстры, наши матери живут в том поселке, и мы не будем в них стрелять!

- Предатель! - взвизгнул Бобби. - Расстрелять! -  он повернулся к начальнику штаба.

- Арестовать и расстрелять, чтобы другим неповадно было!

Начальник штаба снова почесал затылок, грустно посмотрел на стол - мухи безнаказанно садились на еду, с такой любовью и вниманием  приготовленную к приезду дорогих гостей. Видимо, прием сорвался.

- Арестовать - арестуем, а расстрелять не можем.

- Почему?

- По уставу не положено. Расстрел допустим только в военное время.

- Болван, военное время уже наступило!

- Только завтра в 6.00.

Президент осмотрел свой штаб, поправил галстук и уже спокойным голосом на их родном языке произнес:

- Завтра в 6.00 вы получите мой приказ, и с Богом. Родина ждет вашего подвига.

- Слушаюсь, господин генералиссимус... простите... верховный главнокомандующий, - произнес начальник штаба и вытянулся по струнке, отдавая честь. Встреча была окончена и эти двое вернулись в вертолет.

 

Они снова поднялись в воздух, и Вудли посмотрел на Бобби. Сначала тот был взбешен и еще не отошел от убожества своих армейских начальников. Потом, вспомнив что-то, озорно оглянулся в сторону границы и захохотал. Он смеялся долго и без остановки, вспоминая свою оплошность. Смеялся, как нашкодивший ученик, забывший урок, но вышедший из положения. Хохотал над ними, над собой, этой страной и искренне получал удовольствие. Он играл в президента, шел по краю и получал ни с чем несравнимое наслаждение. И теперь просто гомерически хохотал, используя каждое мгновение полета в своей должности, которая дается лишь единицам на этой планете. А он и был тем самым избранным счастливцем, поэтому и ликовал напоследок...

 

                                                - 16 -

 

          Снова президентский дворец. Бобби пил вино и не пьянел. Его глаза наливались каким-то дьявольским блеском. Иногда, вспоминая свой конфуз перед армией, он всхлипывал и начинал смеяться. Наконец, Вудли решил, что пора заканчивать.

- Бобби, - сказал он, - ты отменишь приказ, и никакого наступления не будет.

Бобби как-то сжался от этих слов и жалобно посмотрел на Вудли. Это был взгляд ребенка, у которого отобрали любимую игрушку. Дикое, звериное сожаление, как у той собаки, которой показали кость, дали ее понюхать, а потом забрали.

- Почему?... Вудли, почему?

- Это приказ, - спокойно ответил Вудли.

- Нет... Невозможно...

Вудли посмотрел на этого человека, и ему на мгновение стало жалко его. Он решил потратить на него еще несколько минут своего времени. Когда-то это был гениально отработанный план, его детище, и в глубине души он гордился им. Тогда, четыре года назад, никто не знал и поверить не мог, что через несколько месяцев в этой стране будет избран такой президент. Без гражданства, без имени, как говорится, без прописки. Человек ниоткуда. Но изящная операция - всего несколько миллионов заморских денег - и целый народ отдает свои голоса за него. За Вудли, черт возьми! Если бы он тогда перепутал их имена так же, как этот человек сегодня языки, любой человек, любой Бобби или Вудли мог стать президентом целой страны... Бобби был его детищем. Тогда Вудли доказал себе и остальным, на что способен простой разведчик и после блестящего восхождения этого придурка он стал лучшим,  стал главным специалистом "организации". И теперь ему было его жалко...

- Снова жалко, - подумал он. - Старею, пора на покой.

И все же он попытался - вылил остатки вина из бокала Бобби на пол и, сев напротив, заговорил:

- Бобби, не будь придурком, - начал он, - мы тебя пока не увольняем, но ты должен выполнить приказ.

- Нет! - Бобби подскочил, как будто вывернулся из цепкого захвата разведчика. - Нет! Машина уже запущена! ... Ты не понимаешь... Пусть я здесь чужой и родина моя далеко, за океаном, все равно! Я полюбил эту страну, этот народ! Я хочу сделать этих людей счастливыми. Я верну им земли, восстановлю справедливость, объединю семьи, объединю нацию!!! Теперь они не будут смотреть через  ту реку в надежде увидеть вдалеке мать или брата...

Он говорил, как искуситель, как дьявол. И если бы перед ним был кто-то другой, легко  смог бы его убедить...

- Вудли, ты помнишь, как мы стояли тогда на баррикадах? Люди зажигали свечи, пели. Помнишь, как ночью перед зданием парламента было холодно. Тысячи людей стояли рядом. Они держались за руки и с надеждой смотрели на меня. Какая-то женщина подошла, сняла теплую шаль и накинула на меня... На нас... И так под этой шалью мы с тобой вдвоем простояли до утра, а потом жаркое солнце и тепло... И победа...

Он говорил, как великий оратор. Где-нибудь в Оксфорде или на сцене драматического театра ему не было бы цены... Но только не здесь, перед Вудли...

- Мы арестуем завтра твои счета в тех странах, куда ты их спрятал от нас, - сказал Вудли.

- Нет! - Бобби отпрыгнул от него и как-то обмяк. Потом  сел на стул, молча глядя сквозь эти стены куда-то вдаль мысленно находясь далеко отсюда. Его глаза снова наливались кровью. Нет, он не был пьян, он находился на пике своего возбуждения, и временами казалось, что он обезумел.

- Мне наплевать на эти деньги. Наплевать на своих родственников, которые, как пиявки, присосались ко мне - никогда не знал, что их так много... Наплевать на этот жалкий народец... Ты не понимаешь! Завтра я сяду в танк, махну рукой и пойду воевать! Тысячи людей, увидев это, двинутся за мной и будут стрелять и убивать. Убивать своих соседей, друзей, родных... Они будут идти за мной, за своим президентом, которого избрали, и теперь будут за него умирать... Тебе не понять... Ты никогда не был здесь, наверху, и не знаешь, что это такое... За это можно отдать все... И пока я президент и генералиссимус,... то есть, главнокомандующий, мне наплевать на ваши приказы!

Он обезумел. Теперь уже ничто не могло спасти этого маленького монстра в его маленькой стране. И Вудли больше не было его жалко...

- Но даже если мои снаряды завтра не полетят туда, на ту сторону, они все равно разорвутся.

Это последнее, что он смог произнести. Перед его глазами мелькнула какая-то  вспышка света и все... Это был конец... Конец маленького человека и большого гения... Маленького Наполеона, так и не успевшего стать Императором...

 

                                                - 17 -

 

          Вудли беспрепятственно покинул дворец. Охрана его хорошо знала, и были четкие указания - всегда, в любое время суток, пропускать этого человека. Его и пропустили и даже проводили к выходу, пожелав доброго пути, просили  не забывать дорогу во дворец. И теперь он шел по городу, озираясь по сторонам.

Всегда после выполнения очередного задания в душе занимала место какая-то пустота. Вот и сейчас он разглядывал пешеходов на этой улице, смотрел на машины, на дорогу, где светофоры пунктуально пропускали людской поток куда-то вниз, к морю. Улицы заполнялись нарядными горожанами. Было лето, было жарко, все стремились по своим субботним делам. Торопились или не спешили вовсе, и ему стало приятно, что завтра он не впустит сюда толпы людей в военной форме, танки не пойдут по этим улицам, сбивая светофоры, армии мародеров не будут входить в дома, забирая свои трофеи, военные арестовывать этих загорелых мужчин и женщин. И как хорошо, что этот город и страна не узнают, что такое война...

          На следующее утро,  проснувшись в своем отеле, он четко следовал инструкции. Забрать отсюда его могла только "организация", в условленном месте и времени, и сейчас он выжидал. Почему он не мог сам вернуться домой? Это было совсем другое время. Он никогда не верил в это и по своему складу ума не мог серьезно относиться к такой версии, но и вопросы лишние не задавал - так его учили. Другое, так другое! И поэтому сейчас терпеливо ждал. Условленное место - уютное кафе в самом конце набережной. Время 09.50 на больших круглых часах, висевших напротив, и теперь, когда еще оставалось несколько минут, можно было, не торопясь, выпить чашечку утреннего кофе.

          Люди просыпались, и улица постепенно заполнялась прохожими. Воскресенье - почему бы не выспаться и не провести время дома с семьей, с детьми. А эти все куда-то торопятся, и даже сегодня не дают себе покоя... Он все смотрел и уже не понимал, что происходит. Какое-то волнение было на лицах этих людей, они неслись по набережной, а вдалеке был причал, где стояли корабли, и там собралась огромная толпа.  В воздухе уже не пахло сонным утром выходного дня, и толпа эта была совсем не праздная. Люди кричали, забегая на корабль. Тот, наконец, загудел и быстро стал уплывать в открытое море, а над головами пролетели самолеты эскадрильи.

- Они совсем с ума сошли? - подумал Вудли, - летать над городом!

Он вошел в помещение бара, где работал телевизор, надел наушники переводчика и уставился на экран.

- Ах, мерзавец! Ну, Бобби! И как он мог пропустить такое!

Часто, когда человек говорит свои последние слова, они что-то да значат. И как он упустил это из виду. "Но даже если мои снаряды завтра не полетят туда, на ту сторону, они все равно разорвутся",  - кажется, так попрощался с ним этот мерзавец.

На экране шел репортаж с мест боевых сражений. Танки переходили границу, и горная долина огласилась залпами взрывов. Артиллерия сносила маленькие горные поселки, словно то были домики из картона. А они и были из картона. И только один Вудли в толпе обезумевших зрителей знал, что война эта нарисована, и снята она была в студии маленького гаденыша - сынка Бобби, который недавно захватил киностудию и смонтировал этот фильм. И только Вудли знал, что это была жалкая подделка, провокация!

- Это монтаж! Кино! - вскричал он на все кафе.

- Это война, дорогой, стреляют боевыми. Какой монтаж?

Он уставился на бармена, который понимал его английский. Хотя, какая теперь разница...

- Посмотри, сейчас этот танк взорвется и упадет в реку, - произнес он.

И, действительно, танк, проехав несколько метров по краю скалы, взорвался и рухнул в реку.

- А ты откуда знаешь? - удивился бармен.

- Знаю-знаю, потому что один идиот уже показывал мне это кино, - бормотал Вудли, глядя на экран...

- А вот эта война уже настоящая! - прошептал он, - сначала провокация - потом война...

И вот уже пошли настоящие кадры о войне. Там, на той стороне, военные, не успев разобраться, работали на опережение. Теперь уже их артиллерия сносила поселки на этой стороне границы. Их танки шли в атаку, устремляясь сюда к столице. А за ними шли союзники, чьи эскадрильи уже пролетали совсем рядом. И уже можно было не смотреть телевизор - город бомбили, набережная покрывалась воронками, а люди, обезумевшие от ужаса, падали, снова поднимались, мчались к кораблям и лодкам, словно это могло помочь...

На экране снова возникла картинка, которая не требовала перевода. Две ядерные державы столкнулись лбами в небе и на земле. К ним подключались их союзники по всему миру, и казалось, уже все позабыли про эту маленькую страну, где все и началось, потому что теперь тяжеловесы опустошали свои арсеналы, десятилетиями ждавшие своего часа. И час этот пробил.

Вудли вышел на улицу. Чашечка кофе стояла на столике там, где он ее оставил.

- Попросить повторить, - подумал он, оглядываясь, - но просить было некого. Он сидел и спокойно выполнял инструкцию - если воскресенья нет, значит, каждый день в условленное время, если нет времени...

          Он ошибся. Такое впервые случилось с ним, но он ошибся, пора на покой, пора на пенсию. Наверное, каждый разведчик должен заканчивать так. И где его застанет эта пенсия, он не знает до последнего часа... или минуты... Но все равно, он был лучший. Просто все когда-то кончается, - подумал Вудли напоследок.

          Такого он не видел никогда, даже представить себе не мог. Самолет пролетел над набережной и скрылся в дымке утреннего тумана. Вдалеке, где только что плыл  огромный лайнер, возникла большая воронка и потом яркая вспышка ослепила глаза людей. Наверное, это самое потрясающее, что он видел в своей жизни. Море вставало стеной, и над ним поднималось яркое облако, как огромный огненный шар, как восход неизвестного солнца над этой планетой. Оно поднимало свой яркий диск над морем, освещая немыслимым блеском небо и горы, и эту набережную, потом исчезло на мгновение, и сколько длилось то мгновение - не знал никто, а те, кто знал, уже никому не расскажут. Потом яркий огонь устремился от этой ослепительной точки в разные стороны, и теперь уже ничто не могло воспротивиться блеску и огню, и дьявольскому жару из преисподней. Вудли сидел и заворожено смотрел, пока пылающий диск не накрыл собой набережную и город, поднялся высоко в горы. Озеро, которое еще вчера так мирно покоилось на самой вершине горы,  закипело, огненной водой пролилось из чаши своей, и не смогло погасить пламя и безумие на планете...

 

 

                                                - 18 -

 

          Солнце вставало над морем, ласковыми лучами освещая  остров. Причудливые растения, помахивая на ветру огромными ветками, словно здоровались с горячим светилом, благодарили его за то, что оно есть,  за свет и тепло,  за новый день, который оно не забыло с собой принести. И в благодарность за такую трепетную встречу этот день наступил.

          Было еще очень рано, на пляже ни души. Теперь у Леонида появилась новая привычка. Он полюбил просыпаться с восходом и выходить из отеля сюда, где только море, солнце, и он совершенно один... Наверное, у каждого мужчины наступает такой возраст, когда ему нужен свой остров, и теперь он у него был. А еще было много работы, люди ждали его установку, он был нужен, и дело его было жизненно важно для всех, и здесь и там, "наверху". А время неумолимо отсчитывало свои дни, недели и месяцы. Отбирало кусочек жизни и отщипывало понемногу от тех оставшихся двух лет. Он спешил, форсировал работы, делал все что мог, но это утро, которое неожиданно открыл для себя, оно принадлежало только ему одному, и как будто существовало вне времени.  А поэтому сейчас он не торопился никуда. И солнце, словно понимая его, не спешило начинать этот день, потому что ему тоже хотелось побыть немного наедине...

- Ты хорошо плаваешь! - внезапно окликнул его женский голос. Это была Валери. Она была в купальнике, не смогла усидеть в своем номере, вышла к морю и теперь плыла навстречу.

- Не боишься подводных чудовищ? - спросил Леонид, пожалев о визите непрошеной гостьи.

- Но, ты же мужчина, значит, спасешь меня, - ответила она. Потом прищурилась и с улыбкой произнесла:

- Или я тебе помешала?... Ах да, свидание с солнцем, как же я не догадалась?... Мне уйти?... - и она засмеялась. - Мне уплыть?

- Ладно уж, оставайся, - проворчал он. Но она уже не слышала этих последних слов, нырнула в воду и исчезла. Валери тоже очень хорошо плавала, и он с трудом мог угнаться за ней. А бояться было нечего - оба прекрасно знали, что на берегу стояли специальные установки и своей вибрацией отпугивали хищников, которые не прочь были поживиться диковинным деликатесом. Так эти двое плавали наперегонки какое-то время, купаясь в спокойных волнах и лучах ласкового утреннего солнца. Потом выбрались из воды и сели на песке у самой ее кромки, едва замочив ноги. Леонид исподволь наблюдал за ней, а Валери смотрела вдаль океана, о чем-то думая. А он, уже не отрываясь, разглядывал эту странную девушку, которая еще недавно так раздражала его, временами даже бесила своим дерзким характером и манерами, но сейчас, такая хрупкая и нежная, сверкающая капельками воды, была почему-то ему интересна. Она распрощалась со своей прической и стала моложе: совсем не выглядела на свои тридцать лет, к ее средиземноморскому загару добавился тропический бронзовый оттенок, и он, сидя рядом, с удовольствием на нее смотрел.

- Что? - внезапно спросила она, поймав на себе этот взгляд, чем застала врасплох. Но он нашелся, что ответить:

- Нет, ничего... Просто думаю, почему от тебя сбежали твои мужья?

- А сколько жен сбежало от тебя? - беззлобно парировала она, оценивая его спортивную фигуру, заглядывая в глаза. А ее глаза смеялись, искрясь зелеными огоньками.

- Нисколько, предпочитаю сбегать первым.

- Да ты не только хороший пловец, но и бегун? - улыбнулась в ответ она.

- Я физик, - как-то просто ответил он.

- И поэтому избегаешь женщин и любишь встречать восход в одиночестве?... И заход тоже?

Леонид не нашелся, что ответить, долго смотрел на волны, снова на нее, прищурив глаза. Она тоже молчала, любуясь рассветом, потом произнесла:

- Как будто ничего нет ... Все так и должно быть... Море, солнце... Трудно себе представить, что где-то в другом времени идет война, гибнут люди,... а мы сидим на пляже и встречаем рассвет,... так странно, так необычно. Почему, чтобы почувствовать себя человеком, нужно отравиться к динозаврам на миллионы лет назад...

-  В этом месте иногда кажется, что другого времени нет, - ответил Леонид, - потом добавил:

- Знаешь... Если хочешь, приходи сюда по утрам. Я часто здесь бываю в это время.

- А как же свидание на пустынном пляже с восходящим солнцем? - снова улыбнулась она.

- Я подумал... В конце концов, места здесь хватит и на троих, - и тоже улыбнулся...

И в это мгновение ему стало как-то очень хорошо на пустынном берегу, на этом солнце рядом с ней. Еще несколько минут они сидели и молчали, глядя на волны, и уже не было той войны и кадров кинохроники, не было далеких стран и удивительной работы, лишь  остров и они вдвоем на песке у самой воды... Потом встали, пошли к отелю, и больше он не жалел, что у него отобрали его утро.

 

                                                - 19 -

 

          Установка была почти готова. Сначала он повторил в миниатюре ту свою первую модель, на что ушло около двух недель. Она прекрасно прошла испытания, и маленькие круглые молнии, теперь, как ручные, послушно надувались, словно мыльные пузыри, плавая в воздухе между двумя электродами. На демонстрацию пришло много людей: и ученых, и просто гостей острова. Все были в восторге, каждый пытался дотронуться до пульта управления и запустить шаровую молнию. Как дети...

- Леонид, теперь ты укротитель молний, - сказала ему какая-то знаменитость... То ли певица, то ли актриса. В таких тонкостях он не был силен, а Юрий стоял поодаль, и спросить у него, кто она такая, он не мог. Дальше ему в помощь был дан физик, который и придумал ту самую первую модель "кротовой норы". Хотя,  кто кому больше помогал?

          Этого парня звали Вилли. Впрочем, "парню" было под шестьдесят. Но бывают такие люди, для которых возраста не существует, и они до глубокой старости сохраняют свой юношеский характер. Вилли был как раз и из таких. Одевался он немыслимым образом, представить на нем костюм было просто невозможно - джинсы, какие-то разрисованные футболки и обязательная кепка от солнца или бандана. Если бы еще отрастить бороду, получился бы колоритный рокер в возрасте. И душа у него была как у ребенка. Он восторженно относился ко всему и близко принимал к сердцу каждую мелочь.  Фанат своего дела, у которого не было ни жены, ни детей. Около двадцати лет он просидел на этом острове и ни единого раза не изъявил желания побывать там, на Большой Земле, где, впрочем, никого из близких не осталось. У Вилли не было выходных, не было дома, хотя ему предлагали на острове небольшую виллу, но из скромности он предпочитал номер в отеле. У него не было такого понятия, как рабочий день, перерыв на обед, отдых... У него не было ничего... Ничего, кроме его дела.  А поэтому у него было все!

Когда Леониду впервые представили его, он подумал, что тот сумасшедший. Вилли сразу же пригласил его к себе в лабораторию и показал свое хозяйство. Эта комната на первый взгляд была завалена разным хламом. Какие-то приборы, минералы в коробках, пробирки и небольшие установки, значения которых он не понимал. Все было опутано огромным количеством проводов, и Вилли посреди этого хаоса выглядел большим взъерошенным пауком. Даже столы здесь стояли под разными углами-диагоналями, и ни один не скучал вдоль какой-нибудь стены. Однако присмотревшись, Леонид заметил, что все здесь имеет свое значение и вполне определенный смысл. Каждая вещь занимала свое место, и Вилли без труда находил то, что ему было нужно. И казалось, что если навести здесь порядок, сумасшедший физик просто потеряется и не сможет ничего найти... Это был не беспорядок или хаос, а единственно возможный порядок для такого человека, как Вилли.

          Он с увлечением показывал свои разработки, потом провел его куда-то вниз, где и находилась установка по перемещению во времени. Эта модель работала так же, как и существовал сам Вилли. Она была очень капризна, требовала к себе большого внимания и тоже была похожа на огромного паука, опутанного проводами и датчиками. Это был портрет самого Вилли, о чем тот не догадывался.

Вилли объяснил, как он добивается получения той самой экзотической материи, и теперь Леонид понимал, зачем им нужна была его установка. При использовании в ней некоторых элементов таблицы Менделеева как раз и получается та среда, которая создает этот устойчивый канал во времени. Устойчивый, потому что в отличие от изобретения Вилли, его установка делает этот процесс стабильным. Вилли, ознакомившись с работой Леонида, был в восторге. Многие годы он стремился к таким результатам, но шел своим путем, и теперь пути двух гениальных физиков пересеклись...

          Леонид попросил Вилли продемонстрировать работу его "паука". Тот встал у пульта и теперь был похож на капитана фантастического, неземного аппарата, который сейчас распрямит свои усы-провода и сдвинется с места.

- Какое время нас интересует? - спросил Вилли.

Леониду, несмотря на все факты, предоставленные Генри, любопытно было самому проверить тот конечный этап на планете, который предрекал им виденный кинофильм. Его не интересовало прошлое, история, динозавры, Наполеоны или фараоны - только будущее и ничего более.

- Это может быть опасно! - возразил Вилли, услышав просьбу переместиться на два года вперед.

- Время ИКС! Мы попадаем как раз туда, откуда стоит держаться подальше...

- Не важно, - ответил Леонид, - можно на три года вперед, на пять лет...

- Какое место мы выбираем? - Вилли дал ему какой-то защитный костюм, и сам уже облачался в подобный.

- Россию, - сказал Леонид.

- Конечно, есть риск, но для тебя, Леонид...

Он рассказал, что ему не разрешают покидать лабораторию таким путем. Случись что, неизвестно, как они будут возвращаться.

Теперь они стояли на дне небольшого резервуара, похожего на круглый пустой бассейн. Вилли установил на пульте необходимые показатели, и процесс начался...

          Собственно, ничего не произошло, просто крыша этого подвального помещения исчезла, и теперь яркое солнце слепило их глаза сквозь пластик защитного шлема. Они стояли на просторном, открытом месте. Повсюду  были заросли  травы и отдельно стоящие высокие деревья.

- Какая-то глушь, - подумал Леонид. - Так нам ничего не понять...

- К сожалению, нам не удалось перейти на расстояние в пять лет. Прибор показывает интервал - пятьдесят лет... Вилли как-то смущенно признался в этом, словно извиняясь за сбой в работе своего детища.

- Ничего страшного, - произнес Леонид пятьдесят, так пятьдесят, и пошел дальше по этому полю.

- Зато место выбрано правильно, - продолжал он, - это Москва.

- Интересно, где она - эта Москва? - подумал Леонид, продолжая шагать вперед. Ровное пространство заканчивалось, и начинался крутой косогор, на который он не без труда начал забираться. А повсюду только  высокая трава и кустарники. Склон был геометрически абсолютно ровным и, забравшись немного выше, он оглянулся назад. Напротив, за деревьями находился точно такой же склон и был он одинаковым по высоте и подобен этому. На нем просматривались ровные террасы, которые шли на равных расстояниях параллельно земле.

- Что-то мне это напоминает! - подумал Леонид, продолжая свое восхождение, оглядываясь по сторонам.

- Что-то непонятное, но очень и очень знакомое...

Теперь он находился на самой вершине холма, и внимание его привлекла какая-то вывеска или табличка внушительных размеров.  Она висела немного в стороне, на высокой штанге, и сейчас, когда деревья не заслоняли, он смог ее разглядеть. А на ее верху четко проглядывала надпись. Она была на русском языке, и теперь Леонид понял все! "ТАБЛО" - вот что было написано на ней. А если соскоблить с этих холмов траву и землю, вырубить высокие деревья и оставить только ровную площадку, место это превратится в самый обыкновенный стадион.

Вдруг его что-то схватило за ногу. Он был одет в прочные сапоги, но сквозь них почувствовал, как кто-то пытается разорвать этот пластик и добраться до его ноги. Он посмотрел вниз.

- Не бойся, Леонид, это крысы, - успокоил его Вилли.

Он, стоя рядом, пнул ногой такое же серое создание. Этот комок отцепился от ноги и серым мячом полетел прямо на поле стадиона. А крыс становилось все больше и больше, они уже кишели под ногами и норовили вцепиться.

- У нас прочные ботинки, нам ничего не грозит, главное, не упасть, - добавил Вилли.  - Крысиный мир! Они лучше всего перенесли ту войну, и теперь планета принадлежит им.

Леонид стоял и оцепенело смотрел по сторонам. Вдалеке за верхней кромкой стадиона различались какие-то строения, вернее то, что от них осталось - обвалившиеся стены домов, без окон, без крыш, обрывки проводов, свисавших с покренившихся высоковольтных мачт, поросших какими-то вьющимися растениями, но пока еще напоминавшими о той прошлой жизни. Он снова посмотрел на табло. На мгновение показалось, что в свете солнца эти электронные цифры показывают счет 1:0, только в чью пользу? И кто выиграл на этом стадионе и в мире на последнем матче той войны. Если есть победители, где они и почему не играют на этом футбольном поле или не живут в тех домах? Ведь все должно иметь какой-то смысл!... Победили крысы? ...

- Пора возвращаться, - сказал Вили, - канал неустойчив, как бы не задержаться здесь надолго или навсегда.

Он пнул еще одну крысу, и та с диким визгом полетела вниз.

- А то придется питаться этими тварями... Леонид, ты ел когда-нибудь крыс? - и он захохотал, повернув рычаг на переносном пульте, который держал в руках. Еще мгновение, и эти два человека в защитных костюмах оказались  в лаборатории Вилли. "Кротовая нора" работала...

 

                                                - 20 -

 

          Они сразу заметили Генри, который расположился в кресле, дожидаясь их. Вилли, как-то извиняясь, взглянул на него и улыбнулся:

- Вот, демонстрирую свою установку, - сказал он.

- Вилли, ты не должен покидать этого места. Если ты не вернешься, тебе уже никто не сможет помочь. Тем более, вы отправились туда вдвоем...

Вилли сконфузился и обещал больше этого не делать. Так ему и поверили. Чтобы Вилли периодически не проверял свое детище - такое было просто невозможно...

- Однако я смотрю, вы выбрали интересный маршрут, - воскликнул Генри, глядя на пульт управления. - Ну и как впечатления? Вы проверили наши тревоги?

- Мистер Генри, - Леонид ушел от прямого ответа, - мы опробовали установку, она работает, и это главное. Теперь можно будет сделать совместный проект...

- ... правда работает с некоторыми огрехами. Мы промахнулись почти на сорок пять лет, - перебил его Вилли.

- Да, мы промахнулись, - сказал Генри. - Мы потеряли первого нашего гражданина в той войне. Ты уже рассказал Леониду?

- Пока еще нет, - ответил Вилли.

- Мы не смогли вернуть нашего лучшего агента. Он погиб, не  справившись с заданием.

- Сожалею, - ответил Леонид.

- Да-да, - вмешался Вилли, - я никак не могу повторить тот интервал, и все время попадаю мимо... Тычусь, как слепая овца...

- Поэтому теперь дело за вами двоими, - сказал Генри, - а отсчет уже начался. И большая просьба, господа, не отправляйтесь никуда вдвоем с помощью этой установки. Это будут делать за вас другие, а вы нам нужны здесь...

- А как же ваша теория, мистер Генри - каждый ученый должен на себе проверить свое изобретение? - спросил Леонид.

- Вот решим нашу основную проблему, тогда наиграетесь, - Генри кивнул на прощанье и покинул помещение...

 

                                                - 21 -

 

          Писатель сидел на далеком диком берегу острова. Того места, где только пустынные пляжи заполняли собою все пространство вокруг, и где не было никаких отелей. Эта часть не была застроена то ли за ненадобностью, то ли по какой-то иной причине. И он часто приходил сюда, где было пусто, и никто ему не мешал. Он тоже нашел свой остров и теперь искал самого себя. Последнее время он мучительно думал, что ему написать. И если там, в прошлой жизни, все получалось достаточно просто, и тема возникала перед его воспаленным воображением легко, и сюжеты разворачивались на бумаге, как само собой разумеющееся, то здесь... Эти потрясающие места и виды, эта удивительная жизнь без видимых проблем и тягот, она не давала ему пищи для борьбы и протеста, для бунта в душе и не рвалась из груди наружу. А писать он умел только по больному, и бить по тупому безразличию мысли и бессмысленной жизни, только тогда и не мог не писать. Когда из груди вынимаешь свое сердце, а из него еще вытекают остатки крови, такой яркой и чистой, макаешь туда свое перо и пишешь. И пока она  не кончается, делаешь это до последней капли... А потом уже все равно...

          И теперь он, наконец, понял, что искал и что его мучило. Та кинолента, та война, уничтожившая все на своем пути где-то миллионы лет впереди или всего в двух недолгих годах отсюда (от него и ото всех тех, кто жил здесь, работал и пытался что-то сделать). Это и была теперь его тема и его книга, а люди, окружавшие его, стали ее героями, остров - местом действия и арена для битвы над тупой бессмысленной войной, которую придумали там "наверху", а переписывать и исправлять приходилось здесь, на острове и на этом пустынном пляже... Раньше он не писал на военные темы и, как многие его современники, не описывал сцены насилия и убийств ради самих этих сцен. Но теперь, когда лодка была на краю, каждый должен был взять в руки весло и сделать свой гребок, который оттолкнет ее от опасной черты и не ввергнет в пучину безумия. Война - одно из самых печальных наследий и тяжелых пороков человечества, и не говорить об этом он не мог.

          В последние дни на этот берег пришли люди. Какая-то техника выходила в море, и там создавалось нечто, уже высоко поднимаясь над водой впечатляя своими размерами. А он, как хроникер истории цивилизации, пролистнув еще одну страницу, теперь записывал следом за этой стройкой свои новые мысли и ощущения... В руках его была небольшая папка и ручка, а больше ничего и не нужно писателю, который не так давно превратил этот пустынный пляж в свой кабинет.

Он оглянулся по сторонам, собираясь с мыслями. Сейчас он искал то слово, с которого начнет главу. Не хватало лишь какой-то мелочи, штриха, крошечной детали, и все оживет и заиграет, снова пустой лист бумаги начнет заполняться символами, наносимыми мелким стремительным почерком, увлекая события одно за другим, вслед за безумной фантазией.

- Или фантазией безумца? - поймал он себя на этой мысли.

- Там будет видно, - отмахнулся он, и снова, мучаясь и озираясь, стал искать, откуда ему списать - не хватало какой-то мелочи, детали...

А солнце уже высоко поднималось над горизонтом, ярко освещая остров.

- Всего одно слово, и можно будет начинать, - трепетало в его душе. Тут его внимание привлекла какая-то  женщина, одиноко бредущая по берегу. Вид у нее был задумчивый, потерянный, словно она заблудилась на этом широком пляже. Завидев писателя, женщина медленно направилась к нему.

- Здравствуй, Юрий, - поздоровалась она.

- Здравствуй, Валери, - обрадовано произнес он.

- Как твои дела? - спросила она, - работаешь?

- Пока лишь думаю.

- О чем?

- О чем написать!

- Пиши об этом, - и она показала на остров.

- Об этом... Боюсь, об этом захотят читать только динозавры, - засмеялся он, уклонившись от прямого ответа, потом спросил:

- Как твои дела Валери, как лаборатория, твои опыты?

- Очень интересно! - встрепенулась она, очнувшись от своих мыслей. - Мне дали в помощь настоящих ученых, я им в дочери гожусь, а они слушают меня, открыв рты, как будто я мать Мария! Специально для меня привезли целый корабль с крысами и всякими зверушками... В общем, здорово... работаю...как никогда!!!

- Давно не видела Леонида? Как он там? Я совсем потерял его в последнее время.

Улыбка медленно сошла с ее лица.

- Я тоже потеряла... Давно потеряла...

Писатель внимательно заглянул в ее задумчивые глаза и мягко произнес:

- Наверное, много работы, от него теперь зависит многое... Зависит все!...

Валери подумала немного, потом коротко ответила:

- Наверное,... я пойду, Юрий,... увидимся, - и медленно побрела по пляжу, просеивая босыми пальцами ног горячий песок. А Юрий, провожая ее взглядом, подумал:

- Вот чего не хватало в этой главе, на этой чертовой войне и этом острове... Таких печальных зеленых глаз. А значит, жизнь продолжается...

И теперь слова одно за другим легко ложились на белый пустой лист бумаги.

 

          Леонид успел только поздороваться с Юрием на бегу и на лодке поплыл к сооружению, поднимающемуся из воды. А Вилли, словно тень, следовал повсюду рядом. Его черная бандана развевалась на ветру, и он походил то ли на пирата, то ли на рокера, который сейчас вынет свою электрогитару и взорвет децибелами  весь этот остров.

          Леонид и Вилли несколько месяцев провозились со своей совместной моделью "кротовой норы". Им помогали, корабли с Большой Земли привозили материалы и оборудование, которое понадобится для большой установки. Но пока все это хранилось в специальном ангаре, а эти двое бились над их детищем в лаборатории. Прошло полгода с момента прибытия на остров нашей троицы, а значит, и там, наверху, прошли те же полгода - время шло параллельно. Генри с волнением поглядывал на календарь и на этих двух фанатов, но они убеждали, что нужно сначала в "пробирке" получить желаемый результат, и только потом строить рабочую станцию. "Пробирка" представляла собой малютку в несколько метров высотой и напоминала первые компьютеры, которые заполняли когда-то целые комнаты. Теперь никаких проводов, торчащих во все стороны, и "рабочего беспорядка". У Леонида был другой стиль работы, и Вилли уважительно, но, порой с раздражением переносил своего коллегу. Ему нужен был полет фантазии и внешний "комфорт". Поэтому он постоянно что-то перекладывал, изменял. Так, сталкиваясь лбами, они создали совместную модель "кротовой норы" - "Червоточины", как еще ее иногда называли. И первым же пробным полетом было перемещение в ту самую точку на карте  и во времени, где мы потеряли навсегда доктора Вудли...

Теперь Генри был спокоен, обнимая своего агента. Война еще не началась - если никто не убит и пока не стреляют, значит, есть шанс и время есть... Немного времени, но все же. А значит можно еще все поправить и изменить... "Червоточина" работала.

 

Вудли шел по городу и в руках нес свой чемодан. Снова ленивое сонное утро, знакомый город и горы, виднеющиеся вдалеке. Его забрали отсюда несколькими мгновениями ранее, чем все произошло. Потом остров, инструктаж - и снова сюда.

- Неужели можно все вернуть, второй раз пройти по известному маршруту, повторив его, исправить ошибку и расставить все по своим местам? - думал он.

- Но тогда нужно будет поверить в этот остров и дьявольскую машину времени? Ерунда какая-то!

Но одно не давало ему покоя:

- А если все это - правда!... Где же тот другой Вудли, который побывал здесь, не вернулся, и потом его накрыло волной огня? Ведь тогда его забрали раньше! На мгновение, но раньше!!!

От мысли такой ему стало не по себе.

- Но почему его не забрали позже? Хотя, как такое было возможно? Разве оттуда можно забрать, разве ОТТУДА возвращаются? Тогда где же ты есть Вудли - здесь или сидишь обугленный на стуле кафе той набережной?

Он шагал и напряженно соображал:

- Вот он, живой, в полном здравии и сознании шагает по улице, чего же еще?  Чертовщина какая-то!

А мозги уже начинали плавиться от этих мыслей. Извилины его сворачивались невероятным клубком, потом распрямлялись, просясь в привычное состояние, снова изгибались, и по ним проходил ток невероятного напряжения. Но подходя к цели, он успокоился, и сознание заработало привычно и четко.

- Пожалуй, об этом нужно подумать еще... как-нибудь потом.

Он уверенным шагом приблизился к большому зданию и вошел в проходную.

- Стой! - окликнул его сонный охранник, но Вудли, не обращая на него внимания, прошел мимо. Он уверенно двигался вперед по длинному коридору, пока не попал в большое помещение. Посмотрел на часы, висящие на стене. Время -  09.00. И снова в его сознании возникли те часы - на набережной! Тогда на них было 10.00, а потом яркая вспышка и конец!...

На мгновение он остановился и закрыл глаза, потом снова пришел в себя.

- В себя, - мелькнуло в голове, - где ты есть Вудли? Где ты есть сам?

Наконец сконцентрировался и огляделся по сторонам. Посреди  зала висела большая табличка - "ТИШИНА. ЭФИР". Увидев какого-то человека в конце большой студии, он быстро направился к нему. Дальше все было просто и привычно.

- Стойте-стойте! - какая-то женщина бросилась ему на перехват, но ее остановил окрик этого человека.

- Вудли, дорогой! - радостно встал тот навстречу агенту. Хотел было обнять его, но Вудли, схватив его за шиворот, ткнул носом в монитор компьютера. Люди вокруг вскочили и бросились к нему. Человек неуклюже плюхнулся на стол, Вудли достал пистолет и выстрелил в голову своей жертве.

- Передай привет своему папаше! - беззлобно произнес он. Потом вынул маленький автомат и спокойно навел на оцепеневших людей.

- Малой кровью, - вспомнил он наставление Генри. - Задание должно быть выполнено малой кровью.

А люди замерли и в ужасе на него смотрели. Он улыбнулся, отбросил в сторону свое, теперь уже

 ненужное  оружие, и уверенным шагом направился к выходу - задание было выполнено!

          Потом шел по городу и  смотрел по сторонам: на машины, пешеходов, на дорогу, где светофоры методично пропускали этот людской поток куда-то вниз, к морю. Улицы заполнялись нарядными горожанами. Вот уютное кафе в самом конце набережной. И снова в голове застучало:

- Если бы его не забрали отсюда, он снова бы сидел здесь, в это самое время! Они отменили того Вудли. Отменили его встречу, изменили маршрут, и сегодня он прошел другим путем. Но где же тот Вудли?

На часах было 09.50 часов, а знакомый бармен нес ему чашечку кофе. Бармен не помнил его - он видел его впервые. Они отменили этого бармена, и тот отрезок времени, пустив все по иному руслу!

Он сидел на открытой веранде и смотрел на море, на набережную, на корабль, который стоял у причала. Люди в красивых нарядах проходили мимо, никуда не торопясь. И вдруг перед его глазами возникла страшная картина. Он помнил ее, она снова восстала из его памяти, а может быть возникла наяву?

...Море вставало стеной, и над ним поднималось яркое облако, как огромный огненный шар, как восход неизвестного солнца над этой планетой. Оно поднимало яркий диск над морем, освещая немыслимым блеском небо и горы, и эту набережную, потом исчезло на мгновение. И сколько длилось то мгновение - не знал никто, а те, кто знал, уже никому не расскажут. Потом сумасшедший огонь устремился от ослепительной точки во все стороны, и теперь уже ничто не могло воспротивиться этому блеску и дьявольскому жару из преисподней.

Вудли сидел и заворожено смотрел, а память в его воображении рисовала страшную картину пережитого. Он вспоминал! Еще секунды... Внезапно рядом появилось лицо связного. Вудли вскочил и бросился к нему. Через мгновение эти двое - единственные на набережной, в этой стране и на всей планете оказались вдалеке, в миллионах лет отсюда, и толща времен теперь надежно защищала их жизни. Шестьдесят пять миллионов лет позади того кошмара. А спустя долю секунды  горное озеро закипело, опрокинув горячую чашу свою на город, зеленые склоны и далекий безумный мир где-то там, "наверху"...

Потом он пришел в себя. На часах было 10.00. Тогда его забрали отсюда именно в эту секунду, а тот Вудли остался на набережной навсегда. Сейчас ему даже показалось, что он видит его. Захотелось протянуть ему руку, помочь, выдернуть его из той ловушки, но все было тщетно. И в это мгновение время словно разорвалось на части. Теперь тот Вудли находился в каком-то другом, параллельном мире. А в этом мире все изменилось, когда он вошел на телестудию и сделал свой выстрел. Тогда все и пошло другим путем...

          Связной появился вовремя, как всегда ниоткуда:

- Пойдем? - коротко с улыбкой произнес тот. Вудли неспешно допил свой кофе, положил на стол монетку, потом задумчиво бросил последний взгляд на море и горы, на набережную, на этот маленький бар, откуда слышались звуки телевизора, на часы, висевшие напротив, на столик, за которым сидел, на пустую чашечку кофе и тихо произнес:

- Пойдем.

 

                                                - 22 -

 

- Ты давно не приходил, - сказала Валери.

- Да, был занят. Сутками пропадал на объекте.

Они снова сидели на "их" берегу таким ранним и удивительным утром. Удивительным, потому что ей было хорошо с ним, и ему, по-видимому, тоже. И теперь они просто сидели и смотрели на этот спокойный океан, встречая рассвет. Сегодня, спустя полгода с момента начала работ, будет запущена большая рабочая станция, и он волновался... А поэтому сделал все наоборот. Не помчался с самого утра туда, к своему детищу (это Вилли там дневал и ночевал - в этом он был абсолютно уверен), а пришел сюда, к своему морю и пустынному острову. И теперь вспоминал, как когда-то симпатичная француженка с пронзительным блеском зеленых глаз ворвалась в его утро и плавала в его океане, сидела с ним на его берегу. Потом еще несколько раз они встречались - волны становились такими ласковыми, а песок теплее и мягче, и не хотелось уходить от нее и от этого утра туда, в свой день... Но время шло, его оставалось все меньше, а работы становилось все больше. Вилли своим фанатизмом и азартом заражал его. Физику много не надо. Не каждому удается при жизни успеть сделать такое, и постепенно сны о ней сменились на схемы рабочей станции, а потом эксперимент и еще один, и, наконец, они погрузили установку в воду, где теперь уже гигантское сооружение у пустынного берега не давало ему покоя и лишало сна. И вот наступил ЭТОТ день, и сегодня они сделают ЭТО!...

          Но сейчас, спустя столько времени, он вновь пришел сюда и снова хотел видеть ее.  Ему почему-то было важно именно сейчас встретить Валери, и он загадал: если она придет - все будет хорошо. Но проходит минута, уже другая, а пляж по-прежнему пуст, и только свободные лежаки - свидетели их встреч - сочувствуют ему. И солнце с укоризной поглядывает, не в силах помочь... Пора уходить. 

- Что же, в другой раз, - подумал он и отмахнулся от своих мечтаний...

Но вот она, та самая стройная фигурка, и этот голос, и ее глаза. Снова море ласково принимает наших двоих и песок не отпускает и не дает раствориться в суете дня... Они сидели так еще несколько минут, пока он не посмотрел на часы и не вспомнил - пора было идти.  Она тоже видела, что ему пора...

- Теперь я знаю, почему от тебя сбежали твои жены, если они были, конечно, - внезапно произнесла она.

- Почему?- спросил он.

- Потому что твоя невеста - чертова наука, и ей ты не изменишь никогда...

Она вскочила и пошла к отелю. Ее волосы спускались мокрыми темными струйками по спине, отражаясь золотистым блеском на утреннем солнце,  ее стройная фигурка уменьшалась и таяла вдалеке на этом песке, этом пляже,  набережной. И скоро уже исчезнет совсем. Валери на секунду остановилась, обернулась и, улыбнувшись на прощание, крикнула:

- Удачи, мой физик! ...

 

                                                - 23 -

 

          Люди шумной праздной толпой собирались на берегу. Они пока только догадывались, что здесь произойдет, и, весело гомоня,  делились впечатлениями, а установка поражала гигантскими размерами и необычностью форм. Из воды в сотне метрах от берега поднимались четыре огромные мачты. Эти тяжелые массивные сооружения, словно четыре атланта, крепко стояли на ногах, а между ними, как чаша весов, раскачивалась огромная полусфера. Она была заполнена массой какого-то жидкого вещества, висела на толстых стальных струнах и накрывала собой значительную площадь поверхности воды. Высота сооружения была не менее двух десятков метров, и все напоминало огромный металлический навес.

Вилли был, конечно же, здесь... И там был Вилли, и везде только один Вилли, и повсюду... Он сновал на маленькой лодочке от одной штанги к другой, и так по кругу. Забирался на них, что-то проверял, снова прыгал в свою лодку, лихорадочно суетился, делал массу лишних движений, позировал на публике, и если смотреть только на него, голова начинала кружиться. Сегодня был его день! Леонид тоже был здесь, он занял место в небольшой палатке у самой кромки воды, где находился пульт управления, и проверял оборудование. Оставалось только включить приборы и начинать. Вилли, наконец, причалил к берегу, и, довольный, гордо  занял место рядом с ним.

          Все происходило как в открытом кинотеатре - зрители собрались, оператор вставил киноленту и  сейчас начнется показ кинофильма с названием "Червоточина". А люди на берегу продолжали роптать в нетерпении. Они снова напоминали малых детей, а кино все не начиналось. Наконец, Леонид уступил свое место и право первого запуска Вилли, и тот включил приборы.

          Огромная чаша невозмутимо покачивалась в вышине, штанги уходили вверх, казалось, в самое небо, зрители замерли, и в воздухе повисло напряжение. Нет, ничего пока не произошло, но все почувствовали его - и их словно под гипнозом притягивало невиданное  зрелище, и оторвать взгляд они уже не могли. Между штангами начали пробегать небольшие разряды, и вот уже молнии стремительно понеслись по проводам и воздуху. Люди вздохнули, молча продолжая смотреть. И вдруг тот самый, всем знакомый, крошечный огненный шарик из лаборатории возник в воздухе над чашей. Он повис и начал медленно увеличиваться в размерах. Сначала это был маленький, яркий мячик, потом он стал размером с большую круглую подушку. Люди в восхищении загудели, а он становился все больше и больше. Теперь уже размерами напоминал целый автомобиль. Он словно вбирал в себя невидимую энергию, излучая уверенность и мощь, продолжая расти. Вилли ошарашено смотрел, автоматически увеличивая мощность. И вот он уже как целый корабль - десять, пятнадцать метров в диаметре. Огромный оранжевый апельсин, гигантское огненное сердце висело в раскаленном воздухе, пульсируя, и казалось, что увеличиваться оно сможет до бесконечности. А зрелище это теперь внушало одновременно восхищение и ужас. Сейчас это огненное сердце превратится в гигантский метеорит, потом в целую планету и закроет собой весь горизонт и даже солнце.

- Достаточно! - скомандовал Леонид.

- Включаю, - ответил Вилли. Он снова щелкнул выключателем, и тут огненный шар словно испустил  из себя серебристый пучок света и направил его прямо в чашу, в то месиво, которое в ней в ней находилось. Чаша пропустила его сквозь себя, и вот уже этот блестящий шлейф достиг поверхности океана. Эта была тень, только была она серебристого прозрачного цвета, зрелище завораживало, и оторваться от него было невозможно. Люди закричали от испуга, восторга и изумления... Всеми  своими гранями этот серебряный пучок переливался в лучах яркого утреннего солнца, как будто соревнуясь.

- Есть! - закричал Вилли. Он вскочил с места и побежал вдоль берега. Громко вопил что-то, размахивая руками, и снова бежал. Это был маленький взъерошенный дьяволенок, а его бандана плавала в море, и ее относило отливом все дальше от берега. Она была, как пестрая рыбешка, не тонула и плыла прямиком в серебряный поток. Все замерли. Цветная тряпка приблизилась к краю серебряной тени, вошла в ее свет и растворилась, исчезнув там навсегда...

- Вилли, твоя бандана от нас в миллионах лет! - закричал Леонид. Он тоже был возбужден и дальше не помнил, что кричал и что делал. Зрители ликовали, исступленно аплодируя, они бросались прямо к кромке воды, и отогнать их было невозможно. Какая-то дама захотела прямо сейчас сбросить одежду и плыть туда, в ослепительный серебряный поток, но ее вовремя остановили. А гигантский шар тем временем, покачиваясь в вышине, внимательно и спокойно наблюдал за людьми, поздравляя их с победой, и словно приглашал войти и помчаться сквозь времена и расстояния в неизвестность прошлого и будущего...

И теперь эти две стихии: с одной стороны люди и их человеческий гений и напротив, так близко - их детище, их разумное воплощение, переливающееся светом и огненными тенями, смотрели друг на друга, не отрываясь, сливаясь воедино на этом берегу и этих волнах...

 

                                                - 24 -

 

          Внезапно на берегу появился Генри. Он приветствовал людей и поздравлял ученых. Публика громко аплодировала, а огненный шар спокойно и уверенно завис в вышине, покорно ожидая команды своих "родителей" - он с уважением относился к ним и готов был удивлять и дальше. К берегу причалила небольшая яхта, и Генри поднялся на палубу.

- Ну, есть смельчаки? - крикнул он. - Кто будет первым?

Вилли, подскочив на месте, кинулся к воде, и хотел было забраться в лодку.

- Нет Вилли, нет приятель, ты останешься здесь, - остановил его Генри. Вилли в отчаянии огляделся по сторонам, словно ища поддержки, но затем покорно вернулся к приборам.

- Так кто хочет рискнуть отправиться куда-нибудь подальше отсюда? - Генри стоял на палубе, весело приглашая всех желающих, а люди с восхищением смотрели на этот шар, робко переминаясь с ноги на ногу. Они словно оцепенели. Теперь все молчали, и в этой тишине слышен был только размеренный плеск прибрежных волн.

- Леонид, может быть ты? - позвал Генри. - Вилли справится сам. Да, Вилли?

Тот заныл так, словно у него разболелся зуб, а Леонид быстро пошел к лодке.

- Ну, кто еще? ... Есть пара смельчаков? - прокричал Генри. А писатель уже смелой и уверенной походкой направлялся к ним. Он шел быстро, не оборачиваясь, словно боялся, что его кто-нибудь обгонит.

- И еще один! Кто смелый? - Генри смеялся, приглашая на палубу, - Ну вот, я так и знал - женщина на корабле! - воскликнул он. Но Валери, не обращая внимания на эту реплику, уже взбиралась по лестнице на палубу.

- Ну, я вам устрою, господа! - в отчаянии вскричал Вилли. - Я покажу вам, как меня бросать!

И он начал вводить какие-то данные на компьютере.

- Пожалуй, нужно надеть защитные костюмы, - весело сказал Генри, - мало ли что, - и подозрительно покосился на Вилли. Вскоре они, как космонавты, облаченные в легкие, но прочные скафандры, стояли, ожидая отплытия. Вилли закончил вводить данные, которые знал только он один, и лодка быстро поплыла навстречу серебряному потоку, навстречу времени и судьбе. Волшебный шар удивился смелости такого решения, но покорно выполнил приказ. А лодка подходила все ближе и ближе и, наконец, покрылась серебряным блеском, войдя под навес огромной полусферы. Мгновение покачалась на волнах, и растворилась в призрачном тумане...

 

- Снова компания в сборе, - успел только произнести писатель, но они уже исчезали, и теперь удивительная картина открывалась взорам этих четверых.

Они никуда не перемещались, они, словно, были стерты. Растворялись их тела и скафандры, таял рассудок, и таяла душа, исчезали их судьбы и жизни, корабль тоже становился прозрачным, и этот серебряный свет словно забирал их отсюда, чтобы абсолютно точно скопировать и перенести в какую-то иную реальность. И теперь они будто материализовались из ничего, вновь появляясь на свет, на этот серебряный свет, который так же ярко освещал их фигуры. Сначала они были совершенно прозрачными. Только невнятные контуры людей колыхались на прозрачной палубе прозрачного корабля. Потом эти очертания начали заполняться невнятной массой, появился объем и цвет. И, наконец, четыре человека обрели жизнь, рассудок и тело в совершенно другом пространстве и времени. Связь работала, и люди на палубе слышали в наушниках взволнованное дыхание друг друга, а вокруг только бесконечный океан.

          Была темная звездная ночь, и серебряный луч уходил в высоту, растворяясь и освещая все пространство вокруг.

- Ну, Вилли, ну, ненормальный! - первым нарушил молчание Генри. Он смотрел на пульт, который находился перед ним, и читал те цифры, те длинные нули лет, на которые Вилли отбросил их назад во времени.

- Два с половиной... миллиарда лет тому назад! - произнес он.

- Миллиарда!!! - и все невольно воскликнули в недоумении, потом снова замолчали и смотрели по сторонам.

- Как удивительно спокойно, - прошептала Валери. - Как будто нет  жизни, нет ничего...

И снова тишина повисла в воздухе, и нарушить ее не решался никто. В этот момент каждый замер и думал о своем.

Это была совсем другая планета. Ее еще не бомбили, не терзали чистую атмосферу ядовитыми выбросами, не бурили тысячами острых иголок в поисках ископаемых, не поворачивали реки вспять... Она просто жила своей естественной, такой размеренной и спокойной жизнью, и эти четверо словно пили из атмосферы незнакомой ночи ту благодать, которая окружала их. И только серебряный поток, который принес их сюда,  нарушал картину мироздания...

- А говорят, мировой океан появился 500 миллионов лет назад, - очнулся Генри. - Вот он, океан, вода повсюду, а где-то там огромный и единственный материк ждет своего разделения, но пока это единая суша, покрытая кратерами и равнинами... Если бы Вилли дописал еще пару миллиардов лет, мы попали бы на поверхность, где все горит и низвергается лавой. Огромная кастрюля кипящего бульона.

- А здесь только океан и какое-то потрясающее спокойствие, - отозвался писатель. - Но о том, что появится здесь когда-то человек, эта земля пока не догадывается. Тогда для кого создана эта планета? Кому она нужна, океану, далекому материку, вулканам? А может, и должно все оставаться так.

- Как так? - не понял Леонид.

- Да вот так, как мы видим сейчас. Во всем какой-то великий глубокий смысл. Все продумано божественным гением, все работает на созидание, и никто не разрушает, не стирает с лица Земли, а просто строит. Строит осмысленно - камень за камнем, волна за волной. Материки, полюса, океан и вулканы, потом ледники. Атмосфера, как аура, окружает эту массу воды и земли, а дальше бесконечность и космос... Величественно и разумно... Даже эта Луна, она совсем другая...

Все теперь подняли свои головы и смотрели в небо.

- Это не Луна, Юрий, - задумчиво сказал Генри. Теперь и он внимательно глядел туда, где незнакомая большая планета своим удивительным сиянием освещала все пространство вокруг, оставляя бесконечную яркую дорожку на поверхности воды. И  эта дорога словно приглашала, звала за собой к неизвестности и скорой встрече там, в океане космоса.

- Что же это? - спросила его Валери.

- ТЕЙА! - воскликнул физик.

- Совершенно верно - это Тейа!  - подтвердил Генри. - И скоро этот темный звездный планетарий превратится в месиво огня и лавы. Эта планета, незваная гостья, которая несется к нам навстречу не так быстро, всего каких-то 1000 метров в секунду, но она величиной с Марс и скоро столкнется с Землей.

- И что же тогда произойдет? - воскликнула Валери?

- Вот тогда и появится Луна. Из пыли и пепла, из лавы, оторванной с поверхности мантии Земли, превращенной в кипящее облако. Потом оно затвердеет и станет круглым очаровательным светилом, которое мы с вами видим каждую ночь. Оно и будет освещать наши поздние встречи...

Теперь все с восхищением и ужасом, подняв головы,  смотрели на небо. Генри взглянул на писателя и произнес:

- Не все так просто, Юрий. Планеты тоже сражаются -  там, на небесах, происходят катаклизмы, которые человеку и не снились. И каждая такая битва может стоить жизни целым планетам, звездным системам, но она дает рождение чему-то новому. Взрыв - и появляется молодая галактика. Рождение через уничтожение и не иначе, постоянное движение и борьба, а потом смерть одних и зарождение из этого хаоса других.

- Абсурд! ... В основе мироздания заложен абсурд, - задумчиво произнес писатель.

Тишина и спокойствие больше не радовали их и давили на слух и зрение. Это было лишь затишье, временное и призрачное в океане безумия и огня. Затишье перед новой катастрофой, которая сметет все на своем пути и превратит эту планету в пылающий факел. И гореть будет все: Земля, и небо, и воздух, даже вода. Она закипит, испарится и опояшет горящим облаком всю планету. И та на миллионы километров и световых лет отправит фотографии пылающих отблесков во вселенную, чтобы рассказать о случившемся.

          Они еще долго молча смотрели по сторонам: на океан, на небо, где уже появилась соперница Тейа, и где теперь все готовилось к этой встрече и к своему концу, к тем жутким родам, в которых и появится на свет маленький спутник Земли - Луна... И неизвестно, что страшнее - здесь, миллиарды лет позади или там - "наверху", в какой-то далекой жизни. История повторяется...

- Все предрешено, - сказал писатель. - Вот и ответ. Посмотрите, никто не в силах остановить такое. Миллиарды лет божественная природа выстраивает жизнь по своим законам, а тут какой-то человек со своей крохотной жизнью, ничтожным разумом пытается что-то изменить. Это просто смешно. Мы как бабочки, которые живут один короткий день. Успели только родиться, махнуть крылом  - и все. Мы - тупиковая ветвь, как появились, так и уйдем, нас смахнет ветерком, небрежно сдует с этой планеты. Время стряхнет нас, как крошки со стола, и на этом все закончится. Человеку нужно не продлевать свой век, а заполнять короткую жизнь, чтобы, пусть не у каждого, но, хотя бы у единиц, она блеснула огоньком и оставила след в бесконечности. Тогда и появится какой-то смысл, а потом... Просто приходит  время, всему свой срок, и уже ничего не изменишь...

- Изменишь. - Генри стоял на самом носу их маленького корабля, и казалось, был песчинкой в свете той красивой, величественной планеты, которая очень скоро уничтожит все вокруг.

- Изменишь! Мы изменим! Нет предопределенности, всегда есть выход, иначе все было бы обречено и не имело никакого смысла! Так не должно быть!

- Но это закон природы, - прошептал писатель, не в силах оторвать своего взгляда от Тейи.

- Значит, мы перепишем этот закон...  

 

                                                - 25 -

 

          Они сидели за столиком открытого кафе и смотрели на спокойный океан и высокое небо над головами. И казалось, что так и должно быть - в их теперешней жизни и в завтрашнем дне тоже. Диковинные птицы, не боясь, подходили близко к парапету набережной, к ступенькам кафе, к их ногам. Они важно шагали по песку, помахивая своими крыльями, и смотрели на этих двоих, на столик, на еду, которую им приносили. Генри был молчалив и задумчив, Вудли, как всегда, невозмутим и спокоен. Эти двое пили свой аперитив и каждый думал о своем.

 

          В последний месяц доктор Вудли был очень занят. Его использовали в операциях, с которыми он блестяще справлялся. Тот промах, ту ошибку, которую он допустил, ему не вспоминали. Он сумел с честью реабилитировать себя и доказать, что он лучший специалист. И теперь, когда он был жив, готов  был повторять и доказывать, и  побеждать, потому что он и был лучшим, и был способен  на все...

Всего тремя неделями ранее они так же сидели за этим столиком, изучая какие-то документы. Это был обычный инструктаж, но Генри почему-то волновался. Он был чем-то обеспокоен, и Вудли пока не понимал причины. А Генри тем временем продолжал:

- Обстановка следующая. Это государство потопило подводной лодкой военный корабль соседа...

Он все говорил, а Вудли пытался понять его. Это была обыкновенная операция, которая ничем не отличалась от прочих. Обычное задание, которое не составляло труда выполнить в короткий срок малыми затратами и вернуться обратно домой. Вудли, продолжая слушать, внимательно поглядывал на Генри, вникая в суть, потом перебил:

- Данные достоверные?

- Во всяком случае, корабль был взорван, - продолжал Генри. -  Кто это сделал, чья была подводная лодка, и кому был нужен этот конфликт, мы пока не знаем. Но, события освещаются именно таким образом. Через неделю противник обстреляет их границу и введет свои войска. А еще через два дня...

- Понятно, - перебил его Вудли. - Координаты, время?

Генри молча положил перед ним карту.

- Какие твои действия? - спросил он.

- Как всегда, работать на опережение - обезвредить подводную лодку и все, - спокойно ответил тот.

- Потопить... обезвредить..., - повторил Генри, - все равно неминуемо произойдет конфликт, если не в этом регионе, так совсем в другом.

- Другом, значит и решим вопрос другим путем, - недоумевал Вудли. Он встал и уже хотел уйти, собирая со стола документы.

- И еще, - произнес Генри и замолчал.

- Да? - переспросил Вудли. Генри подумал какое-то мгновение, потом внимательно посмотрел ему в глаза и произнес:

- Обрати внимание на дату!

И тут Вилли понял все. Он опешил и уже мысленно сверял дату произошедшего с тем событием в маленьком городке-столице маленькой страны мира, откуда он недавно вернулся.

- Снова тот день? - пробормотал Вилли.

- И даже час, - подтвердил Генри. Вудли удивленно замер, не веря своим глазам, не понимая ничего. - Совпадение, - наконец произнес он вслух, а про себя добавил: - Дьявольское совпадение!

Потом медленно шел по набережной и рассуждал. Раньше все операции разрабатывались долгие недели и месяцы. В них были задействованы значительные силы и средства. Теперь ситуация изменилась. Как будто времени стало меньше, а проблем больше. Перед ним быстро ставили задачу, он сам мгновенно принимал решения, просил все необходимое и отправлялся на задание. В разные места на планете, но сейчас!!!... Это было невероятно! Все происходило в одно и то же время и такое не укладывалось в голове. Он снова достал документы и на ходу с изумлением продолжал рассматривать фотографии местности, где все произошло, и снова размышлял.  Все  случилось в тот самый роковой день и час, когда горное озеро уже однажды опрокинуло горячую чашу свою на город и всю планету. Теперь это была другая страна, и горы там были совсем другие, и озеро!... Но это озеро, на вершине горы, напоминало ему, как две капли воды, то самое, которым он так любовался когда-то... А под ним в долине стояли города, в них жили люди, которые пока не догадывались ни о чем. Но вот взрыв под водой, корабль тонет, спустя какое-то время небесная эскадрилья пролетает совсем близко над океаном, и  огненная волна уже накрывает эту землю и страну, и всю планету...

 

У незнакомого берега на рейде стоял большой военный корабль. Снова утро и снова яркое солнце. На палубе матросы весело драят палубу. Один из них оторвался от своей работы, мечтательно прищурив глаза, посмотрел на солнце, потом перевел взгляд на набережную и длинный пирс.

- Сегодня она должна прийти, - думал он. - Сегодня, спустя столько месяцев, он увидит ее на этой набережной, на этом берегу. Увидит ее, ИХ! Он так давно ждал этой встречи, но рейс  затянулся, и сегодня опять им не дадут пропуск на берег, а завтра снова в путь. На днях, по случайности он получил с берега короткую радиограмму-весточку. В 10.00 она будет встречать его на берегу. А с ней будет ОН - его сын, которого он еще никогда не видел!

Матрос снова уставился в пол и молча принялся мыть палубу, поглядывая на часы. Еще минута, еще мгновение. На его часах было 09.55! И снова его взгляд находит далекий пирс! Вот она, а с ней рядом коляска. Они подошли к самому парапету, и жена выглядывает на палубе его фигуру - она ищет его. А маленькая коляска с малышом стоит рядом и таит в себе маленькое чудо, которое не дано ему увидеть еще несколько месяцев, но сегодня его день!!!

Офицер, подойдя вплотную, отдает резкую команду. Он лающим языком доносит, что нужно мыть палубу и не отвлекаться, и матрос снова берется за дело. А женщина с коляской все стоит на берегу и машет ему рукой. Но, что это?,,,

Матрос снова покосился на берег.

Еще шаг, еще доля секунды, коляска соскочит с парапета, она устремиться вперед и упадет в пучину океана. А там его малыш!!! Их Малыш!!! Он оторопел, невзирая на команду начальника, и уже, не отрываясь, смотрел на набережную, на парапет...

 

А в это мгновение где-то рядом, на небольшой глубине всего в миле отсюда, появляется подводная лодка. Она быстро скользит по дну бухты, потом останавливается. На ее радаре появляется силуэт нашего корабля.

- Приготовить торпеды к атаке, - раздается команда в рубке. Снова этот лающий звук, и не выполнить приказ невозможно, а рука офицера тянется к кнопке запуска ракет. Те из хранилища уже поступают в торпедные отсеки.

- К запуску готов, - отвечает он, и лоб его становится мокрым.

- Навести торпеды, - снова этот резкий лающий звук над ухом. Его пальцы на клавиатуре выстукивают координаты цели.

- Цель захвачена, - четко по-военному рапортует он.

- Огонь! - слышит он последнюю команду капитана, на часах 10.00 и палец его завис над клавишей. Он смотрит на эту кнопку, и взгляд его гипнотизирует ее. Он знает, что сейчас произойдет, это не простая атака, это война. Настоящая, может быть, последняя, а рука его находится на этой кнопке, и сейчас именно он сделает это простое движение. Все мгновенно промелькнуло в его голове, он посмотрел на часы - 10.00. Время замерло, стрелка часов остановилась, и теперь оно не торопило, оно почему-то ждало его, этого движения, простого нажатия кнопки,  и тогда...

- Стоп! Отбой! - внезапно слышит он голос командира.

На радаре с разных сторон появляются три светящиеся точки. Это военные корабли - три подводные лодки противника, которые выстраиваются в одну четкую линию, и яркие прожектора ослепляют нашу лодку под водой. А в свете этих прожекторов она, как на ладони. Боевые корабли замерли, и стояли какое-то время друг напротив друга. Яркими точками зависли на экранах радаров, черными акулами, лежа на дне бухты, готовились к прыжку. И снова офицер слышит команды где-то недалеко в соседнем отсеке:

- Отбой, задний ход, полный назад, - но его это уже не касается! Он нервно отдергивает руку от пульта и вытирает крупные капли пота со лба. А на часах все те же 10.00, только стрелка часов сорвалась с места и уже весело помчалась вперед по своему бесконечному кругу, и время устремилось вдогонку за ней. Подводная лодка быстро отошла от берега и растворилась в мутной воде океана.

 

А на военном корабле офицер, наконец, отвернулся, и можно было снова взглянуть на берег. Матрос украдкой косится, взглядом ища пирс. Чего стоили ему эти секунды неведения! Что он пережил за такое короткое мгновение! Он снова видит свою жену - она стоит и машет ему рукой, а в другой руке крепко держит, завернутое в белоснежную ткань,  крошечное существо, его малыша, его сына! Матрос счастлив! Он с облегчением смахивает со лба капельки пота, и машет ей на прощанье, оглядываясь на город и набережную, где ездят машины, прогуливаются люди, а дальше только высокие зеленые склоны, освещаемые ярким солнечным светом, и озеро на самой вершине горы под облаками и голубым небом. И снова щетка в его руках драит палубу. Слава Богу - ничего не произошло!... А на руке его часы показывают время 10.00...

 

          Доктор Вудли решил и эту проблему - корабль благополучно покинул бухту и отправился в рейс, и конфликт был исчерпан, еще не начавшись, а тем, кому хотелось погреть руки на этой войне, пришлось менять свои планы.

 

Это происходило три недели назад. А теперь они с Вудли снова сидели за столиком и пили виски, поглядывая по сторонам. Это кафе было для Генри небольшим кабинетом. Он любил приходить сюда, где ему не мешали редкие посетители. Он смотрел на море, на спокойные волны и принимал решения. Вот и сейчас он следил за тем, как диковинные птицы иногда подходят совсем близко к его столику и находят кусочки хлеба, которые он им бросал, за Вудли, который сидел напротив, отпивая из стакана виски. Сюда же приходили граждане его маленького  острова, общались с ним, разговаривали, сплетничали. Этих людей, как правило, не интересовали глобальные проблемы, они вели светский образ жизни, и волновали их исключительно светские дела - кто во что одет, как выглядит, кто, что сказал и кто приедет на ближайший уик-энд. Некоторые рассказывали анекдоты, и Генри с удовольствием общался с ними. Все они были людьми достойными, талантливыми в своем деле и, безусловно, заслуживающими внимания, и он любил этих людей.  Но, пару недель назад к его столику присел Леонид.

Сейчас Генри почему-то снова вспомнил об этом визите. Зачем вспомнил, не понимал, но перед его глазами стоял этот угловатый неуклюжий человек, который тогда скромно появился на веранде кафе и сначала не решался подойти и заговорить.  Этот русский совсем не походил на прочих на его острове -  замечательный малый, который создал гениальную установку, но теперь оказался не у дел. Его детище работало, и Вилли теперь справлялся с ней сам. И сейчас, когда голова была занята той проклятой войной, он снова видел этого человека. А голова шла кругом. От того откровения, от осознания неизбежности, когда все сводилось в одному проклятому дню и часу, он впервые почувствовал себя неуверенно, почувствовал себя человеком, который был не в состоянии найти и принять правильное решение... А тут этот физик, который, как впрочем и остальные на острове, не в силах был ему помочь.

- А, Леонид! - поздоровался он, - присаживайтесь, - вяло кивнул он ему, приглашая к столу.

- Мне нужно с вами поговорить, - волнуясь, произнес тот.

- Да-да, слушаю вас, - вежливо отозвался Генри.

- Доброе утро..., - неуверенно повторил Леонид. Он был чем-то озабочен, и Генри теперь было любопытно наблюдать за ним, и он с интересом и вниманием уставился на физика. Этот твердолобый, прямолинейный человек совсем не умел вести себя в обществе. Такие люди обычно не добиваются ничего и своим характером портят все. Но если вспомнить, чего добился и сделал этот человек - можно было бы забыть о его дурацком характере и поставить ему памятник где-нибудь у причала, а, может быть, в самом центре острова... Да что там острова. Там, на Большой Земле поставить этому человеку прижизненный монумент и поклоняться ему. Но сейчас этот человек стеснялся начать разговор и как-то смешался, краснея.

- Доброе... Доброе утро, - снова повторил он, вслед за физиком.

- Я закончил работу над вашей установкой, - наконец вымолвил Леонид и снова замолчал.

- Я в курсе, и?... И теперь вы хотите отправиться домой? - спросил его Генри.

- Домой?... Да, домой,... конечно, домой! - как-то зло и обреченно ответил тот, словно только что принял для себя какое-то непростое решение.

Генри уже со всем вниманием посмотрел на Леонида, пытаясь понять, что того беспокоит.

- Зачем? - наконец произнес он, лукаво улыбаясь.

- Мне нужно работать,... я должен делать свое дело, - тупо, упрямо пробубнил Леонид.

- И для этого вам нужно возвращаться домой? - и Генри снова улыбнулся, внимательно разглядывая его. - Что вы будете там делать? Оббивать пороги уважаемых учреждений?...

Теперь он, не отрываясь, смотрел на физика, продолжая говорить:

- Как странно устроен мир, Леонид, не правда ли?  Миллиарды людей нуждаются в чем-то новом,  столь необходимом для их жизни. И вот появляется он - человек, гений, которому это удается,  он приносит свое открытие, отворяет двери и дарит это людям,... но нет! За теми дверями сидят чиновники, правители, хозяева... А они, словно с другой планеты. И тут все только  начинается. И кажется, что проще было сделать это открытие, чем донести его до человечества. И факел затухает по дороге. И мысли приходят в голову: а может это совсем никому не нужно, не столь ценно, как казалось когда-то, не интересно. Труд летит в корзину с мусором, а человек, опередивший свое время, бесцельно проводит остаток дней в поисках правды и признания... Выращивает какие-то цветы на подоконнике, одиноко бродит по улицам в толпе людской, и никто не узнает его и не узнает того, что сделал он! ...

Генри, наконец, замолчал и теперь смотрел куда-то вдаль, о чем-то размышляя. Потом машинально повторил: 

- Никто не узнает... Никто!...

- У вас что-то случилось? - удивленно спросил Леонид.

Генри снова очнулся. Он действительно был в растерянности и эта проблема, которая так волновала его последние дни, не давала покоя и сейчас. А поэтому он был несколько рассеян.

- Нет, Леонид... А, может быть, да... Так..., немного устал и давно не был дома..., там, куда вы так стремитесь...

Потом собрался с мыслями и горячо заговорил:

- Да, не хотите вы домой, черт вас побери, потому что все понимаете! Просто, стесняетесь просить меня о том, о чем обязаны спросить! Вы - гений, Леонид. Гений, но русский медведь. И вам проще уехать, чем унижаться. Только, нет в этом ничего унизительного, потребовать от таких как я условий для вашей работы. Потому что о нас не вспомнит никто, а вашим именем назовут планету, до которой долетят с помощью вашего двигателя... Извините за многословность... Что-то сегодня я ...

У вас Леонид будет всё для работы на моем острове. И если вы не можете потребовать от меня всего необходимого, значит я сам буду вынужден просить вас, чтобы вы остались и работали... И сделаю для вас все...

Леонид покраснел и снова удивленно посмотрел на Генри.

- Кстати, хотел вас спросить об одной вещи...

Генри замолчал, и Леонид тоже не произнес ни слова. Какая-то птица подошла вплотную и нагло, прямо со стола, стащила кусок хлеба. Генри улыбнулся, потом устало спросил:

- А зачем сейчас нужен там, на "Большой земле", ваш двигатель? - он внезапно задал свой вопрос, и Леонид не знал, что ответить. - Вы ведь обо всем знаете. Осталось всего полтора года, а потом...

- У вас ничего не получается? - наконец произнес Леонид.

Генри задумался на минуту, устало на него посмотрел и грустно закончил:

- Все получится... Обязательно получится... Работайте, Леонид. Все будет хорошо!...

Физик кивнул и ушел, а он долго еще сидел и смотрел вдаль океана, размышляя. Потом мысленно повторил свой вопрос:

- И зачем нужен этот двигатель? Почему именно сейчас нужно заниматься этим? Зачем все это, когда оставалось всего полтора года, и голова уже шла кругом... И все же... Тогда зачем нужны эти  поэты и художники, музыканты и ученые? А зачем нужен этот остров - наследие его деда и его компаньона? Может быть, эта коллекция и составит на острове то общество, которое и возродит цивилизацию, за которую они сейчас боролись. Ведь не зря же он, как истинный меценат, собирал по крупице то наследие, которое и было достойно сохраниться и жить...

 

Это произошло пару недель назад. Тогда он выполнил свое обещание и отдал распоряжение отдать физику свободную лабораторию и привезти для него все оборудование, которое тот попросит. Генри снова очнулся от своих мыслей и посмотрел на Вудли, а Вудли безо всяких эмоций на него. Сказать им было нечего.

Он скатал комочек хлеба и снова протянул стайке птиц:

- Подойдут или нет? Возьмут ли с руки? - загадал Генри. Одна, по-видимому, самая смелая, сделала пару шагов, раздумывая, потом отвернулась от него, презрев угощение, но неожиданно вытянула свою длинную шею и выхватила мякиш прямо из его рук. Генри засмеялся, потом подумал:

- Ну, конечно, чего им бояться? Уже около 50 лет они не знают, не ведают, что такое опасность, ходят по пляжу и едят свой корм. Не знают, что такое война - а у каждого она своя. Дед на этом острове подарил им мир и спокойствие. А что будет там - "наверху", им неведомо и не интересно - 65 миллионов лет спустя - это так далеко - это призрак, утопия.

Вудли внимательно поглядывал на Генри, не понимая, что беспокоит его шефа на этот раз. А Генри мучительно продолжал размышлять:

- Стоило Вудли спасти этот чертов корабль, и решить проблему, как она появлялась с точностью до часа и секунды в том же самом времени, но совсем другом месте... Какая-то игра, злой рок, судьба... То, что должно было случиться,  случалось, и, видимо, неминуемо должно было произойти.  С кем посоветоваться, что предпринять, как избежать этого проклятого часа и дня, Генри не знал. Эта дата на календаре и стрелка на часах сходились в какой-то магической точке  и притягивали к себе роковое событие, которое должно было произойти. Какой-то злой гений неумолимой волей уже начертал этот день и час, и обойти, отменить его было невозможно.

 

Неделя назад:

На сей раз группа террористов захватила установку с ядерной боеголовкой и выдвигала условия. И уже не нужно было смотреть на часы, оставалось только одно - снова и снова посылать своих людей в одно и то же  время, и разные горячие уголки на Земле...

Снова Генри вынимает какие-то бумаги и бросает их на столик перед Вудли. Тот невозмутимо смотрит на них:

- Группа террористов захватила установку с ядерной боеголовкой... выдвигает свои условия.... Миллиард долларов... Ха-ха-ха - миллиард долларов наличными!... Координаты... Место встречи! - читает документы Вудли.

- Время, как ты понимаешь, тоже!... Кто-то в небе начертил эту дату, - медленно серьезно произнес Генри, - водя в воздухе рукой, - и теперь она светится в темноте. Дьявольская, мистическая точка во времени! - сказал Генри. Вудли снова внимательно посмотрел на Генри-философа или просто уставшего человека, который медленно начинал сходить с ума.

- Мистер Генри, ничего страшного не случилось, будем работать, - успокоил он его.

 
Вечерело. Две группы вооруженных людей сходились в лесу на небольшой заснеженной просеке. С одной стороны стояла колонна, состоящая из нескольких грузовиков, с другой подъехала военная машина, оснащенная ракетной установкой. Каждая группа стояла, охраняя свой груз. Два человека подошли друг к другу, поговорили о чем-то и потом отправились к одной из машин. Они откинули с нее брезент, и один из них полез внутрь. Потом он ножом разрезал картонный ящик и вынул оттуда пачку денег в пластиковой упаковке. Разрезал и ее. Оттуда посыпались купюры. Человек поднес скомканную горсть купюр к своим глазам, понюхал и вытер ею свое лицо, потом чихнул в сторону и высморкался в нее, как в салфетку, затем радостно отшвырнул вглубь машины.

- Пересчитывать будешь? - весело спросил его Вудли. Тот спрыгнул с борта машины, отряхнул руки и ответил: - Нет, не буду. Верю...

Махнул рукой и его люди подкатили машину с ракетной установкой. Вудли уже хотел было сесть в кабину и уехать, но потом зачем-то спросил:

- Если бы тебе не заплатили эти деньги, когда бы ты  запустил свою ракету?

- Завтра! - радостно ответил тот.

- В 10.00 утра? - переспросил Вудли.

- Да!? - удивился тот, - а откуда ты знаешь?

Вудли не ответил на этот вопрос и спросил еще:

- А почему ты выбрал именно это время?

Тот осклабился, подумал мгновение и ответил:

- Это не я его выбрал... Это время выбрало меня!... Давай...,  - и он махнул рукой на прощанье. Люди начали забираться в свои машины и колонны разъехались в разные стороны. Они отъехали всего на 200 метров, и тогда Вудли в рацию произнес:

- Можно.

Тут откуда-то в вечернем небе прочертили свою траекторию две ракеты. Они с грохотом вонзились в самый центр колонны террористов. Взрыв и целый снегопад из денег посыпался на белые сугробы с небес...

- А теперь я тебя выбрал, - пробормотал Вудли...

Он постоял немного, посмотрел на этот падающий вихрь летящих купюр... Потом забрался в кабину машины и уехал...


И снова они были вместе - Вудли и Генри. Снова пляж и столик в кафе у самой набережной. Снова высокое солнце и плеск волн у песчаной косы. Глаза Вудли сконцентрировались, и он уставился на Генри, который молчал и размышлял:

Совет квалифицированных экспертов рекомендовал лишь одно - локализация конфликта, предотвращение и предупреждение на месте. Но как можно локализовать ветер, который дует, куда ему захочется, предотвратить дождь, поливающий своими холодными каплями землю, предупредить неизбежное... Предопределение...

Опять это слово всплыло в его памяти. Неужели писатель прав? "Время стряхнет нас, как крошки со стола, и на этом все закончится" ... Но тогда какой же выход? Вот Вудли - он сидит напротив, пьет виски, он так спокоен.  "В любое место, любое время я отправлюсь и решу любой вопрос, - скажет он. - К чему так беспокоиться?"

- Но нет гарантии, что после твоего возвращения в тот же проклятый миг не произойдет нечто подобное, только в другом месте, - думал Генри.

- Значит, я снова отправлюсь туда и снова заткну эту чертову дыру, ведь это моя работа. - Вудли, словно читал его мысли, он отхлебнул немного виски и бросил кусочек хлеба птице.

- И так до бесконечности, - молчаливо возразил Генри. - А время все уходит и сжимает тот реальный срок, который остается до конца. Так уменьшается кусочек хлеба, который бросают этим птицам. Но птицы переживут, а человек, люди, человечество?

Генри был в тупике. Он впервые не знал, что ему делать. У него не было плана. Они с Вудли уже месяц затыкали эти дыры, но болезнь прогрессировала, и пациент был обречен. На его судьбе, как зубилом по граниту, был начертан приговор, и этот камень неминуемо превращался в надгробную доску. А птицы все ходили рядом, расправляли свои красивые крылья, помахивали ими и словно говорили:

- Брось нам свое лакомство. Брось этот белый мягкий кусочек хлеба, а остальное так далеко, так нереально, что не имеет никакого значения,  не имеет никакого смысла...

И тут он в ужасе понял одну вещь, глядя на невозмутимого Вудли. Все это время они собственными руками провоцировали ту войну. Каждый раз, посылая туда людей и устраняя конфликт - убивая, взрывая, уничтожая - они делали это теми же методами. Нельзя на крови построить Храм. Нельзя войной уничтожить войну. И в это мгновение для него все стало таким очевидным, что он оторопел. И сколько раз еще они будут появляться там наверху со своим оружием, столько же раз мир снова перевернется и будет разорван на части! Та роковая дата сама притягивала их, как в воронку, приглашая войти и что-то изменить, разорвать порочный круг, но тут появлялся Вудли... Но, тогда, что же делать??? - в ужасе замер он. - Остановиться, не делать ничего? Неужели мы проиграли эту войну? - обреченно подумал он.

 

                                                - 26 -


Прошло три месяца. Теперь Леонид был свободен, то есть, абсолютно свободен на пути к своей основной цели. Установка работала. Его помощь больше была не нужна - Вилли сам прекрасно справлялся с этим гигантским огненным монстром. Там постоянно шли какие-то испытания, вернее, ее использование. Казалось, политики, наконец, добрались до  желаемой игрушки и пытались перестроить сквозь время целый мир. А тот мир и их политика его совершенно не интересовали. Конечно, иногда он вспоминал Москву, белый пушистый снег и зиму. А она как раз в это время года была где-то там, заметая снегом московские улицы всего в 65 миллионах лет отсюда. Люди ходили в шубах, шапках, дети катались на санках и коньках, будки с мороженым простаивали в ожидании покупателей, но никто не обращал на них внимания, и все скользили по этому снегу и льду, по своим зимним делам. А тут каждый день только горячее солнце и теплый океан, и еще его работа. Работа, которая, наконец, давала ему возможность построить фотонный двигатель и перевернуть этот мир и тот, холодный и зимний мир тоже где-то там "наверху"... А еще Валери...

Та зима иногда не давала ему покоя, его работа не оставляла времени, а Валери не давала  заснуть. Вернее, иногда закрывая  глаза и собираясь увидеть первые сны, он видел ее. А однажды теплым и шумным  вечером, в толпе гостей острова,  на набережной, где он прогуливался с писателем, он встретил ее... (А с этим человеком теперь он общался часто, и тот был интересен ему. Он прочитал несколько его книг.  И удивительное, странное чувство возникало после прочтения. Казалось, что написаны они были не о прошлом и даже не о настоящем, а о будущем, которое так волновало автора, и ничего настоящее этого будущего уже не существовало. И поэтому все это было не вчера или завтра, а сегодня и сейчас.) ...он встретил ее. Вернее их. Валери шла вдоль берега по песку, и босые ноги ее касались вечерних ласковых волн, а рука держала за руку какого-то незнакомца.  Так они босиком шли по пляжу, пока не натолкнулись на них. Его словно ударило разрядом тока. Его как будто подтолкнуло и выбросило на этот берег, где еще не так давно утром он любовался ею. Но теперь эти двое вежливо поздоровались и пошли каждый своей дорогой... Писатель и физик брели еще какое-то время, забыв о своей беседе. Леонид уже не помнил, о чем они говорили, а Юрий и не собирался вспоминать, потому что заметил взгляд своего друга.

- А почему бы тебе не быть сейчас на месте этого барона? - неожиданно спросил его Юрий.

- Барона? - рассеянно повторил Леонид.

- Да, какого-то баловня королевских кровей, который имеет неплохой тенор, кучу денег, но не более того...

- Может быть, ей нравится, как он поет? - рассеянно пробурчал физик.

- Не валяй дурака. Мне показалось, что ты не прочь сменить мою компанию на ее, и был бы абсолютно прав. Охота проводить вечер со стариком, когда рядом такая женщина...

- Что ты предлагаешь сделать с этим бароном? Дать ему в морду? - спросил Леонид.

- Хотя бы это. Женщина не терпит невнимания. А после такого поступка на этом острове может быть появится полиция... Шучу! Но ты просто болван! Если она тебе нравится, что ты теряешься? Ты - Леонид Громов, русский ученый, молодой сильный мужик, а там какой-то барон...

- Но война, моя работа и вообще, - сказал Леонид.

- Войны были всегда, но любовь никто не отменял. И ничто никогда не мешало быть людям вместе...

- Пожалуй, нам нужно зайти в этот бар, - и Леонид показал на дверь ближайшего заведения.

- Пожалуй, - согласился писатель, украдкой улыбаясь, и они скрылись в спасительной гавани для таких же одиноких холостяков...

 

                                                - 27 -
 

          После того, как Леонид получил все необходимое для своего детища, для новой и такой старой и желанной мечты, он просиживал сутками в лаборатории, создавая  двигатель. Перед ним была масса деталей и элементов будущей модели. На бумаге он уже нарисовал ее, мысленно построил и даже испытал, но теперь на какие-то мелочи уходили целые дни и недели. Одно дело придумать и замахнуться на что-то новое и глобальное, но совсем другое - воплотить это в куске металла, в небольшом объеме и сделать так, чтобы оно работало на любой машине, станке, лодке или самолете. Как ни казался грандиозным их проект на берегу, результат был бесформенным и не имел границ и очертаний - только огромный океан и пляж, где можно до бесконечности увеличивать мощность и размеры установки. Совсем другое - из ученого, из физика, лабораторного червя, превратиться в виртуозного инженера, когда гениальная идея уже разработана и опробована, и оставалось лишь придать ей форму и размер, поместив пылающее огненное сердечко в маленький изящный корпус будущего двигателя. Вот тогда и начинался высший пилотаж.

          Когда-то великий да Винчи, получая заказы, быстро придумывал своим гением идею и саму картину, но потом, пользуясь уникальной техникой, писал по тридцать, по сорок слоев, накладывая краски на полотно, и  прорисовывал каждую деталь и мелочь - а на это уходили годы. Заказчики роптали, нетерпеливо ожидая, отказывались платить, но когда, наконец, им показывали его работу, прощали все и в восхищении преклоняли головы перед мастером.

          Сейчас он сидел за столом лаборатории, а перед ним был небольшой корпус мотора. Он был сделан на каком-то заводе по его чертежам там, "наверху", скорее всего, маленькими трудолюбивыми руками китайского инженера, который на расстоянии 65 миллионов лет ломал себе голову, для какого двигателя может быть использован такой корпус? Снова не понимал, но идеально с чертежа воплотил в металле его замысел, и теперь ему оставалось только одно - собрать все это, как детский конструктор, и проверить уже здесь, в далеком прошлом. И иногда он чувствовал, что находится здесь не один, а китайский инженер  где-то рядом, он смотрит на него, помогает, дышит с ним одним морским воздухом.  Потому и не было так одиноко... Но это чувство пропадало, когда он покидал лабораторию,  идя по острову, и снова вспоминал Валери. И тогда в который раз оставался наедине с собою.

- Чего я стесняюсь? Просто нужно разыскать ее и все. А дальше пусть сама решит, кто ей нужен, - однажды принял он такое решение.

 

          На острове был большой яхт-клуб, и каждый желающий имел возможность выбрать себе корабль или лодку, плавать на ней, жить на ней, ездить на далекие дикие острова на сафари, да все, что угодно... "Чертов коммунизм" - как когда-то назвала все это Валери, и теперь Леонид вспоминал ее слова. Снова "ее" и снова вспоминал ...

          Однажды, он выбрал себе небольшую скромную яхту, желая научиться ею управлять, и теперь, отчалив от маленького пирса и помахав на прощание инструктору, одиноко поплыл по волнам. 

- Все-таки сказочное удовольствие - плавать на таком замечательном судне, - думал он, отплывая от берега, а вокруг только океан, высокое небо бесконечным голубым куполом накрывающее  водную стихию, их маленький островок  и он, один у штурвала этого корабля. Капитан - без команды и адмирал флотилии из одного корабля, - смеялся он над собою, продолжая плыть. Его целью было - освоить корабль и проверить на нем свой двигатель. Для настенных часов тот был слишком велик, для электростанции мал, и тогда он подумал, что такой размер двигателя как раз подойдет для любого автомобиля или лодки... Но лодка - это намного интереснее, ведь не зря же он находился на острове! И поэтому сейчас он учился ею управлять...

          Несколько раз обошел вокруг острова, получив сказочное наслаждение, потом научился причаливать и ровно швартоваться у пирсов, и, уже собираясь обратно, его внимание привлек какой-то шум за скалой. Нет, не шум - музыка или, скорее, пение. Он подошел поближе. На камнях стоял человек и пел тенором какую-то арию. Какую, Леонид не знал, да и не важно это было сейчас, а важно было то, что рядом колыхалась на мелких волнах небольшая яхта, где на корме сидела Валери. Она откинулась на широком кресле, загорала и слушала это пение. Кровь прилила к лицу физика. Он выключил мотор своей лодки, неотрывно следя за этими двоими, и никуда уплывать не собирался. Он готов был остаться здесь навсегда, позабыв о делах своих, был готов бороться за нее, за эту женщину, которую так нелепо потерял когда-то, но теперь видел снова. А человек, тот самый чертов барон, ничего не замечал и самозабвенно выводил свои рулады. Он взбирался все выше и выше по камням на вершину скалы. И чем выше он поднимался, тем красивее и мощнее становился его голос. Певец знал, что им, безусловно, восхищаются, и испытывал, там наверху, сказочное наслаждение. Ни одна женщина никогда не могла устоять перед ним и его удивительным тенором, и поэтому сейчас он наслаждался пением, и собою, и ею, этой очаровательной француженкой, которая, безусловно, принадлежала только ему одному... Ария закончилась, и он постепенно вышел из своего вокального транса, грациозно склонившись в поклоне, но аплодировать было некому и бросать букеты цветов тоже - прекрасная женщина исчезла из его лодки и из его жизни навсегда...

- Он удивительно поет, - думала она. - Он так любит, когда им восхищаются, такой изысканный и тонкий, как женщина.

Он уже пел свою вторую и третью арию, а она в перерывах (антрактах) махала ему рукой, щурясь от яркого солнечного света.

- Но иногда так хочется, чтобы тебя просто взяли сильными мужскими руками, ничего не пели, не говорили и унесли куда-нибудь - а куда, уже все равно...

Она засыпала на жарком солнце, ее разморило от высоких нот и размеренного покачивания лодки, и больше не думала ни о чем. Только во сне ей показалось, что какой-то мужчина склонился, заслоняя  солнце своей широкой спиной, легко поднял ее и унес в неизвестность. А пение становилось все тише, и только слышалось ровное урчание мотора и плеск волн...

И поэтому, когда она открыла глаза и увидела его, ничего не сказала. Так за ней еще не ухаживал никто.  Какая-то приятная дрожь пробежала по всему телу. Он сидел рядом, смотрел на нее, а она улыбалась своими зелеными глазами и знала, что они ему нравятся, и она нравится тоже. А лодка, словно понимая, тихо урча своими моторами, уносила их прочь от этого берега в неизвестность океана и неизвестность их новой жизни, их новой мечты...


- 28 -

          Теперь Леонид завершал работу над своим двигателем. В жизни произошли некоторые изменения, и он  удивлялся, что иногда даже заставлял себя покидать Валери и отправляться в лабораторию. Но у нее тоже была своя работа, и поэтому вечерами после большого дневного расставания они с удовольствием встречались вновь и были вместе...

- Неужели женщина может заменить дело всей твоей жизни? - протестовал его разум. - Конечно же, нет!

- Неужели он сможет без нее? - конечно, нет, - пело в его душе. - Но тогда как выбирать? А нужно ли? Всему свое место и срок.

Наконец он успокоился и ответил на все вопросы. И еще заметил, что теперь, даже в ее отсутствие в своей лаборатории, делал все как-то по-другому и делал это для нее. А она тоже с радостью ждала этого вечера, и следующего тоже. Может быть, он не пел так замечательно, как тот тенор или баритон, она уже стала забывать его, но этот русский!... Как сказал когда-то Генри: "У нас сегодня просто русский день". И теперь ее  "русский день" наступал снова и снова, не заканчиваясь никогда. Он был с ней рядом, и больше не хотелось ничего. А время шло, оно сжималось в призрачное облачко, неуловимо таяло, растворялось,  и оставалось совсем немного - год, еще пара месяцев, еще несколько дней, часов, а потом...

 

          Генри бросил последний кусочек хлеба птицам. Одна, самая быстрая, подскочила и выхватила свою добычу из-под носа других. Ей повезло...

- Вот так, - подумал он, - и люди, совсем немногие, получившие билеты в свое будущее, спасутся в этом далеком прошлом, а другие останутся там и закончат свой путь все вместе в проклятый час навсегда. Повезет лишь немногим, и как изменить и спасти тот мир, он не знал. Чтобы они не предпринимали, конец был неизменным, до конечной даты оставалось всего год и два месяца. Вудли невозмутимо сидел рядом, он был спокоен, он мог сделать все: пресечь любую провокацию, устроить переворот, начать или остановить конфликт, но тот мир и тех людей он переделать не мог. Этого он не понимал, а потому был бесполезен и помочь не мог ничем...

 

                                                - 29 -


          Они присмотрелись и дальше с удивлением наблюдали за происходящим. Пестрые птицы в панике испуганной стаей бросились в разные стороны, шарахнулись и улетели прочь. Мимо них вдоль берега стремительно проплыло какое-то небольшое суденышко. Гул его двигателя был еще слышен, когда с другой стороны уже появилась точно такая же лодка. И она, промелькнув, исчезла вслед за первой, потом еще и еще. Целая флотилия одинаковых моторных яхт, следуя с небольшим интервалом, пролетали мимо. Так за короткое время, их можно было насчитать, наверное, штук пятьдесят. Все они были одного размера и цвета,  как будто их спускали с конвейера. Все они с сумасшедшей скоростью пролетали мимо них.

          На острове не было такого количества одинаковых лодок этого размера - две или три, не больше. Генри прекрасно знал "парк" своих кораблей и не понимал - откуда эти? Неужели экспансия? Неужели канал найден, и теперь эта флотилия маленьких кораблей врывалась в их пространство? Но это невозможно! Сегодня канал был закрыт, а установка Вилли выключена, и уже несколько недель ей не пользовались. Может, это Вилли, соскучившись по работе, натворил что-то? Вудли встал, взял у бармена бинокль и внимательно посмотрел вдаль. Он едва успевал настигать эти лодки прицелом своего бинокля, как те скрывались за далеким краем острова. Их уже проплыло мимо, наверное, больше сотни, и они все прибывали и прибывали.

- Это Леонид! - вдруг воскликнул Вудли...

- А это Валери! - снова произнес он...  - и Леонид тоже... И в следующей лодке Леонид. Это одна и та же  лодка! ... Генри, эта одна лодка, и она кружится вокруг острова с непонятной скоростью!

Генри выхватил у него из рук бинокль, и теперь сам наблюдал за этой гонкой. Потом подтвердил:

- С сумасшедшей скоростью! - и добавил еще: - Он сделал это! Ну, русский! Вот чертов физик, посмотри, что творит!

На берегу начали собираться случайные прохожие, уже небольшая толпа стояла неподалеку, и все они вращали головами вслед за лодкой. А та, перестав исчезать, уже рисовала восьмерки и широкие круги в океане на глазах у людей.

 

- Ты сумасшедший! У меня уже кружится голова, - вскричала Валери...

 Когда он пригласил ее на небольшую прогулку, она не ожидала таких маневров. И действительно, сначала лодка размеренно плыла вокруг берега. Потом Леонид увеличил скорость, и та, легко набирая обороты, полетела быстрее.

- Откуда у Генри такой быстрый корабль? - подумала она.

- Еще быстрее? - спросил Леонид.

- Да, - засмеялась она, и была уверена, что быстрее невозможно. Вот тут все и началось. Теперь они, как на большой карусели, кружились вокруг острова, и центробежная сила уже начинала сносить их к бортам судна. Леонид хотел сбавить скорость, но не тут-то было. Энергия фотона, впервые вырвавшись наружу, ни за что не хотела останавливать свой разбег. Она только начинала жить и начинала действовать, а корабль все набирал обороты. Люди на берегу едва успевали крутить головами вслед за их судном, а эти двое, вцепившись в панель приборов и штурвал, едва не улетали с него.

- Я тебе обещал сюрприз? - перекрикивал порывы ветра, Леонид - Значит,  будет сюрприз!!!

- Притормози!

- Не могу!!!

- Останови!

- Не могу!!!

И они хохотали, как сумасшедшие...

Потом Леониду все же пришло в голову прекратить это вращение, и он выпрямил курс. Лодка, как самолет на взлетной полосе, продолжала набирать скорость, и теперь они за секунды преодолевали целые километры. Потом широко повернули, снова повернули, и оставалось только взлететь! Но их корабль не был готов к такому, он не умел летать! Винты крутились как сумасшедшие и, наконец, люди на пляже увидели, как вода, вылетающая из винтовых лопастей, закипела и длинным шлейфом горячего пара потянулась за лодкой. Винты раскалились докрасна, и было непонятно, на чем они могли держаться при такой скорости. Потом лодка сделала еще пару кругов, на каждой волне она подпрыгивала, пролетая десятки метров,  опускалась, снова искала новую волну и снова летела. Она училась летать! ... И так без конца!  И стало ясно, что она готовится к своему решающему прыжку.

Вдруг Вудли движением профессионала накрыл своим телом Генри, которого он сбил со стула, и в этот миг оба винта, как две раскаленные юлы, оторвались от лодки и полетели в сторону берега. Они пробили первую стену кафе, потом вторую и взмыли высоко в небо. Где они носились, никто не видел, сколько это продолжалось, никто не помнил, но потом две светящиеся точки, бумерангами промелькнув в вышине, снова врезались в стену этого кафе, где и остались навсегда... А маленькое яркое сердечко там, на лодке, в глубине мотора, смеялось и рвалось наружу. Оно было еще несмышленым ребенком, и пока ему можно было простить все.

- Вот!... Вот что мы будем делать! - воскликнул Генри, усаживаясь на полу кафе. Он произнес это тоном человека, который только что сделал открытие, и теперь, не отрываясь, смотрел на эту лодку, и на этих двоих - Леонида и Валери, которые, мокрые от соленой воды, сидели в ней. И сразу все как-то само собой улеглось в голове:

- Фотонный двигатель! - лихорадочно соображал он. - Бесплатное топливо! Мы дадим людям колоссальную энергию, которую можно будет использовать везде! Это рывок в науке и производстве. Они перестанут воевать, но будут строить,  будут жить и получать удовольствие от жизни. Нельзя затыкать дыры, когда эта планета как решето. Нужно исцелить тело цивилизации, и тогда она с благодарностью сохранит души, живущие в ней... Нужно просто сместить акцент, привнести что-то новое, отвлечь их от привычной рутины, и тогда появится надежда... И снова жизнь...

Тем временем, физик, взяв в руки весла, уже отбуксировал свою лодку к берегу. Эти двое, как после аттракциона в парке развлечений, с трудом выползли на берег и, шатаясь, едва добрались до столика в нашем кафе. Вернее, сели под этим столиком прямо на полу рядом с Генри.

- Русские горки, Леонид? - весело спросил Генри. - В следующий раз полет в небеса?

- Вроде того, - подмигнул ему Леонид.

- Тебе понравилось? - обратился он к Валери, сидевшей рядом.

- Да! - восторженно ответила она, тряся растрепанной головой. Он засмеялся, и люди вокруг тоже начали смеяться, поздравляя физика с новым изобретением. Женщины смотрели на него с удовольствием, а на Валери с завистью, и если бы здесь находился всем знакомый тенор, наверное, растрогавшись, он захотел бы спеть пару арий из своего репертуара и простить им все... Потому что гению нужно прощать все...

(окончание следует-

Ёлшин Олег ТЕЙА - роман-катастрофа) -Окончание



Чтобы оставить комментарий, необходимо зарегистрироваться
  • Комментарии не найдены

Последние поступления

Кто сейчас на сайте?

Андерс Валерия  

Посетители

  • Пользователей на сайте: 1
  • Пользователей не на сайте: 2,322
  • Гостей: 225