рассказ

Иван Михайлович души не чаял в своём трёхлетнем внуке. Он был самым младшеньким из трёх. Как говорят в народе – поскрёбыш. Старший уже поступил в институт, внучка пошла в десятый класс. Так что, Павлушка, оказался сладким подарком для всей их дружной семьи. Проказник, шалунишка, непоседа, он доставлял немало хлопот, но и радость общения с ним наполняла сердце деда счастьем.

Дед Иван владел особым «богатством», оно ярко выделяло его среди соседей мужского пола. Да, и что это за богатство, которым он гордился и которому так завидовали мужики? А это не что иное, как пышные, шикарные, отливающие золотой искрой усы. Ох, как он холил и ухаживал за ними, это надо было только видеть. Стоя перед зеркалом, расчёсывая их маленькой расчёской, а если надо и подкрашивая, мурлыкал себе под нос:

- Ах, усы мои усы, вы мне в радость и красы!

Как влюблялись все девчата, посередь ночной росы,

как целовали, щекотали их, до утра мои усы...

Соседи по дому приклеили ему второе имя «Будённый», и оно накрепко приросло к нему.

В обязанность Ивана Михайловича, как вклад в семейный быт, входило забирать внука из детского сада, и пару часиков гулять с ним. По пути домой они проходили через городской парк. Там, на детской площадке, Павлик резвился до упада.
Набегавшись, он забирался деду на колени и приступал к своему излюбленному занятию. Дёргал деда за усы, приговаривая при этом:

- «Талакан, талакан, талаканище, он кличит и лычит, и ушами шелелит»…

Бедный дед крутил головой, строил грозное выражение лица, рычал, подражая льву, но все его старания были напрасны, внук не реагировал на них. Он верещал от радости и смеха, а у деда от боли наворачивались слёзы на глаза. На увещевания, что так нельзя поступать, что это некрасиво, были похожи на глас путника в пустыне. Однако шлёпнуть внука по рукам, чтоб неповадно было - ни, ни!

Но, любому терпению приходит конец. В результате экзекуции проводимой любимым внуком над его шикарными усами, не раз воспалялась и опухала верхняя губа. После очередной пытки дед Иван твёрдо сказал себе: 

- Нет, это баловство, в конце-то концов, надо прекратить!

Он долго ломал голову, что ж такое придумать, чтобы раз и навсегда отучить внука от дурной привычки? Решение, как всегда, пришло неожиданно.

- Эврика! – воскликнул Иван Михайлович, и радостно потёр руки...

Вечером, играя с соседями в домино, он нетерпеливо поглядывал на дворовые ворота. И вот, наконец-то, в них показалась симпатичная женщина бальзаковского возраста с большущей продуктовой сумкой. Она, не спеша, направлялась к дому. Иван Михайлович быстро передал камни домино стоящему за спиной соседу и, извинившись, бросился следом за женщиной. Та уже подходила к своему подъезду.  

- Гавриловна подожди минутку! – окликнул её Иван Михайлович, - есть разговор...

Повернувшись на голос, женщина, уточнила:

- А, это ты «Будённый»? Что стряслось-то?

- Гавриловна, давай я тебе помогу, - и забрал тяжёлую сумку из её рук. – Ого, что это там у тебя? Никак гантели?

- Да нет, покупка с рынка. Накупилась ещё днём, во время перерыва…

- А у меня к тебе, соседушка, большущая просьба. Ей Богу, только ты сможешь помочь мне...

- Ах, ты ж, Боже мой! Да что стряслось-то, Михалыч? Говори!

Дед Иван рассказал соседке о своей проблеме связанной с младшим внуком и, молитвенно сложив на груди руки, опять повторил свою просьбу:

- Гавриловна помоги! Одна надежда на тебя...

- Да, ладно тебе, заладил. Успокойся. Конечно же, помогу. Давай, пошли ко мне, там всё и обмозгуем, - и они стали подниматься по лестнице на третий этаж. Лифта в доме не было, так что помощь соседа оказалась как нельзя кстати.

Интересно, а почему дед Иван обратился именно к Гавриловне? А тут и гадать нечего, всё очень просто. Анна Гавриловна работала в драматическом театре гримёром, вот так, а не иначе. Сидя за чашкой чая, они подробно обсуждали план намеченного мини спектакля, который должен был разыграть дед перед внуком...

- Так, Михалыч, - подытожила соседка, - завтра воскресенье. До двенадцати я в театре, потом, до пяти вечера дома, а затем снова в театре. Итак, встречаемся у меня дома в час дня, лады? – Сосед  мотнул головой в знак согласия. - Я прихвачу из театра всё, что необходимо для осуществления нашей задумки.

- Ой, Гавриловна, от всей души благодарствую, и отвесил ей земной поклон…

Рассмеявшись, она проводила его до входной двери.

Назавтра, как и договаривались, Иван Михайлович засобирался к соседке.  Внучок же, стоя в прихожей, канючил, дёргая деда за брюки, чтобы тот пошёл с ним в парк. В руке он держал кулёк с французской булкой, для кормления лебедей живущих в пруду при городском парке.

Наклонившись, дед чмокнул внука в макушку и, сказал:

- Павлуша, дружочек, не сердись, я скоро...

Гавриловна за пятнадцать минут справилась со своей повседневной работой и, поставив перед соседом зеркало, спросила:

- Ну, Михалыч, как тебе, а? Нравится?

- Ой, Аннушка, ну, точь в точь! Ей Богу, золотые руки у тебя! Прими и ты мой подарок, - и он вытащил из цветного кулька большую нарядную коробку шоколадных конфет.

- Да лишнее это, Михалыч, отдай лучше внукам…

- Нет, Аннушка, долг платежом красен. Огромное тебе спасибо! – И, с довольным видом, направился к двери.

- Смотри, Иван, помни инструктаж! – крикнула она вдогонку. - Ой, подожди, фломастер забыл!

Иван Михайлович с досадой хлопнул себя по лбу:

- Вот она, госпожа старость, во всей своей красе! Спасибо, Гавриловна, спасибо…

Войдя в квартиру, увидел насупленное, обиженное лицо внука.

Присев перед ним на корточки, он ласково проговорил:

- Ну, а вот он и я, внучек. Так ты готов? Тогда пошли...

В воскресный день в парке народу, не протолкнуться. Здесь и клоуны, фокусники, музыканты, и лотки с разными вкусностями... Детские крики и заразительный смех волнами перекатывался над парком. Павлик прыгал от радости. Дед ни в чём ему не отказывал. Нагулявшись, они направились к пруду.

Ах, какие грациозные, царственные птицы – белые лебеди! Они величаво плавали в пруду и, между прочим, только парами. Да, не напрасно их красота и верность воспеты в замечательной песне композитором Мартыновым. Павлик, отрывая кусочки от булки, старался забросить их как можно дальше к третьей паре лебедей плавающих поодаль от остальных. Закончив с угощением, стряхнул с ладошек крошки и, глядя на деда, сказал:

- Дедуль, я так устал, пойдём, посидим…

- Как скажешь, внучек, - и они направились к скамейке.

Удобно устроившись на ней, Иван Михайлович вытянул усталые ноги. Павлик, тут же  взгромоздился к нему на колени. Хитро улыбнувшись, он потянулся к усам деда, а тот, расслабившись, нарочно прикрыл глаза. Сначала Павлик осторожно погладил усы деда, а потом, раз - другой, дёрнул их и, о, ужас! Усы деда оказались у него в руке. Дед, вскрикнув «от боли»,  испуганно распахнул глаза и прикрыл рот рукой. Согнувшись, быстро нанёс красным фломастером на тонкую, телесного цвета плёнку, красные пятна эмитирующие кровь. Искусно изобразив на лице страдание,  укоряющим взглядом посмотрел на внука. Малыш, с ужасом смотрел на лицо деда, где на месте любимых золотистых усов застыли "капли крови". Недели три тому назад Павлушка упал, в кровь, разодрав колени. Страшно ревел от боли и, безусловно, где-то в его подсознании эта травма оставила свой след. Увидев на лице деда капли крови, он вспомнил, как это больно...

Секунда-другая, и он громко заревел. Слёзы ручьём залили милое детское личико. Всхлипывая, он старался ещё что-то сказать:

- Деееда, пРРоости, пРРоости! Я больше не будууу! Где, где твои усы?! Где усыыы?!  - не переставая плакать, кричал он…

У деда от жалости сжалось сердце. В то же время он с радостью отметил, что внук ясно произнёс букву  Р. Видимо, мощная психологическая встряска положительно повлияла на него. Однако расслабляться никак нельзя. Спектакль надо было довести до конца. Собравшись, дед Иван, жалобно так произнёс:

- Вот видишь, внучек, какое горе и какую боль ты нанёс мне? Ты спрашиваешь: - Где твои усы? Посмотри, они же у тебя в руке...

Бедный мальчишка со страхом уставился на лежащие в его ладошке «усы деда». От охватившего его волнения, рука задрожала, а из глаз опять брызнули слёзы.

Иван Михайлович понял, что цель достигнута, и пора приступать к финалу:

- Внучек, миленький, успокойся! Ты хочешь, чтобы усы мои  вернулись на место, да?

- Да, деда, да! Хочу усыыы! – всхлипывая, повторял внук.

- Скажи, а ты больше не будешь дёргать их и делать мне больно?

- Не буду, деда, не буду! Никогда, никогда! – и, обвив ручонками шею деда, стал целовать его...

Дед Иван ахнул, про себя:

- Вот это результат! Никак не ожидал! Что ж, надо поскорее успокоить мальчонку, -  и он ласково произнёс: - Внучек послушай, что я тебе скажу. Я знаю, как можно вернуть усы обратно. Дай мне их, - и тот нерешительно протянул деду бутафорные усы. - А вот сейчас, мой сладкий, мы спустимся к пруду, и я попрошу воду вернуть усы на место. Ты, конечно же, не знаешь, что вода обладает волшебным свойством. У неё есть память, внучек, почти как у людей, уж поверь мне...

- Деда, как это, как у людей?

- А вот так. Ты склоняешься к воде и рассказываешь ей свой любимый стишок, например:

Паучок, старичок,

приготовил свой сачок.

Ловит он простушек,

желтобрюхих мушек…

И вдруг ты забываешь стишок. Тогда, ты наклоняешься к воде и шепчешь ей: - волшебная водица помоги мне вспомнить стишок про паука и тут же, она помогает тебе вспомнить его. Ну, ты понял?

- Да, дедуля, да...

 - Так вот, когда я окуну лицо в воду, она тут же вспомнит, что у меня были красивые усы и вернёт их на место...

Притихший Павлик спустился с дедом к пруду. Подойдя к воде, Иван Михайлович опустился на колени и, погрузив лицо в воду, сдёрнул со своих усов размягчённую плёнку. Поднявшись, фыркнул, разбрасывая по сторонам брызги и, вытащив носовой платок, промокнул им лицо и усы. Заплаканный Павлик, шмыгая носом, стоял в сторонке.

Дед Иван, с сияющей улыбкой, повернулся к нему:

- Ну, как, внучек?! Видишь?! Что я тебе говорил, а?

Павлушка, удивлёнными глазёнками смотрел на любимые усы деда, которые, отливая золотой искрой, красовались на прежнем месте. Закричав от радости, он бросился в его объятья. Подхватив внука, Иван Михайлович, в восторге закружил его.

Однако утверждать, что Павлик сразу же отвык от своей дурной  привычки, не берусь. Но, когда он хотел прикоснуться к усам деда, чтобы погладить их, то просил у того разрешения, а это, скажу я вам, дорогого стоит. Конечно же, дед не отказывал своему любимчику. Он целовал и щекотал внука усами, а тот заливался радостным смехом.      

30.08.2014.