В небольшой провинциальной израильской  больнице, где я довольно долго проработал,  построили новый корпус  и со всех четырех этажей старого сделали переходы. Получилось некое подобие лоджий: тень, свежий воздух, а вопрос об утеплении в нашем климате просто неактуален. В этих переходах поставили скамейки и кресла, автоматы с разной снедью и напитками, фонтанчики с холодной питьевой водой...

Больные охотно коротали там время, встречались с родственниками, часто приходившими с детьми,  нарушали диету всякими вкусностями из автоматов. Идилия, да и только.

Как-то по одному из таких переходов я пробежал из старого корпуса (где был оперблок) в новый (где располагались отделения): в одной из терапий больной резко "заплохел", требовалась ИВЛ - искусственная вентиляция легких;  но интубация статридцатикиллограммового толстяка с короткой шеей  - задача для терапевтов неразрешимая. Вот и зовут на помощь анестезиологов - обычное дело в любой клинике мира.

На бегу я обратил внимание на очаровательную малышку с пустышкой, ползавшую по полу. "Что-то не так" зафиксировалось в мозгу, но мысли были уже там, где предстояла непростая манипуляция. Помрет чертов пузан, сраму потом не оберешься, лекарь хренов!

В конце концов, с помощью предусмотрительно захваченного с собой гибкого клинка, эшмановского проводника,  здоровенного санитара и едреной матери  удалось пропихнуть трубку  в трахею заплывшего жиром организма.

Запыхтел дыхательный аппарат,  и цвет пациента стал плавно меняться от чугунно-синюшного  к нежно розовому. Оставив на дальнейшую расправу терапевтам полу-спасенного страдальца и  ополовинив - а гонорар?! - коробку шоколадных конфет в ихней ординаторской, ваш покорный слуга направился восвояси походкой усталой и преисполненой достоинства.

Малышка все так же ползала  в переходе,  а её пустышка на пластмассовой цепочке  - вот оно, "НЕ ТО"!  -   волочилась по полу.  Вдруг вспомнив о соске,  дитё сунуло её в рот.

Я подлетел к девочке и отобрал опасную утеху.  Чадо взвыло так, как умеют только израильские детки: сразу на два голоса, с переливами и без пауз на вдох.  На эту полифонию мгновенно явилась мамаша, готовая на смертный бой за свое сокровище. И она вступила в этот бой!

Вся драма в терапии показалась мне разминкой в пин-понг.  Чудом уловив паузу в огнеметном потоке её скорострельного иврита, я начал оборону.

- Успокойтесь, геверет (госпожа), я не собираюсь обижать вашу бубелэ (куколку), но сами-то посмотрите: соска собрала всю грязь с пола.

- Где ты видишь грязь? Пол идеально чистый!  - (Истина, как бог свят.)

- Но по нему ходят больные люди, кашляют, плюют, тут полно микробов. Так пожалейте же своего ребенка!

До мамаши дошел мой неистребимый акцент и не шибко правильно построенные фразы. Она опознала "руси".  Огненный жар Касабланки сменился ледяным холодом вершины Хермона.

- Адони , ба арцейну еш АНТИБИОТИКА!   - Сударь, в нашей стране есть антибиотики!

Мигом успокоив малышку все той же, отвоеванной у меня, пустышкой и подхватив её на руки, дама удалилась строевым шагом ветерана боевых частей, ни разу не оглянувшись.