Любимая, нальём ещё вина.
Уходит август. Светлая волна
волнуется, гарцует, веселится,
как юная шальная кобылица.
И ласково за этой кутерьмой
следит Везувий, древний и немой.

Ты слышишь?
Нынче псы так мерзко воют –
надрывно, зло. Плывёт над мостовою
их лютый плач – и тонет в бодром гаме
весёлых улиц. Бледный как пергамент
идёт гуляка. Вкусно пахнет рыбой,
лепёшками, луканской колбасой.
Поёт юнец, беспечный и босой.
Стоит легионер суровой глыбой.
Кричит седой торговец. Кот бежит.
О, боги, как люблю я эту жизнь.
И этот город, пёстрый и счастливый,
на склоне у лазурного залива.

Родная, до чего же хорошо:
так ветрено, так солнечно. Так жутко,
что всё пройдёт. Как зёрнышки кунжута
сметёт нас время. Смелет в порошок.
Другие здесь, в тени, у колоннады
когда-нибудь…

Любимая, не надо!
Не плачь, родная, что ты?! Мы юны,
удачливы, здоровы, влюблены.
Мы – лишь в начале светлой эпопеи,
нам годы жить – не дни или часы…

Всё воют псы… Так страшно воют псы.
Как будто к скорой гибели Помпеи.

(Decem kal. Septembres, anno 832 ab urbe condita.)

                                              Картина Карла Брюллова- «Последний день Помпеи»

                                                                                        *  *  *