ДЮЙМОВОЧКА

1.

Он стал уменьшаться. И не только в росте! Сжималась его голова, утончались ноги и руки.

— Что с тобой происходит? — пялилась на него жена, Алина Борисовна.

Президент РФ до хруста позвонка вытягивался и вставал на цыпочки.

— Слегка простыл. Кхе-кхе.

— Я не об этом… — мотнула конопатой рукой супруга. — Ты будто укорачиваешься?

— Не говори чушь!

В кремлевские покои, цокая коготками, вбежала йоркширская собачка Жужу, с хрипло-басовитыми нотками залаяла, смешной голосок для такого собачьего карлика.

— Сразу — чушь, — прошептала супруга. — Я дико волнуюсь! Не хочешь же ты стать второй Жужу? У меня в кармане завалялся портняжный метр. Давай-ка измерим твой аутентичный рост.

— Ох, бабы, бабы… Измеряй.

Он оказался на 9 см ниже прежнего.

— Это катастрофа! Караул! — сдавленно вскрикнул Абрамкин.

Жужу, думая, что портняжным метром с ней играют, принялась радостно скакать.

— Дура, уймись! — Абрамкин отшвырнул собачьего ублюдка ногой. — Аля, что делать?

— Да, если это прискорбное обстоятельство пронюхают твои подельники, сразу оторвут твою бедовую голову. И заодно мне.

— Ты права… Не захотят они подчиняться политической Дюймовочке.

Раздался звонок селектора.

Юрий Иванович поднял трубку:

— Вячеслав Вовин? Пустите.

В зал молодцевато вошел глава президентской администрации, В.В. Вовин.

— Чего надо? — скосился на него президент.

— Я вот чего… Начинать эту заварушку в Ливии или не начинать? Авианосец «Иван Грозный» уже подошел к вражеским берегам.

— Да подожди ты со своими необъявленными войнами! — взвизгнул Абрамкин. — Ты лучше скажи мне, уменьшился я в росте или нет?

— Что значит рост? Ерунда и фуфел! Господин президент, вы знаете, как много в моем сердце занимает ваша персона. Есть Абрамкин — есть Россия. Нет Абрамкина, России — кирдык.

— Говори по факту, придворный лизоблюд! — сквозь зубы произнесла Алина Борисовна. — Супруг мой стал больше или меньше?

Жужу, эта собачья Дюймовочка, подскочила к Вовину и цапнула оного за лодыжку.

— Она, кажется, бешеная… — потер Вовин ногу. — И почему сразу лизоблюд? Моя любовь 20-летней выдержки. Голова вашего супруга, мадам, лично для меня всегда в облаках. Он — рослый гигант. Подобен Гераклу.

— Пшел вон… — устало пробормотал Абрамкин.

— Не понял?

— Вон отсюда! — затопала ногами Алина Борисовна.

Жужу истерично залаяла в полный голос.

Вячеслав Владимирович, склонив буйную голову, стремительно вышел.

2.

Абрамкин решил пока ничего не предпринимать.
Все шло своим чередом. Полеты с журавлями и цаплями. Война в Донбассе и Сирии. Ныряние в Москву-реку за турецкими пиратскими кладами. Подготовка к ристалищу в Сирии. Словом, все, как всегда. Ничего необычного, из ряда вон.

Вывели же его из себя кремлевские штиблеты. Они просто слетели с его ног, когда он, распахнув объятия, шел навстречу турецкому президенту, Паше Ядрогану.

Так и дотелёпал до проклятого турка в носках в белый горошек.

Турок был до крайности изумлен и сгоряча чуть не разорвал с Россией дипотношения.

Юрий Абрамкин срочно вызвал штатного психотерапевта Сидора Беленького, маленького и пузатого г-на со сладкими глазками.

— Сидор, спасай! Я уменьшаюсь… — с порога Овального кабинета огорошил его.

— Это как? Закончились деньги?

— Да причем тут бабло? Рост укорачивается! Сантиметры, мать их!

— В какую сторону?

— А в какую сторону можно уменьшаться? — обалдел Абрамкин.

— Это как посмотреть… Постойте! Скорее всего, исток вашей чудесной метаморфозы в родовой травме.

— Ты говори, брат, нормальным языком. Без всяких Фрейдов-Юнгов.

— Мамка вас из колыбели не роняла? Нет? Била головой о стену?

— Чего несешь?

— Папа не хлестал ремнем?

— Армейским ремнем?

— Любым!

— Убей, не помню…

— Жаль, очень жаль… А как у вас, простите, с эрекцией?

Абрамкин закрыл лицо руками, плечи его содрогнулись в рыданиях:

— Все стоячком! Как у пионэра!

— Завидую черной завистью.

— Чему завидовать? Помоги! Иначе мои лубянковские ребятки тебя уроют. Ногти выдернут, оторвут уши… Не вылечишь — разотру в порошок.

Уши психотерапевта побагровели:

— На понт берете? Не надо! Я — княжеского рода. Моя фамилия — Беленький. Я не запятнал свою карьеру ни одним черным пятнышком. Не верите в науку, так обращайтесь к знахарям да колдунам. Пусть, наконец, патриарх Филарет изгонит из вас дьявола. Ему не привыкать! Именно такими манипуляциями он себе зарабатывает на хлеб с маслом.

— Иди, Сидор, иди… Не отморозь, чувачок, уши.

3.

После героического взятия сирийского Алеппо и попутного уничтожения четырехсот мирных жителей (они как-то сами подвернулись под ракеты и бомбы), рост Абрамкина резко сократился на 10 см.

Он пил горстями витамины роста, хлебал из горла литровой бутылки рыбий жир, увы и увы, ничего не менялось.

Супруге своей, Алине Борисовне, он стал по плечо.

— Увечный ты мой… — бормотала жена.

Абрамкин скосился на суженую:

— Этот лифчик тебе, что ли, велик? Бретелька выскакивает то справа, то слева. И почему все время разных расцветок? Бардовый, желтый… В Москве карнавал? Ась?

— Отзынь!

— И фейс у тебя изрядно одутловат. По ночам хлещешь водку?

Супруга прищурилась:

— Коротышка! Гном! Президент недоделанный… Срочно зови патриарха, пусть он из тебя изгонит черта.

После перепалки с женой руки тряслись. Абрамкин сел рядом с собачкой Жужу, тоже трясущейся от экспансивности.

— Вот так-то, подруга… Скоро мы станем одного с тобой роста. Думаешь, легко быть президентом в такой чумовой стране?

— Кличь Филарета! — зычно из дальней комнаты орала жена.

Позвал Филарета, Патриарха Всея Руси. Здоровый такой мужчина. Смахивает на боксера-тяжеловеса в отставке. С квадратной челюстью и пудовыми кулаками. На широкой груди, на черной сутане, золотом ярится огромный крест.

— Вы, батюшка Филарет, полковник ФСБ? — жалобным голосом спросил президент.

— Берите больше! Генерал. Вы же сами вчера Указ подписали.

— Ах да… У меня что-то с памятью. И с ростом. Ведь я уменьшаюсь?

Филарет задумчиво почесал окладистую бороду.

— Обстоятельство сие несомненно.

— Но почему?

— Все беды человеков от сатанинской гордыни.

— Какая там гордыня? Меня собственная жена в грош не ставит.

— Жена — это другое… Народ же боготворит. Вон и иконы с вас рисуют. Памятники ставят. Называют вашим именем улицы и города.

— Это так… Как же быть?

— Прекращайте войны! Забудьте о полетах с цаплями и вороньем. Пустое! Чистые помыслы и нежная душа, вот что вернет вам богатырский рост.

— И это говорит генерал ФСБ?

— Я и не просил присваивать мне это сатанинское звание.

— Не горячись? Пойми, чудак, если я стану белым и пушистым, народ же сам меня раздавит как клопа.

— А вы рискните. Попробуйте. Не хоти же вы стать второй Жужу? Меняйтесь!

4.

Но меняться Абрамкину не пришлось. На другой уже день позвонил Филарет, номинальный патриарх Руси.

— Поймали вашего черта! — рявкнул он в трубку.

— Какого черта?

— Сатана пойман.

— Ни хрена не пойму? Вы пьяны?

— Трезв. Мы сейчас зайдем.

Филарет вел перед собой мускулистого, что орангутанг, рыжего человека. Синие его глаза излучали гнев. Благо передние конечности были в наручниках.

Рыжего патриарх толкнул перед президентом на колени.

— Говори, паскуда, кто ты есть таков?!

— Часовщик Спасских курантов, Иван Воропаев.

— Правду говори! — Филарет зарычал.

Собачка Жужу в дальних комнатах злобно залаяла.

— Не скажу.

— Убью!

— Как-нибудь понежнее, что ли? — поморщился президент.

— Нежнее? Какой у вас сейчас рост?

— 98 см.

— Вот! Именно из-за этого подонка становитесь подобием Жужу.

— Капитан ЦРУ, Джек Смайлс, — вдруг быстро проговорил рыжий.

— Подробности! — скрипнул зубами Абрамкин.

— Я изобрел излучатель мыслей, демонтирующий генетическую матрицу человека.

— Хитер бобер! — захохотал Филарет. Выудил из кармана устарелый мобильник с антенной. — Вот, полюбуйтесь, это и есть излучатель мыслей.

— Сам изобрел? — подмигнул Абрамкин. — Молодец! Уважаю умных. Встань с колен. Хоть ты и подлец и шпион, встань с колен. Россия же встала, и ты сможешь. А теперь, заклятый пиндос, все рассказывай.

— Да чего тут рассказывать? — Джек поднялся, отряхнул колени. — Уж очень вы достали Госдеп, Юрий Иванович. Ваши полеты с журавлями чего стоят? А купание в проруби вместе с пингвинами?

— Короче, мудозвон! — Филарет достал из другого кармана огромный золотой крест, ловко накинул на боксёрскую шею.

— Короче, я выпускник Йельского университета. Моё ноу хау — передача мыслей на расстояние.

— Однако, не догоняю, как может мысль изменить физический рост? — всплеснул Абрамкин руками.

— Легко! Мысль — это электрический сигнал. Так? Сигнал ломает генетическую матрицу. В Мичигане я проводил опыты на пингвинах. Вы, извините, мой первый подопытный кролик из семьи хомо сапиенсов.

— Превращаешь в карлика? — Абрамкин схватил басурмана за глотку.

— А как еще сбить ваш громовой рейтинг? — захрипел супостат.

5.

Как же америкосы облажались!
Президента-карлика русаки все равно обожали. Особенно женщины. Испытывали к внезапному коротышке материнскую нежность.

— Как можешь это объяснить, куриная твоя голова? — спрашивал президент РФ у своего серого кардинала, Вячеслава Вовина.

— Народ наш на редкость сострадательный, — потупился кардинал. — Обожает увечных. Уродцев всяческих, цирковых гномиков.

— Я — цирковой гном?

— Повторяю, станете вы даже молекулой, микробом, все равно будете для меня выше всех. Настаиваю на этом, вы — рослый гигант.

— Подлец ты, Вячик, и плут! Тошно глядеть. Кардинал называется. К тому же, серый. Ты лучше скажи, сколько лямов натырил из госказны?

— Обижаете. А у меня уже брюки обтерхались. В туфлях дырки.

— Вали отсюда… Свободен!

— Служу России!

Удалился стервец.

А ведь президент зря злился на своего кардинала. Народ думал в унисон с вороватым царедворцем.

Аргументы?

Пожалуйста!

На первое место российского хит-парада вышла песня «Блоха» со словами: «Родней родного брата блоха ему была».

Пипл умилялся всему маленькому.

Собачьи магазины просто озолотились, продавая карманных псов. И т.д.

Однако Абрамкина это не радовало. Он вызвал г-на Смайлса, заиграл желваками.

— Ты почему, чужестранец, не можешь вернуть мне статус-кво?

— Работаю над этой проблемой. Дело времени. Не сразу, сами понимаете, Москва строилась.

В комнату, цокая по паркету коготками, вбежала собачка Жужу. Обнюхала икры Смайлса, потешно чихнула.

Абрамкин хмыкнул.

—Ладно. Потерпим. Ты вот чего, Смайлс. Можно ли твой излучатель мыслей использовать на глобальном уровне?

— Два пальца об асфальт. Будут бабки, появятся мощные излучатели. А излучать что?

— Любовь ко мне. Что же еще?

— Отменная мысль! Только облучать нужно будет постоянно. Иначе возможны казусы.

— Постоянно так постоянно. Денег не пожалеем. Пусть меня любят. Тогда я как-то смирюсь со своим квелым ростом.

— Можно вопрос?

— Говори, варяг!

— А не будет ли вас смущать искусственная природа этой любви?

— Другой не бывает.

— Всегда меня восхищал ваш цинизм. В ЦРУ все косят под интеллигентов. Вы же просты, как сама правда. Ленин был такой же.

6.

Прошел целый год. Абрамкин не только не уменьшился, напротив, резко увеличился. Рост под два метра. Джек Смайлс что-то подправил в своей аппаратуре и результат налицо.

— Теперь вам, альфа-отец, хоть играй в баскетбол! — пунцовел Филарет.

— Нет, для баскетбола я еще коротковат… — Абрамкин радостно потирал свои кардинально увеличившиеся ладони.

Вбежала Жужу.

— А что, если увеличить Жужу? — захохотал патриарх.

— Стоит ли? — напрягся Смайлс. — Йоркширских собачек во всем мире приветствуют именно за их компактность.

— Логично… Молодец Смайлс! Проси чего хочешь?

— Бабу хочу.

— Это ты зря. Видишь, как я со своей мучаюсь?

Помолчали.

— Развязать на радостях какую войну? — подмигнул президент.

Однако войну развязать не успел.

По России прокатилась волна бунтов. Посыл же такой: «Президент РФ — не настоящий!»

Русаки ловили депутатов, мазали их дегтем, валяли в куриных перьях. Единым чохом грабили банки и меняльные лавки. На кремлевской стене какой-то подонок написал матерное слово из трех неказистых букв.

— Это еще что такое? — Абрамкин срочно вызвал своего серого кардинала, Вячеслава Вовина.

— Россия сошла с ума.

— Это давно. Говори, брат, по факту, не жуй сопли.

— Русаков, скорее всего, смущают метаморфозы вашего роста. То вы с блоху, то подпираете плечом облака.

— А как же передатчики мыслей любви ко мне. Они же работают?!

— Работают. Только оппозиционер Митя Подвальный посоветовал россиянам надевать на голову металлические корзины для мусора. Типа, экрана.

— Усилить сигнал!

— Уже усиливали. Точнее, могли бы усилить. Да денег нет.

— Где же бабло?

— А вы только гляньте какой дворец отгрохал себе патриарх Филарет в крымской Ливадии.

— Ну… Ты ведь тоже урвал?

— Чуток… Уж очень я хочу заняться разведением чистопородных кобелей. И, конечно, плодоносных сук.

В зал с малюткой Жужу на груди вошла супруга пока еще действующей вертикали, Алина Борисовна Альпенгольц. Из-под черной блузки вылезла ярко-зеленая бретелька лифа.

— Дорогой, пойдем обедать. И серого кардинала зови… — Вдруг цепко окинула мужа быстрым взглядом. — Какой же ты теперь у меня Гулливер! Из блохи-то…

Жужу залаяла, лизнула Алину в щеку.

Игриво вильнув попкой, супруга ретировалась.

Вовин отчётливо прошептал:

— Придется нам что-то менять на Руси. И, прежде всего, менять себя.

— А что? Верная мысль. Пойдем, дружок, перекусим. Ты рыбу любишь?

— Смотря какую. Мойву не очень.

— Скромнее надо быть. Хочешь возрождения России, будешь жрать и мойву.

— Служу России!

— Пойдем, блажной… Надо бы из всех магазинов изъять металлические мусорные корзины.

                              *  *  *