EN
Старый сайт
Столетин был вынужден часто укорачивать шаг, при этом он балансировал словно эквилибрист, передвигающийся по цирковому канату. Балансировал он действительно для того, чтобы не упасть, ведь к вечеру подморозило, и дневное месиво из грязного снега теперь превратилось в сплошной каток. Живот Столетина приятно грело грамм четыреста коньяка, ну и в голове было довольно-таки не плохо: деревья, конечно, не гнулись, но камыш слегка шумел. Шёл Столетин от дружка, возвращался домой, к жене.
«Ну что ж,- мысленно подводил он итоги проведённого дня в гостях,- глупостей вроде никаких не совершил. Подружке (друга) на прощание ручку лизнул - и это выглядело по-джентельменски. А вообще чёрт бы её побрал, так хотелось с другом посидеть тет-а-тет. Ну да ладно. Что ещё? Поговорили о литературе. Да-а-а, а иначе не стоило и выпивать. Женщин похвалил, в общем смысле - как пол, как божье создание. Да, разок упёрся в принципы - это когда речь шла о литературе, но ничего-ничего, остались при своих. Короче, день удался».
После такой оптимистической ноты Столетин перевёл дух, затем пересёк по едва заметному пешеходному пути проезжую дорогу, и вот он уже намеревался свернуть в знакомый до боли переулок, как что-то его заставило остановиться и вздрогнуть. Короткое, клетчатое, чёрное с красным пальто.
Короткое, чёрное с красным пальто. Оно облегало тело худенькой, среднего роста женщины, и оно время от времени тоже балансировало, постепенно удаляясь от прицельного взгляда Столетина. «Катька!»- хотел было крикнуть он, но затем лениво подумал: «Зачем?» И всё же ноги его заскользили за женщиной.
А ведь тогда был июль, а июль это вам не март. А солнца было, ой, сколько было солнца. «Ну, июль, солнце, а дальше что? Кровать её мамы? Тьфу! Раньше! Кино? Нет, раньше! Ещё кино? Нет, идиот! Июль, солнце, река... Рыбалка! Я же рыбак, рыбалка была раньше всего. Точно! Деревня Клюевка, моя собственная бабка, к которой приехал на каникулы, кусты, деревья, река, чайки, ры-ба-лка!»
Столетин забыл про скользкий тротуар, каменные дома, вообще про город, он видел только семнадцатилетнею дочку соседей - Катьку. В голубом платьице, задранном до бёдер, Катька, усевшись на деревянном мостике, полоскала бельё.
- Ты что, дура, делаешь?- кричал ей Столетин.- Вроде выросла уже, должна понимать, я же рыбачу. Ты что удочку не видишь? А ну прекрати!
- Сам дурак! А ещё в институт приняли. «Интэллигентом буду, интэллигентом буду.» Вот напишу в твой институт о том, как ты выражаешься. Рыбак с печки бряк. Чё ты здесь поймаешь, надо вниз по речке идти! А где мне бельё прикажешь полоскать?
- Берега мало? Вон подальше по берегу зайди в воду и полощи своё бельё.
Тут Столетин вспомнил - он был в семейных по колено, а в воде стоял по щиколотку. Он спешно продвинулся глубже в воду, при этом охнул от набежавшей на плоть прохлады. Ой, ну Катька! Катька смеялась, потому что знала - несмотря на тёплую, солнечную погоду глубинная вода в проточной реке, со дна которой к тому же били ледяные ключи, была довольно-таки холодной.
- Давай купаться, студент!
- Купайся одна, доярка! Только в стороне, дальше. Итак, не клюёт, а тут ты ещё.
- Июль, какая рыбалка, студент! Сматывай удочки и приходи сюда через полчаса. Придёшь?!
Что-то ёкнуло внутри Столетина, а вода показалась теплее. Он угрюмо зыркал - то в сторону Катьки, то в сторону торчащего из воды гусиного пера.
- Ну, что молчишь, студент?- русоголовая девушка (да, она же русая, русая, и с косой!) русоголовая девушка с косой выжала тряпку, шлёпнула ею об дно эмалированного тазика и встала. Подол голубого платьица упал на колени.
- Приду,- выдавил из себя Столетин.
Её смех долго не утихал. Ах, какой звонкий смех у Катьки.
За полчаса Столетин смотал удочки, сбегал в бабкин дом, где переоделся в чистые джинсы и свежую футболку, побрился, надушился, и вот он чистенький и благоухающий уже на знакомом мостике - стоит, ждёт.
- Ждёшь?
- Жду.
Она так же переоделась: в розовое, с вызывающем вырезом и коротким рукавом платье. Подол выше колен, прекрасных девичьих колен.
- Поплаваем?
- Поплаваем.
Теперь вместо семейных трусов на нём были современные плавки, на ней раздельный стильный купальник. Они зашли в воду одновременно. Девушка, распустив косу, сразу же поплыла к противоположному берегу. Столетин заахал, заухал, делая вид, что собирается нырнуть, но плавать-то он не умел. Катя это знала и, подплыв к Столетину, сказала очень серьёзно:
- Всё, студент, отнырялся. Будем учиться плавать.
Тот отвёл глаза. Но, уж лучше «барахтаться» под предводительством деревенской Катьки в деревенской речке, чем у кого-то брать уроки плаванья в студенческом бассейне, где при этом Лора , Клара, Зина так грациозно таранят воду. А вдруг Катька и в самом деле научит?
Научила... Столетин остановился перед вывеской «Продукты». Клетчатое, чёрное с красным пальто скрылось под этой вывеской. Он залез в карманы, нашарил зажигалку и сигареты. Закурил. А может сейчас, когда выйдет из магазина, напомнить о себе? Но, сколько же минуло лет? Боже, сколько минуло лет! Лет пятнадцать, наверное. А что, не так уж и много. Столетин поперхнулся дымом, с писком чихнул. «Чего я зябну? Почему не иду домой?» Он скривил губы: «К жене, почему не иду».
А вечером посетили клуб, где смотрели кино. Показывали какую-то комедию. Они сидели, держась за руки, а сзади всё кто-то сопел и сопел. Вот этот, который сопел, и встретил их за клубом. Правда, он не один встретил, их всего четверо встречало. Но этот сопливый, лобастый телёнок, комбайнёр-механизатор ударил его первым и, гад, попал прямо в нос. Ох, и потом нос был у Столетина, если бы был Новый год, деда Мороза приглашать не надо было. Но и он в ответку махал ручками и даже ножками, а как же, карате-до, то есть после учёбы маненько отрабатывал. Катька визжала, поросёнка режут - тот так не визжит. Её-то визга больше всего и испугались те четверо. А дальше всё было классическим: после драки лечение народными средствами, ну, а потом кровать её мамы. Потом обещания были, вот, мол, обучусь, заберу в город, женюсь. Обучился, но не забрал, не женился... Столетин смял бычок, ужалив ладонь, но боли не почувствовал.
Согнувшись под двумя огромными сумками, со сбившейся на глаза русой чёлкой, выпирающей из-под серенькой беретки, но без косы, из магазина выруливала Катька. Шаг. Шаг. Шаг. Столетин, словно заворожённый наблюдал за близкой когда-то ему женщиной и не сразу понял, что женщина-то эта поскользнулась и упала, выбросив вперёд себя сумки. Понял, ринулся на помощь.
- С вами всё в порядке? Вот ваши сумки.
- Ой, спасибочки! Ой...
Их взгляды встретились. «Катька-Катенька, что с тобою сделала жизнь. У глаз морщинок-то, морщинок». Это была уже не та Катька. А вот подол клетчатого пальто упал на колени точно так же, как когда-то то голубое платьице.
- Что здесь происходит?!- Столетин услышал над своим ухом мужской бас и сопение. Он повернул голову и узнал - перед ним стоял тот самый сопливый, лобастый телёнок, комбайнёр-механизатор. Лицо не хорошее, пьёт, видимо, много.
- Катерина! Ты хоть предупреждай: в какой магазин пошла. А это что за супчик тебе сумки подаёт?
Женщина смотрела то на Столетина, то на лобастого, как будто сравнивала их, а в глазах у неё была такая вселенская тоска. У Столетина сжалось сердце и забилось в висках: « Сейчас уйдёт и всё, и навсегда».
- Спасибочки, - ещё раз поблагодарила Катька.- Гриша, (это она лобастому) пошли домой.
- Сначала две сотни дай!- загремел комбайнёр-механизатор, теперь, скорее всего, бывший.
- Можно я дам?!- чуть не взвизгнул Столетин и полез за кошельком.
- А нам чужих денег не надо!- взревел лобастый телёнок.- Своих хватает!
- Да я не чужой,- затараторил Столетин. «Что я делаю? Идиот!»,- сверкнуло в его мозгу, но он продолжал:
- Вы из Клюевки? Сюда, в город, жить переехали?
- Ну. А тебе-то что за дело?
- Клюевка. Моя бабка, покойница, соседкой тебе, Катерина, была. Я внук её, студент. Ты меня вспомнила, Катерина?
- А-а-а, студент?!- лобастый детина вытащил из карманов свои огромные кулаки и учащённо засопел.
Дальше было много шума и возни, но особенное впечатление на прохожих произвёл визг женщины с сумками, визг семнадцатилетней девушки Катьки.
В дверь своей квартиры Столетин звонил долго. Его разбитый нос не дышал, грязь валилась с него ошмётками.
Наконец жена открыла.
- Что, нагулялся?
- Нагулялся.
Не раздеваясь, он протиснулся в кухню. Там, за газовой плитой, ещё было.
Вайнер Ирина 
Андерс Валерия 
Алекс Марина 
Полар Эндрю 
Буторин Николай 
Голод Аркадий 
Тубольцев Юрий 
Демидович Татьяна 
