EN
Старый сайт
ОДНАЖДЫ…
Однажды, под Новый год он, как обычно, уже в темноте вернулся домой после вялой служебной пирушки. Под лёгким хмельком, одинокий, самому себе не интересный.
Ну, лифт, как всегда, на вызов не откликнулся. С чего бы? В нём уже можно камеру хранения устроить. Всё равно никуда не едет. И свет на лестнице в позапрошлом году последний раз был. Электрический ток, может быть, и сейчас есть, но лампочки на частные нужды разошлись. Зато не видно хулительных слов и настенного творчества младой поросли.
Вот так, пешкодралом, до своего шестого этажа, с двумя остановками на передых, добрался, проклиная погоду и свои хилые ноги. Одышку чуть успокоил, пока ключи по карманам шарил. Нужный выбрал, на ощупь в замочную скважину вставил. Последние усилия приложил и, вот он, наконец, дома. Свет включил, убедился, что у себя дома, и успокойся. Не каждый день так удачно.
В передней влажное пальтецо скинул, сменил обувку на растоптанные тапки. Посетил туалет и ванную, пришёл в себя. Теперь на кухню, сунулся в холодильник, в надежде на продолжение праздника уже в одиночку. Но там, как в той песне,- «…зима, пустынная зима».
И уже отправился ко сну ни трезвый, ни пьяный,- дурной.
Ну, как же, покой нам только снится, - телефон бренчит зазывно. И, без вступлений, нетрезвый женский окрик, - Слушай, Лукашин, что за манера исчезать с душевной ве-черинки посреди дамского танго.
- А кто это? Чем обязан? - раздосадовался он.
- Не придуривайся, Женька. Надежда извелась вся, хлю-пает, вон, сидит. Ты куда пропал? Тебе не стыдно?
- Извините, но я повода никакой Надежде не давал. И никакой я не Лукашин. Вы ошиблись номером.
- Ну, конечно, ты Вася Пупкин. И Надежда уже для тебя ничего не значит. Быстро же ты меняешь идеалы.
- Вы в каком смысле? Ничего не понимаю. Надежда, это кто? Дайте ей трубку, пусть сама что-нибудь скажет.
- Лукашин, ты думаешь, если тебе двадцать лет назад… Или сколько уже прошло? Если тебе тогда подфартило, то можно пренебречь обретённым и начать жить с чистого листа грязными поступками? Ты в зеркало загляни. Давно собой не любовался?
- Идите к чертям, дама, или опохмелитесь, - посоветовал он. Но, на всякий случай, развернулся к зеркалу и…
- С Новым годом, - грустно улыбнулся оттуда средних лет, рано облысевший, толстячок,- Вы извините, что я без приглашения. Сегодня, знаете ли, одному невыносимо… Боюсь, представьте себе, одиночества. Вы понимаете?
- Ну, допустим. А как вы сюда попали и с какой целью?
- Вы не волнуйтесь, пожалуйста, я вам сейчас всё объяс-ню. Если пожелаете…
- Чёрт с тобой, - резко перешёл на «ты», - явился, - рассказывай. Только не торчи в этой раме. Проходи на кухню, надо чем-то оживиться. Новый год всё-таки.
- Чтоб он пропал, этот Новый год! - возмутился, вдруг, неожиданный гость, - Чтоб они провалились, эти ново-годние сборища бывших однокашников! Покоя лишили, жизнь, можно сказать, перевернули. И не только мне…
Холодильник, вторым заходом, сжалился, выдал дежур-ный набор убеждённого холостяка. Початая до половины «Московская», сельдь атлантическая, тоже до половины, пара огурчиков, шмат хлеба, - Чем богаты, как говорится. Со знакомством.
Первая прошла гладко, хотя в этот вечер была не первой.
Зазеркальный гость взбодрился и перешёл в наступление.
- Понимаешь, мы с друзьями под Новый год моемся в бане. Традиция у нас такая… И мама, нет, чтобы оградить великовозрастного сыночка, собрала полотенце, бельиш-ко, веник, - Ничего плохого не случиться, если ты Новый год встретишь чистым.
- Погоди-ка, ты что втереть мне хочешь? Эту историю я уже где-то слышал. Или в кино видел, или по телевизору. Уже не помню…
- Да, банальная совковая история. Герой выпил лишнего, махнул в Питер вместо приятеля, - друзья подсуетились. А там адрес типовой, дом типовой и квартира, точно как у тебя. Занавески только другие и кое-какие мелочи. Слоны на комоде, ковёр на стене, кульман в углу. Толстосумы скупают нынче всё это маломерное счастье, сдают лицам горной национальности, а сами жируют в подмосковных дворцах или на Багамах.
- Да, жизнь, с тех времён, развернулась круто. Не мечтай, не зевай, поспешай… Наливай, если там осталось.
- Эх, что бы мы, без меня, делали! - похвалил себя нежданный гость, и очередная бутылка утвердилась на месте предшественницы. Он творил чудеса и был явно в ударе.
- Слушай, а куда героиня наша девалась? - спохватился двойник, - Я в Питере её не обнаружил. Мамаша давно скончалась, в квартире цыгане шумною толпой. И соседи, толком, ничего не помнят. Поменялась на Москву, с кем? Когда? - тёмный лес.
- А ты, всё ещё, не успокоился? Забыть её не можешь?
- Налей-ка ещё по маленькой, и, давай, колись. Поматро-сил и бросил?
- Если бы. Поначалу всё гладко шло. С месяц… Или два? Уже не помню… На работу в нашу фирму взяли, - Павел подсуетился.
- Это, который никогда, ничего не забывает?
- Он… Только он уже давно… Забыл всё и навсегда…
- О, Господи! Всё, молчи! Я всё понял без подробностей.
- А что я, рядовой МНС, могу предложить или обещать молодой красивой женщине, чтобы поддержать её чувст-ва и амбиции? Это в кино всё сходится, а в жизни спло-шные полёты фантазий и пролёты мимо их осуществле-ний... И… знаешь что, ты сюда больше не приходи. Ушло наше время. Но в Питере есть вот такой же дом, такая же квартира. И если тебе неймётся, - поезжай. Может быть, тебе там больше повезёт. На подобные подвиги нужно решаться сразу и без боязни. Но, даже если не повезёт, сей экспромт, по крайней мере, оставит добрую память и повысит личную самооценку.
Так что выпил, закусил на халяву, иди назад, возвращайся в новогоднее совковое кино, где можно было без конца развешивать лапшу на уши. Хотя, надо признаться, порой это было талантливо. Под музыку Вивальди и Микаэла Таривердиева…
ОЧЕРЕДЬ ЗА СЧАСТЬЕМ
Очередь за счастьем действительно была. Ещё какая!
Согласно списку, составленному ещё вчера, с утра до вечера. Чтобы избежать ажиотажа и толкотни в стремлении прорваться к судьбе дальнейшей на Святой земле.
Другое дело, что искать объект пришлось долго. Квадратно-гнездовая планировка улиц запутала. Всё ровно подстрижено, ухожено и всюду, как часовые, пальмы, - пойди, отыщи в утренних сумерках. К тому же иврит Сан Санычу не поддался. Направление у редких прохожих узнать было затруднительно. Вот и замельтешил в панике. На поиски отправился еще затемно, чтобы в первых рядах к открытию подоспеть. И долго бы плутал, но встретилась молодая пара, точно знающая путь к призрачному благополучию на ярмарке тщеславия.
- Присоединяйтесь, мы вчера здесь всё освоили, пока номерки получали, - приветливо улыбнулась белокурая девица.
По дороге успели именами обменяться и темой «хлеб наш насущный...». У каждого своя мера достатка,- пришли к выводу.
Так или иначе, но подоспели к заветному входу, покуда солнышко ещё за горизонтом нежилось, золотистые облачка подсвечивая. Пейзаж вполне соответствовал надеждам голубым и розовым. Но архитектура объекта сдерживала бетонной серостью и мрачной строгостью. А разнокалиберная, в основном джинсовая толпа, плотно прилепившаяся ко входу, лишала те надежды ясных оснований.
- Ничего, - попытался успокоить Сан Саныч себя и попутчиков, - есть список, ещё с вечера составленный. Я в четвёртом десятке. А вы в этот список попали?
- Кажется, мы попали, крупно попали, - съязвил попутчик, - Что я говорил тебе, Машка? До упора держаться надо было. Хрен ли в том номерке, сегодня. Слышала, список составили. А тебя на море потащило. Её, видишь ли, на море потащило, - приобщил он Сан Саныча, - Не наплавалась она, видишь ли, в своём Бердянске.
- Не расстраивайтесь раньше времени, ребята. Сначала были номерки, потом составили список. Будем ждать до упора. По логике, должны просмотреть и тех и этих. У вас номер, какой?
- Не слушайте вы его, - обрадовалась неожиданной поддержке юная Маша, - Вечно у него проблемы. Почему мы здесь, как вы думаете? Про-бле-мы! Там есть не на что, тёща, - мама моя, жить не давала. Здесь нормальной работы нет, - опять же, есть не на что. Теперь мама оттуда выручает. Пока, выручает...
- Что ты распинаешься перед каждым, - не выдержал муж, - ему до нас какое дело? Тут каждый за себя, вперёд никто не пустит. Не так, дядя?
- Не так, - успокоил Сан Саныч, - вперёд пойдёт Маша, за ней пойду я. А ты можешь вообще не беспокоиться, если у вас тема общая. Сбегай на море, охолонься.
- Ну, да, а потом бегай, лови вас, - расцвёл, наконец, мужик. Протянул руку, - Андреем меня зовут.
- Александр, - выдержал мощное рукопожатие Сан Саныч, - Иди, окунись. И не волнуйся, я твоей красотке в деды гожусь.
- Глядите у меня! - выставил кулак амбал и пошёл вразвалку в сторону моря и полукруга солнца над ним.
- Непутёвый, - опечалилась молодая, - ох, непутёвый.
- Чем непутёвый? Что-то же вы принесли на комиссию? Что там? Давай, показывай, удиви чем-нибудь.
- Да... Там моя живопись, мелкая, и Андрюшины офорты. Но зря мы, кажется, понадеялись, - засомневалась девица.
- Ну, здравствуй, Маша! И вот так, в одном свёртке, без рам и подрамников? Кто так свои работы подаёт? Ну, молодёжь, где же вас учили, и чему?
- Андрей в Одессе училище заканчивал, а я, это... самоучка. На выставке познакомились, ну и... вот. Вы не думайте, он хороший, добрый, талантливый. Но такой бесхарактерный и не пробивной! С мамой моей так и не договорился. Решили здесь попробовать. Ну, по пятой... Но с его характером... Вот, - сникла она, и такая безнадёга в глазах застыла.
- А сейчас чем живёте?
- Ну, чем в нашем положении и с нашим ивритом? У меня - никайоны, у Андрея - охрана. На сытую жизнь пока хватает, только мы не для этого сюда ехали... Не хотите глянуть?
- Так, времени до открытия у нас хватит, - разбередило Сан Саныча любопытство, - пойдём, найдём место, ознакомишь. Глядишь, что-нибудь посоветую.
- А очередь? - засомневалась девица, - опоздаем, потом не протолкнёмся.
- Они начнут принимать только через час, не раньше. А вам, может быть, делать здесь нечего, уж лучше, никайоны. Решай.
- Только это... Без глупостей, пожалуйста... А то... Всякое со мной здесь бывало, - потупясь, предупредила Маша.
- Не боись, Маша, мы с тобой в разных категориях, и я Андрюшу, гренадёра твоего, видел. Этого вполне достаточно.
Пересекли дорогу, нашли не проснувшийся ещё, влажный от росы палисадник. Девица размотала свёртки, разгладила, поместила на скамейки, - Вот, - красноречием она не баловала, - это Андрюшины, это мои.
Но он уже знал, где чьи. Понял всё и ликовал втихую. Как-то угадал, что увидит нечто, но не настолько. Ну, грамотно выстроенные офорты, где просматривалась нудная школа соцреала, которой он сам, в своё время, «наелся», он пробежал вполглаза. Это давно ушло в рутину, казёнщину и вполне соответствовало разболтанному облику автора.
Но, Боже мой, что было в этой хрупкой девочке, чтобы так увидеть мир, где, по сути, не было ничего предметного. Намёки на пейзажи и, возникающие в них, голубоглазые птицы и мягкокрылые бабочки, где царствовали краски, устремлённые в мир чистоты и гармонии. Тихое, осторожное счастье водило рукой этой девочки. «Бог в лоб поцеловал», вспомнил он расхожее. Нет-нет, - вводил в мир прекрасного, трепетно оберегая каждый шаг её, каждое движение, каждый вздох.
- Тебе сколько лет? - бестолково спросил Сан Саныч. Молчать дальше, чувствуя на себе этот распахнутый взгляд, было не солидно, с его-то творческих высот и бывших званий. Член Союза, лауреат конкурса... И всё совковая чушь, по сравнению с этим.
- Восемнадцать... На днях будет, - щебетнула девочка и раскраснелась.
- Вот скажи-ка, милая, отчего у птиц и бабочек твоих глаза человечьи, и прямо в сердце смотрят?
- Потому что это души наши, в рай летящие. Разве не понятно? - округлились её медовые очи, - Неужели не догадались?
- Вот что, Маша, если на комиссии тебе подобный вопрос зададут, ты лучше пожми плечиками, посмотри на них выразительно, но рта не открывай, можешь всё испортить. Они должны сами всё понять, если не пустышки. А там, скорее всего, не дураки и не дуры. Запомнила?
- А нельзя мне с вами зайти? Будто мы вместе. Я боюсь, от страха нагорожу лишнего. Первый раз, всё-таки...
- Обещать не могу. Всё решится там, у заветного входа. А пока мы с тобой конкурирующие бездельники. И никакие звания или регалии нас не соединят и не разделят, кроме того списка.
Собирай своё творчество,- и вперёд. Там видно будет. Может быть, мои бывшие звания и седины здесь чего-нибудь стоят.
- А что, Андрюшины работы показывать не будем?
- Обязательно покажем. Для контраста. Твоим миниатюрам мрачный фон нужен. Вот так вдвоём и проскочите.
- А что у вас на комиссию? - осмелела девица Маша, - Что-то не видно, ни портретов, ни букетов,- и зарделась от смущения.
- Всё здесь, в дипломате. Показать?- и открыл, и показал.
- Ой, какая прелесть! - вспыхнула восхищением Маша, - Как же можно так своими руками?! Ой, какой вы умелый...
- Какой? - пробежала мысль, - За пятьдесят с лишним лет так и не выяснил какой. Стремления и возможности не совпадали.
И промолчал, вспоминая этапы.
Через час дверь в мир потребительского искусства дрогнула, с мрачным поскрипом распахнулась, выпустив сухую строгую девицу с заветным списком. Толпа соискателей творческого счастья, в пересчёте на шекели, дрогнула и напряглась в предстартовой лихорадке. Процесс поиска талантов, взошедших на Обетованную, пошёл хаотично и нервно, с локтевыми приёмами, отработанными ещё там, в бесконечных очередях страны исхода. Предварительная запись и вручённые номерки тут же лишились всякого смысла. Преимущество получили закалённая в стране Советов наглость и тренированная уже здесь, на никайонах, физическая сила.
- Ну, вот и всё, - безнадёжно опустила руки Маша, - плакали все наши надежды.
- Не торопись, Маша. Подождём, пока там кинут с десяток торопыг, чтобы насладиться властью и привести премиальный баланс в состояние «фифти-фифти». В переводе с арамейского, - За что купил, за то продал и наварился. А пока, есть ещё время привести твои шедеврики в порядок.
- Как это можно? Мы никуда не успеем, - не поверила девица.
- Где-то тут, не далеко, помню, магазинчик канцтоваров и прочей мелочи. Там рамки должны быть, хотя бы, картонные. Твои фантазии совершенно по-другому смотреться будут. Держись за мной, не отставай, пигалица!
Всё успели. И рамки подобрали, и паспарту не забыли, здесь же всё оформили, упаковали, понеслись обратно. Успели, очередь за счастьем уже заметно поредела. Дождались...
И вот она, комиссия. Вокруг стола, сервированного под кофе, расположились вальяжные брючные дамы, совершенно уверенные в своём праве на отбор талантов. И определяющих оплату вымученных произведений. В основном жалкие потуги соцреала навыворот, в надежде предъявить себя чем-нибудь оригинальным. Ошарашить и запечатлеться. О вечном тут даже не мечтали, хватило бы шекелей до следующего пособия по безработице. В торце стола, придвинутого к стене, Сан Саныч, не торопясь, расположил машины миниатюры и свою рукодельную, из берёзового капа, «Пиету». Состояние испытывал не из самых приятных. Под такой каток он попал впервые, и хорошего, честно сказать, ждал с большим сомнением.
Огляделся. Дамы бросили жевать, загалдели, применяя выразительные жесты, перебивая друг друга, даже слегка привскакивая. Через секретаршу засыпали вопросами. Сан Саныч быстро ухватил настроение и, уже не торопясь, с проснувшимся достоинством, отвечал, владея ситуацией. Кто такие, откуда, чья и какая школа. Чуть-чуть привирал, по ходу прикрывая Машу, и возводя её в ранг гениальной самоучки. Былое вдохновение не подводило. Пара Андрюшиных офортов проскочили в общем потоке, как фон, незамеченными, - повезло.
Всё, отмучились и, судя по снисходительным улыбкам дам, попали в тот заветный список. Даже русское «сы-па-сы-бо» заслужили. Секретарша, уже в предбаннике, заполнила бланки, тщательно перепроверяя все данные и занося банковские реквизиты.
- Простите, если не секрет, подскажите, на какую сумму мы можем рассчитывать? - уловил Сан Саныч машино нетерпение, соединив его со своим.
- На ваши счета придут дополнительные месячные пособия от Битуах Леуми, плюс вы получите приглашения на участие в выставке новых репатриантов. Возможно, получите заказы. Спасибо за участие. У вас всё? Кто следующий? Проходите.
Усталые и опустошённые они добрались до ближайшей остановки, обменялись, «на всякий случай», номерами телефонов, молча, глаза в глаза, подержались за руки. И разъехались, наверняка зная, что первыми не позвонят никогда.
Будут вспоминать, тосковать, изводить себя, но не позвонят...
Хайфа 2012
* * *
Вайнер Ирина 
Адаева Айша 
Городецкая Лина 
Стремковская Вера 
Верник. Михаил 
Некрасовская Людмила 
Аимин Алексей 
Борисов Владимир 
Андерс Валерия 
Крылов Юрий 
Талейсник Семен 