EN
Старый сайт
В своих заметках я хотел бы продолжить рассуждения Ханса ван Вейнгаардена, Сергея Судакова и Михаила Этельзона.
Эта тема как нельзя близка нам, жителям страны, которая постоянно находится под прессингом террора. Для того, чтобы победить террор, полезно знать не только его ситуационную подоплеку, но и некоторые механизмы.Я предлагаю вниманию читателя анализ, который сделал выдающийся генетик Владимир Павлович Эфроимсон (1908-1989). Он прожил нелегкий век Дважды сидел, а один из его основных трудов, книга "Генетика этики и эстетики", готовая к изданию еще в 1982 г.(!), вышла в свет уже после смерти автора (В.П.Эфроимсон "Генетика этики и эстетики", изд-во Талисман. СПб, 1995).
Вот что пишет В.П. в этой книге о сути общего явления – агрессивности, составной частью которой является терроризм: «Замечательным образом религии и мировоззрения, базировавшиеся на идее справедливости, особенно не нуждались ни в насилии, ни в угрозе, ни в подкупе для своего распространения. Они распространялись сами собой, "инфекционно". Так было с первоначальным христианством, и только уже основательно выродившись, оно стало нуждаться в силе для распространения... Не нуждался в такой силе первоначально ни буддизм, ни коммунизм Бабефа, ни утопический социализм Фурье и Сен-Симона, ни коммунизм, ни первоначальное протестантство, ни идеи "равенства, братства, свободы" в предреволюционной Франции...
А вот религии насильственные... - мусульманство, обращающее покоренные народы в свою веру, ...или католицизм, ...нуждались в сильной армии, инквизиции, полиции, гестапо...» (выделено мною – С.Б.).
Это означает, что любая светская или религиозная идеология, сращенная с властью, часто приобретает террористический характер, направленный как внутрь страны (гестапо, КГБ), так и вовне (диверсии и терроризм), что мы, выходцы из СССР, знаем на собственном примере. И носители этих идеологий с легкостью оправдывают террор религиозными и (или) политическими мотивами, среди которых не последнее место занимают пресловутые принципы равенства и свободы (естественно, от колонизаторов, империалистов и инородцев). Западные страны, которые не имеют главенствующей идеологии, находятся в плену либерализма и теперь уже не детской, а скорее, старческой болезни левизны, далеко не всегда находят легитимные оправдания борьбы с террором, не говоря уже о необходимости реально принимать жесткие и непопулярные меры.Среди причин терроризма есть и еще одна – психологическая. Американский ученый A. Hama подчеркивает, что у белых преобладает вербальный тип мышления (т.е. логический, основанный на словесной информации), свойственный высокоразвитой цивилизации, тогда как у жителей Азии и черной Африки на первом месте стоит визуально-пространственный тип, характерный для незрелых цивилизаций.
Практически это означает, что человеку с вербальным типом мышления бывает трудно понять того, кто мыслит по визуально-пространственному типу и для кого слово собеседника (как и собственные слова) имеет малый вес. То есть в этом случае мало сказать, надо показать.
Но наших противников надо принимать такими, какие они есть. Это с нашей точки зрения они лгуны, бандиты и т.д. Однако в их системе ценностей и рассуждений таковыми являемся как раз мы. Выход один – размежевание, ограничение эмиграции, резкие и недвусмысленные ответы на все их действия (см. далее). В этом смысле западному миру можно посочувствовать: крушение недвусмысленного врага – СССР - внесло ощутимую сумятицу, оставив после себя немало скрытых последователей и учеников, с которыми радикально бороться еще не умеют. Это не просто – решиться записать в неприятели еще полмира…
В противостоянии террору США, честь им и хвала, являются единственной надеждой немусульманского мира. Конечно, и они не идеальны и наделали немало ошибок, но кроме них нет никакой сдерживающей силы. Они все же извлекают уроки из печальных последствий своего либерализма, недифференцированной демократии и политкорректности. Пусть с опозданием, но извлекают.
Конечно, самым естественным и решительным образом с террором могли бы покончить определенные силы внутри самих мусульманских стран. Например, реформы Ататюрка, сделали Турцию едва ли не единственной прозападной и относительно цивилизованной страной мусульманского мира.
Проще всего было бы начать с мусульманских общин в странах Запада. Они есть не только потенциальная, но и реальная опасность для приютивших их стран. Израильский журналист Арье Барац говорит: «В настоящий момент во многих европейских странах стремительно растет мусульманское население, которое в целом отказывается от полноценной интеграции в окружающее их сообщество и по существу использует демократические свободы для их упразднения». Ему вторит М. Троицкий (Журнал «Международные процессы», № 1, 2005): «Мусульмане формируют в городах Европы (Германии, Франции, Британии) компактные общины и, даже став гражданами европейских государств, сохраняют тесные связи и лояльность к странам своего происхождения или исламскому миру в целом».
А. Барац продолжает: «Можно допустить, что в какой-то момент коренные европейские народы потребуют от мусульманской общины самых жестких и однозначных знаков лояльности демократическим ценностям, а лиц, не пожелавших давать таких знаков, лишат гражданства и депортируют. Ведь ясно, что временное ограничение некоторых свобод заведомо предпочтительнее их полного и окончательного демонтажа в рамках Европейского халифата» (выделено мною - СБ). С этим согласен и комментатор радио ВВС. Он считает, что надо пресечь миграцию из мусульманских стран (поощряя миграцию из Восточной Европы и Юго-Восточной Азии, и высылая неблагонадежных в страны прибытия с лишением их гражданства). По мнению автора, надо ввести практику принесения присяги на лояльность и ужесточение контроля над мусульманскими общинами Европы.
Европа к такому повороту событий мало готова из-за ее политической, экономической и национальной неоднородности, забвения роли США (в послевоенном восстановлении Европы и ее защиты от коммунизма), быть может, наличия зависти к США. Все это толкает Европу на путь ложного понимания своей самодостаточности, что нередко перетекает в антиамериканизм. Особенно это относится к Германии и Франции, спасенным не только от гитлеризма, но и от коммунизма.
