Всё началось с неожиданных неприятных  ощущений в левой половине грудной клетки. Они сначала значимо ограничили  нагрузки в спортзале, затем продолжительность "трусцы", а потом и "ходьбы". Первое время я активно сопротивлялся, пытаясь, несмотря на "резь" за грудиной при "велосипеде", "беге" и прочих упражнениях, не обращать на оную - резь, значит -  внимание. Но против рока не попрёшь, и решил я залечь на койку в рамках Российского здравоохранения .

    По телефону договорился  со своей бывшей ученицей и сотрудницей, коя тогда возглавляла Управление некоторыми центрами и больницами Москвы в "Агентстве..." со сложным названием, образованным непрекращающейся реформой Минздрава, единственным результатом которой стала невозможность разобраться в его структуре не то, что посторонним, но даже сотрудникам. 
   

    Прилетел я в Москву и собрался сразу наведаться в Рязань. А уж только потом - где-нибудь через 4-5 дней - в больницу. Перелёт я перенёс отвратительно, как никогда прежде. Встречавший приятель был поражён моим никудышным видом. И может быть с его подачи позвонила - около полуночи, мы едва успели доехать до квартиры - Екатерина Анатольевна (вышеозначенная бывшая ученица-сотрудница), любезно, уважительно, но непреклонно заявившая, что, мол, никакой Рязани, а сразу в кардиологию. Один день ушёл на формальности. А вот следующий застал меня сначала в "Агенстве..", получающим "Направление на госпитализацию", а потом и в самом "госпитале". 

   Принят был хорошо ("распоряжение Главного врача"), уложен на койку в двухместной палате с телевизором и отдельным санблоком (зря, значит, беспокоился, хотя  отнюдь не привилегирванное,  напротив, бедственное житие российского пенсионера, нуждающегося в стационарном лечении, общеизвестно). Впрочем, менее качественных палат там не имеется, а вот на одного - в наличии. Но они лишь "за деньги" и для "коммерческих" больных. 
   

    Со мной в палате лежал человек, перенёсший сравнительно недавно инфаркт, а потому покидавший постель редко и ненадолго. С утра до вечера он наслаждался телевизором, где выставлял программу «Рыбная ловля». Прерывался лишь при приходе медперсонала - ну, там, уколы иль таблетки, иль тарелки с едой. По его словам чувствовал себя неплохо и, вроде бы, готовился к выписке. 

   Ну а у меня, как это положено, перво-наперво, отобрали (не всю, конечно) кровь на "биохимию" . Всё в норме. Включая показатели электрокардиографии. В «Истории болезни» в качестве основания для госпитализации лишь "жалобы". Подозреваю, палатная врачиха - оказалась, кстати, грамотным специалистом, разбирающимся даже (!) в фармакологии - приняла меня за симулянта, прячущегося по каким-то причинам за больничным забором. А потом настала очередь "эхо-теста". Впечатления незабываемые, и вот -  подробности. 
   

    Небольшой кабинет, до предела заполненный аппаратурой. Сплошные мониторы, шнуры и датчики, беговая дорожка стандартного вида, кровать, типа "лежак", женщины в белых халатах - аж три! - и я, предположительно симулянт. Симулянта довольно небрежно пригласили занять место на дорожке, опутали проводами, налепили более двух десятков датчиков (вся грудь и спина) и, включив мотор, заставили двинуться. Успел я сделать шагов 20-30, и тут все трое достаточно неожиданно «бросились» на меня и опрокинули в кровать. Я, было, подумал, зачем это, неужели ..., причём их трое и я, а лежак-то узенький, во всяком случае не на четверых, да и бабоньки могли бы быть покрасивше и помоложе. В общем, зря опасался: их целью было уложить меня, а не лечь со мной...
    Вертикализироваться мне больше не позволили (вплоть до «изгнания» из реанимации). Общими усилиями переместили на каталку, доставили в отделение, наказали вставать только в сортир и то, если приспичит, а так - ни-ни...

   На следующий день - коронаровентрикулография (проверка проходимости сердечных сосудов и состояния желудочков сердца). И огромный экран, на который я смотрел вместе с хирургами, доказал им (и мне), что о симуляции и речи быть не может. Более того, помереть пора бы. Во всяком случае, скончайся я, хирургов бы сие не удивило. Уж больно крупный сосуд заканчивался почти тупиком - малюсенький, в доли миллиметра (на экране - не толще волоса) ручеёк связывал оба конца. Расслышал шопот - "Как же он с этим жил...". Мне было сказано: не токмо вставать, но даже тужиться на толчке не моги. "Чихнёшь погромче и ... привет". Стент, мол, надо ставить. Слава богу, не шунтировать.
   

   Почему "слава богу"? Шунтирование операция поопасней - сердце надо открывать, останавливать, потом запускать. А оно вдруг да не запустится. Мой бывший подчинённый по Фармкомитету - профессор, д.м.н., председатель одной из Комиссий, относительно молодой (61 год), прилично себя чувствоваший (хотя, как рассказывают, некоторое стеснение в груди при сверхнагрузках имело место быть), давший себя уговорить на эту операцию - как раз за месяц до описываемых событий - умер на операционном столе, ибо сердце после шунтирования не заработало.  

   Я узнал о печальной участи проф. Панова ещё в Лондоне и сразу засомневался: "А мне надо это - "сухое" сердце, разрядник, наркоз". Постановка стента проще. Хотя для меня подходил лишь самый большой (крупнее, вроде бы, не бывает): 13 мм на 4,5 мм. Тут есть и ещё кое-какие различия, проявляющиеся либо после вмешательства, либо, если не делать ничего. В последнем варианте ("не делать ничего") те, кому показано стентирование, смертники: не за горами инфаркт, зона поражения обещает стать настолько обширной, что "об выжить - не может быть и речи". 

   Пациенты, ожидающие аортокоронарное шунтирование (соединение трансплантатом аорты с коронарным сосудом сердца), могут ждать его спокойно, поскольку инфаркты им, конечно, угрожают, но затрагивают они, как правило, небольшие участки, и можно пережить 1-ый, 2-ой и т.д.. Мой друг и учитель К.М. Лакин, например, перенёс целых 5 и только 6-ой его убил. Аналогичная история с Ельциным: у него до шунтирования было 4 (после, слава богу, ни одного, как и следовало ожидать).

   Что касается постоперационной тактики, хуже, как мне кажется, тем, у кого "протез". "Шунтированные" должны соблюдать диету и лечить сопутствующую патологию (коль она проявится), ну, там, катаракту, поносы или запоры, аденому простаты аль ещё чего. А "стентированные" (я-то, вот, среди них), кроме того, бороться с постоянно угрожающей закупоркой "протеза", причём пожизненно. Отсюда такое обилие лекарств, кое "шунтированным" и присниться не может.

   Взвесив изложенное и учтя случившееся с моим коллегой (не Ельцин таки), согласился я на стент. И тут начались всякие непонятки. Операцию назначали (очистительная клизма на ночь, чегой-то из противотромбозного, с утра не хавать) и раз за разом откладывали. Ко мне регулярно ходили хирурги и успокаивали, мол, "отсрочки к Вашему состоянию отношения не имеют - дело в финансовых проблемах, связанных с квотой Минздрава". Так мне это надоело, что предложил я оплатить операцию (8 тыщ  долларей) из своего кармана. "Не получается!, - говорят они, - Вы здесь по "квоте", и брать с Вас деньги административно наказуемо, - Так чо делать-то?, - Потерпите...". Терпеть пришлось цельных 5 дней - не "тужиться", не "чихать", не "кашлять", почти не "двигаться".

   И вот повезли меня, наконец, в операционную. Там я уже побывал, когда «страдал» , взирая  на экран во время коронарографии (см. выше). Процедура, выполняемая двумя закутаными во всё зелёное относительно молодыми ребятами, двигающимися без суеты, как говорится «быстро, но не торопясь», продолжалась полтора часа. Все её этапы я отслеживал по монитору: здорово отвлекает и страшно интересно, особливо момент, когда полупрозрачная "трубочка" встала на место и окрашенный в черный цвет поток - кровь с рентгеноконтрастом -  ринулся, мне показалось, с рёвом в «запертый» конец сосуда.
   "Отвлекаться" было от чего - временами возникали боли, пару раз удушье, ну а в целом - всё более или менее. Закончили они операцию и поздравили меня с Днём Рождения. Я, было, удивился, говорю: "Он у меня 28 июня, - хирург,  -  Ну, что ж... Давно это было, и рожала Вас мама, а сегодня мы Вас родили-возродили... Так что, как минимум, два у Вас теперь Дня Рождения - 28 июня и 27 апреля". С таким вот напутствием отправили меня на двое суток в реанимацию под капельницу с гепарином и неусыпное наблюдение хорошенькой медсестры и хмурого дежурного врача. А потом вручили два СD с записью и коронарографии, и операции внедрения стента, опять же на каталке переправили в палату, откуда через пару дней, снабдив обширной «Выпиской» и строжайшими напутствиями по части, как себя вести, чего принимать и как длительно, когда обследоваться, выперли домой. Так вот закончилась моя больничная эпопея. Да, а мой выздоравливавющий и готовящийся к выписке сосед, вдруг почувтствовал резкое ухудшение - новый весьма тяжёлый инфаркт.
   

    Что дома? Сначала, конечно, поиск необходимых лекарств. Оплачивая их в кассе, морщился я недовольно. Ещё бы, если, например, клопидогрель в количестве 14 таблеток стоит 1800 рублей. А мне его принимать всю оставшуюся жизнь, причём первые 9 месяцев - ежедневно, а затем (не знал я, сколько будет этой "оставшейся жизни") через день. Кроме того, ещё десяток лекарств, среди которых лишь аспирин  соответствовал по цене возможностям российских пенсионеров. Всё, к счастью, нашёл. И без больших трудов. В первой же крупной аптеке.

   На второй день приступил к "ходьбе" - 40 мин потения, одышки, унутреннего страха: а вдруг чего случится! Не случилось, и нитроглицерин (велено было постоянно держать при себе) не понадобился. Смирился с потерей «обратного» билета, ибо понимал, что улетать нецелесообразно. Мне ведь вскоре предстояло первое в длинной череде т.н. «постоперационное обследование». Заодно уж, таковых запланировано (не для меня одного, для всех носителей стента) на ближайшие 5 лет 9: через месяц после имплантации, затем через, три, шесть, 12 месяцев и затем - ежегодно. Первое обследование стоило - за всё про всё - около 130 $. Учитывая, что размеры месячной пенсии ух как далеки от указанной суммы (у меня, например, 72$), простым пенсионерам рассчитывать не на что.

    Ныне с той уже далёкой поры прошло 9 лет. И с «сердцем» никаких проблем (может потому, что я пью рекомендованные лекарства, не пропуская ни одного дня?). Время от времени вставляю в компьютер оба диска - я их привёз в Лондон - и заново переживаю "удовольствие" под охи-ахи жены и дочери, поверивших теперь в весьма возможный, но, к счастью, не состоявшийся мой трансфер на тот свет.

     Йех! Если б не возраст и сопутствующие ему многочисленные «неполадки» в органоне, жить бы да радоваться. Я, кстати, и радуюсь... 
--